Дома. Тренируемся в "железке". Это полуподвальное помещение с двумя залами и кабинетом Шефа. Я немного опоздала. Тренировка в самом разгаре. Шеф, облегченно вздохнув, велит мне за всем проследить, закрыть зал после тренировки, и сваливает домой.
Я с жуткого похмелья - вчера нахерачилась водки, и сегодня меня мутит. С трудом разбираясь в заданиях, что написал всем Шеф, я валяюсь в маленьком зале на матах. Из большого зала доносится пыхтение, сопение и лязг блинов.
- Лелька! - кричит Диван. - Иди Маугли подстрахуй!
Я бреду к ним. Маугли собирается делать жим лежа. Я становлюсь возле ее головы и мямлю:
- Маугли, давай ты гриф потягаешь, без блинов? А то я не удержу.
Она рада посачковать и радостно соглашается.
- Ты рано-то не радуйся, вместо шести подходов по десять, сделаешь 10 подходов по 15 жимов.
Она заметно скисает, но соглашается.
Я ухожу обратно, заваливаюсь на лавку и пытаюсь поспать. Рядом, разминаясь, пыхтит Эдик. Он знакомый Шефа, и с его разрешения два раза в неделю ходит в "железку" покачаться. Ему за тридцать, он женат, и поэтому не представляет для меня никакого интереса.
- Лель, меня что-то последнее время Маугли пугает, - говорит он.
- Что не так? - бормочу я, не открывая глаз.
- Она постоянно трется возле меня. В прошлый раз пока я жим лежа делал, она сидела возле меня и молча смотрела.
- Это любовь, Эдик. Ты попал. Теперь она от тебя не отстанет, - хихикаю я.
- А Славка? - удивляется он. - Ах, да. Точно. Все, что ли? После сборов прошла любовь?
- Аха, завяли помидоры, колготки жму и им не по пути. Она ему не может простить неудавшееся изнасилование.
- Я считаю, что они переборщили.
- А я так не считаю. Она просто доставала его. Вот посмотрю я на тебя, когда перестанет просто смотреть, и начнет тебя лапать. Тоже начнешь придумывать, как от нее отвязаться.
- А если я буду всегда молчать?
- А ей похуй, Эдь, лучше тогда много говорить, хотя тоже не факт, что она отвалит.
Он замолкает, я медленно проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от каких-то шорохов и чьих-то сдавленных смешков. Я открываю глаза, кто-то орет:
- Она проснулась!
На меня наваливаются тяжелые, потные тела. Я ничего не соображаю. Все ржут. Диван хватает мои руки и эластичным бинтом быстро привязывает их к ножкам лавки. Гондон то же самое проделывает с ногами.
- Вы охуели? - ору я, пытаясь вырваться.
Остальные толпятся вокруг и гогочут. Они дружно подхватывают лавку и выносят ее на улицу, ставят меня на тротуар и съебываются в подъезд. Я громко матерюсь, люди идут мимо, и смотрят. Кто с интересом, кто с испугом.
До меня доходит, что я, привязанная к лавке, нахожусь в центре города, на тротуаре центрального проспекта. Я затыкаюсь и рассматриваю безоблачное небо.
Ко мне подкатывают две девки и, остановившись неподалеку, о чем-то шушукаются, оглядываясь.
- Девочки, развяжите меня, - прошу я их.
- У вас тут где-то скрытая камера? - хихикая, спрашивают они.
- Какая, на хуй, камера? - ору я. - Друзья-дебилы пошутили! Отвяжите меня!
Они разворачиваются и уходят. Я затыкаюсь.
Ко мне пистыхает какая-то старушка.
- Внучка, ты чего это? - удивляется она.
- Бабуля, отвяжи меня, - прошу я ее.
- Тут у вас где-то скрытая камера?
Я начинаю громко материться, бабушка испуганно семенит прочь. Ебалаи в подъезде веселятся.
Через 15 минут, обматерив всех, кто желал попасть на экраны телевизоров, до моей похмельной башки доходит, что я выбрала неправильную тактику. Буду говорить, что всех действительно снимает скрытая камера.
Ко мне подходит мужик в ментовской форме.
- Что делаем? - хмуро интересуется он.
- Лежим, - ощерившись, отвечаю я. - Не могли бы вы меня отвязать?
- Кто привязал? - так же хмуро спрашивает он.
- Друзья решили посмеяться, - моему оскалу позавидовала бы модель. - Вон, из подъезда наблюдают.
Он смотрит в сторону подъезда и буркает:
- Нет там никого.
- Значит, их отпугнула ваша форма. Вы не могли бы отвязать меня?
Мент озирается.
- А где у вас скрытая камера? - спрашивает он.
- В подъезде, - я стараюсь отвечать спокойно. Желание заржать и обматерить его не отпускает.
- А что надо говорить?
- Можете передать привет жене и детям.
- Я не женат, - бормочет он, поворачивается в сторону подъезда, и, замахав рукой громко, четко, по-военному, говорит:
- Товарищ майор! Желаю вам здоровья и счастья в семейной жизни! Вашей супруге - привет! Происшествий на вверенном мне участке нет!
Он разворачивается и уходит.
- Эй! - ору я вслед. - Отвязать забыл!
- Зачем? - удивляется он. - Все равно потом заново привязывать, - и он уходит прочь.
