Сахалин. Корсаков. Начало 80-х. Зима

Субботним утром на базарчике людно: корсаковцы идут закупать любимую еду. Водка без чимчи - деньги на ветер. Не по-сахалински это. И хотя в магазинах, по сравнению с остальными регионами, изобилие, а в холодильниках красная икра банками, корейская закуска пользуется спросом.
В крытых каменных павильонах, больше похожих на конюшни, продают мясо и молочные продукты. А в центре базара - открытые "корейские" ряды. В них стоит совершенно невозможный аромат чеснока, кислой капусты и специй. Некоторые приезжие сочли бы его вонью. Но это - запах Сахалина.
Тут - царство аутентичных корейских бабушек. Это особенные бабушки: они еще помнят японцев на Сахалине, и до сих пор плохо говорят по-русски.
Бабушки все лето работают в огородах возле деревянных домиков, которые приткнулись на склонах сопок. Ездят в лес за папоротником. А по осени готовят в огромных чанах и бочках всякую огненно-острую снедь. И продают ее на рынках.
Худенькие, малорослые корейские бабушки - очень шустрые, общительные и веселые.
- Дзенцина, цимца нада? Морковка нада? - наперебой кричат они, и протягивают тарелочку, с которой можно взять товар на пробу.

Вдоль рядов, подобно гордому кораблю, движется мариман в распахнутой не по погоде куртке и "фирменных" джинсах, привезенных из-за бугра.
Ну... как мариман? Для местных он всего лишь "вербота" - нанятый по контракту на время путины матрос-рыбообработчик. Не профи, в общем. Не морской человек. Может, с Кубани, а может, еще откуда. Но парень чувствует себя именно мариманом - он отпахал полгода в море, и отрастил вислые усы, как положено настоящему морскому волку.
- Цимца нада? - спрашивает корейская бабушка.
- Хм... Хорошая? - важно уточняет мариман, берет на пробу длинную полоску, отправляет в рот. - Что-то не очень, не забирает.
Задорно ржет, подходит к следующей бабушке, захватывает в щепоть похожие на червяков бледные ростки сои. Жует, морщится, смеется, идет дальше...
Так он проходит целый ряд.
- Почему он не покупает? - спрашиваю у папы.
- Он не покупает, он закусывает, - усмехается папа, и указывает за угол, где товарищи маримана разливают по стаканам водку. - Сейчас он пройдется, за ним другой пойдет.
Я смеюсь.
- Это еще что, - говорит папа. - Вот историю на всю жизнь запомнил. Прибыли мы в конце 50-х в Невельск. Там тогда еще и города толком не было. Так, поселок. Идем по улице, голодные. Смотрим - старушка пирожки продает. Аромат такой... Спрашиваем:
- С чем?
А она по-русски почти не говорит.
- Бери-бери, - смеется. - Пянсэ. Вкусно...
Купили, попробовали - и правда вкусно. Паровое тесто, с чимчой и каким-то мясом. Съели, решили еще взять. Подходим, спрашиваем:
- Что за мясо-то такое?
Старушка жестами показывает, мы не понимаем.
- Гав-гав! - говорит.
Тогда поняли... Больше не покупали.
© Диана Удовиченко