Гад же ты, Коля!

Когда я ходил в детский сад у меня был друг - Коля. Этот мой друг Коля был откровенным идиотом. Дружили мы очень крепко, ибо подобное притягивается подобным. Поскольку Коля был незначительно старше меня, то он употреблял часть времени не только на игры или на развлечения, но и на моё образование. Именно от него я узнал, что людей можно убивать сколько угодно, можно даже пробавляться людоедством, и тебе за всё про всё максимум дадут лет десять.                                    





Именно от него поступила устрашающая информация, что в 1990 году весь воздух с нашей планеты будет высосан космосом через озоновую дыру. Именно он показал мне, обыкновенному перестроечному детсадовцу, огромную чёрно-белую фотографию Шварценеггера с секретным дополнением, что на фотографии человек, который сделан в секретной лаборатории специально, чтобы воевать с Советским Союзом. Также именно он рассказал мне: о губной помаде со спидом, о подземном городе под Москвой, о детских игрушках со сверхядовитым боевым газом, о лаборатории с искусственным солнцем, об иностранцах ворующих советских детей для опытов, об инопланетянах на огненных звездолётах, о ночном рынке недалеко от Оёка, где торгуют рабами и т.д.
Поток информации, исходящий от Коли был неизменно страшен и по способу подачи напоминал угрожающие, истеричные апокалиптичные проповеди. Но они были жутко однообразны и отличались такой завидной регулярностью, что я, попугавшись поначалу, так привык к его провокациям, что забывал о вновь выявленных Колей ужасных фактах уже через полчасика, максимум через час.
Однако, одна из его баек внушила мне натуральный ужас. Она была настолько ужасна и правдоподобна, что я в слезах прибежал домой для того, чтобы попрощаться с родными. Мне была ужасна моя собственная смерть, но перспектива смерти близких и родных была горше в десятки раз. Рыдания разрывали мою грудь. Мама не могла меня успокоить, и ей была непонятна моя вселенская скорбь. "Да что с тобой?", - в испуге восклицала она.
Я решил ничего не скрывать, и рассказать всю правду, которую мне поведал Коля.
Я вскинул залитые слезами глаза и прокричал: "Мама, я хочу попрощаться! Я сейчас вот что узнал..."
Далее будет неточное цитирование Колиной проповеди:
"Понимаешь какая история, вчера по радио сообщили, что Рейган сильно заболел. Помирает гад... Знаешь, что это значит? Это значит, что скоро будет прощание. Американцы придут к нему и скажут: "Перед смертью мы готовы выполнить любое твоё желание!" А он сумасшедший, понимаешь? Он привстанет на постели и прохрипит слабым голосом: "Отправьте все ракеты на Солнце!" И они отправят. Все ядерные ракеты полетят на Солнце. Солнце расколется на миллионы горящих кусков. Каждый кусок будет с нашу Землю размером. Они полетят во все стороны. На Земле наступит вечная ночь. И всё на Земле замёрзнет, а потом всё сгорит. Потому что, один кусок обязательно упадёт на нашу планету. Я тебе точно говорю, Рейган сейчас уже, наверное умер. Может мы с тобой и до завтра не доживём."
Всё это я рассказал маме, задыхаясь от слёз.
Моей маме на тот момент не было ещё тридцати, поэтому её реакцию очень несложно предугадать. Она хохотала до слёз. И, вдоволь насмеявшись, она сказала: "Сына, да даже если он и помрёт, они просто себе другого президента выберут. И плевать им, живой он там или мёртвый. И даже если он их попросит, ты с чего решил, что они в Солнце пулять начнут? Неужели ты думаешь, что они жить не хотят?"
Потом она погладила меня по голове и сказала: "Доверчивый ты у меня, не играй с этим дебилом больше."
В этот день я впервые совершил две вещи. Во-первых, я впервые в глаза сказал Коле, что он пиз.ун, и пообещал уведомить об этом всех наших друзей. Во-вторых, я впервые в жизни осознал насколько ничтожна человеческая жизнь. Путь к этому осознанию шёл с двух сторон. С одной стороны, возникал вопрос: "Чего стоит человеческая жизнь, если она может быть прервана безумцем в любой момент и по всему миру?" С другой стороны, назревал не менее чудовищный вопрос: "Чего стоит моя жизнь, если даже жизнь президента Америки не стоит ровным счётом ничего?"
Шок для шестилетнего меня был совершенно несказанный.
Я вдруг осознал, что с моим уходом на Земле не изменится ровным счётом ничего. Как будто меня и не было.
Гад же ты, Коля!
Автор Chewengur