Я в ахуе.
- Тогда тебя не покажут, мужик! - ору я вслед, но меня уже не слышит.
Из подъезда выбегают ребята.
- Че было? - басит Диван.
- Ни хуя не было, - ворчу я. - Несите меня обратно, у меня ща солнечный удар будет.
Они подхватывают лавку и несут меня в "железку". Отвязывают и сразу в рассыпную. Я хватаю широкий кожаный пояс и начинаю хлестать всех подряд.
- Работайте, негры, - ору я, гоняя их, - солнце еще высоко! Чья идея была?
- Гондона, - весело сдают они зачинщика.
Проржавшись, они продолжают тренировку. Маугли, заискивающе заглядывая в глаза, просит, чтобы я подстраховала ее на приседаниях.
Я смотрю график. Три похода, по пять приседаний, по 70 кило.
- Короче, вы все наказаны, - громко говорю я. - Ща я вам все графики перепишу. Маугли - два подхода, по три приседа со ста килограммами. Готовься.
Все стонут, но я еще злая.
- Будете пиздеть, тренировку продлю на два часа.
Все замолкают.
Маугли затягивает пояс, Диван и Эдька закрепляют блины, я - за ее спиной. Она мнется у стойки, прилаживая штангу на плечи. В зал заходит Гондон и, открыв большой железный короб, пытается вытащить оттуда мат.
Я забываю о Маугли, и шепчу Эдьке, кивая на Гондона:
- Помоги.
Эдя схватывает на лету. В несколько прыжков мы оказываемся возле Гондона, хватаем его за ноги и опрокидываем его в короб. Я защелкиваю замок. Поворачиваясь, я вижу, что Маугли, загрузив параметры, принимает штангу на плечи и медленно приседает. Диван ржет, глядя на нас. Маугли никто не страхует.
Я успеваю только открыть рот, чтобы крикнуть, чтобы она наклонила корпус вперед, как тут же Маугли начинает заваливаться на спину. У нее хватает ума отпустить штангу, которая с грохотом падает и откатывается. Только невероятная удачливость (больше мне на кого думать) способствует тому, что Маугли со всего маха не падает на нее.
- Че я сделала не так? - удивляется она.
Орать мне не на кого. Сама виновата, но со злостью надо что-то делать. Маугли пытается подняться.
- Лежать! - ору я. Она откидывается на спину. - Эдя, помоги мне. - Я подкатываю штангу, мы ее поднимаем и кладем на шею Маугли. Она в западне. Вылезти никак и с пола ей не потянуть сто кило. Я начинаю ей объяснять, что она сделала не так. Маугли в ответ только мекает и пытается кивать головой.
Наговорившись вдосталь, я ухожу в малый зал. Слышно, как все молча пыхтят, и глухие удары по коробу. Гондон пытается привлечь к себе внимание. От нехуй делать, я лениво качаю пресс. Заваливается потная Маугли.
- Лелька, - шипит она, - кто такой извращенец?
- Бля, где ты это услышала?
- Ща Эдик жим лежа делал, я рядом присела отдохнуть, ну и подстраховать немного. Лелька, он такой красивый! Он мне та-а-а-а-ак нравится.
- Это уже все заметили. Что там с извращенцем?
- А.... Да. И он мне такой говорит, типа, Наташа не смотри так на меня, и вообще не подходи ко мне - я извращенец.
Я ржу. Сильный ход. Эдя знал, что она ко мне прибежит.
- Эдя! - ору я. - Что взамен?
- В театр свожу, на Московскую премьеру! - ржет в ответ он.
- Заметано!
Маугли не может понять, о чем мы.
- Милая, - начинаю я. - Вот нормальные мальчики любят девочек. Это - гетеросексуальные отношения. А есть мальчики, которые любят мальчиков. Это немного ненормально, но не страшно.
Мозг загружается.
- Если два брата любят друг друга - это немножко ненормально? - выдает она.
- Блядь, - я перехожу на доступный язык. - Если мужик ебет бабу - это нормально. Если мужик ебет мужика, или баба бабу - это извращение. Но не страшное. Почти что не извращение.
Мозг выдает новый вопрос:
- А как баба может ебать бабу? У нее же хуя нет.
- Это я потом тебе расскажу, - стреляюсь я. - Сейчас об извращениях.
Я задумываюсь. Зоофилия, некрофилия, копрофилия и иже с ними не катят. Жестко.
- О! Вот представь, что с тобой знакомится мужик, и говорит....Нет, - останавливаюсь я. - Не с тобой. Мужик снимает проститутку, и говорит ей: "Я плачу тебе деньги, но ебать тебя не буду, а полижу твои грязные ноги". Вот он - извращенец. Ну, или там просит насрать на него, а потом говно жрет, - не смогла удержаться я.
Маугли молчит. Я про себя веду отсчет. Она соскакивает и мчится в большой зал. Я за ней.
- Эдуард! - возмущается она, возвышаясь над ним. - Лизать ноги - это пиздец! Но еще и говно жрать?!? Не подходи ко мне больше!!
Эдя добился нужного результата.
Занавес, йооптыть))
© Пенка
ПыСы: Московский спектакль был так себе.
ПыПыСы: уже доезжая до дома, я вспомнила, что не выпустила из короба Гондона. Пришлось возвращаться. Он мирно спал и не обижался на меня.