Большой узловатой рукой мужчина провёл по бороде и в последний раз оглядел корабль. Тот впечатлял своими колоссальными размерами. Огромные выпуклые бока судна величественно поднимались над зелёно-синей спокойной поверхностью океана.
Запах, ни с чем не сравнимый запах дальнего путешествия защекотал ноздри человека и он удовлетворённо хмыкнул - уверенность, что всё начинание окончится успешно, приятной истомой наполнила рослое тело.
-- Ну, мои дорогие, пожалуйте взойти на борт, - уступив дорогу своей жене Нааме, с маленьким сыном Иафетом на руках, мужчина посторонился и поднял руку в приглашающем жесте, - не суетитесь, дети, - он ласково, но строго
глянул на двух других сыновей - потомство, коему была уготовлена великая миссия, - всем места хватит...
После того как по широким доскам его семья поднялась на корабль мужчина грустно оглядел покидаемые земли. Он жил бы тут вечно, здесь был мир к которому он привык. Мир девяти прежних патриархов, а он, десятый, последний, выполнял сейчас волю продиктованную ему Самим.
Долго строил он плавучее пристанище, опираясь на помощь и советы Того-Кто-Над-Нами. Потом, с началом сезона дождей, к кораблю начали подтягиваться животные.
Ноах сверял всех по списку, пересчитывал головы, следил за размещением каждой пары в соответствующем помещении и заготовлял провиант. Так прошёл месяц Зив. Потом Сиван. Наступил Таммуз. И только тогда, но никак не ранее, жена и сыновья Ноаха взошли на палубу, блестевшую на утреннем солнце.
Как были убраны тяжёлые, выдержавшие миллионы звериных шагов, сходни, Ноах хотел обратиться с речью к своим домочадцам, но уже начинался Великий Дождь, и момент отплытия оказался несколько смазанным, а не таким величественным как представлялось.
Обернувшись в последний раз и пожалев нечестивцев, наказанных Им и приговорённых к гибели в Потопе, Ноах спустился вниз.
Уютно устроившись на шкурах его ждали родные. Наама подвинулась и капитан Ноах уселся рядом. Они улыбнулись друг другу.
Плавание началось.
Дни сменялись ночами, месяц уступал место следующему, а Великий Дождь всё лил и лил, поднимая уровень воды до верхушек гор и не было тому Дождю конца.
В один из вечеров, спустившись покормить своих питомцев, Ноах был сбит с ног огромным самцом орангутанга. Никогда ранее животные не доставляли Ноаху хлопот, были покладисты и доверчивы, не пробовали бросаться на своего спасителя и тот заходил к ним без боязни быть покалеченным.
Ноах пришёл в себя и с удивлением обнаружил, что руки его крепко связаны за спиной пеньковой верёвкой, а сам он сидит привалившись спиной к одной из сосновых мачт. Немного поодаль сидело несколько пассажиров-обезьян. Сидели они плотно, кружком, голова к голове и о чём-то переговаривались.
-- Именем Господа нашего, ответьте что происходит, - завопил седобородый Ноах, но в ответ лишь один макак-резус поднял мордочку и неодобрительно цыкнул на Ноаха зубом. В последних вечерних, пробивающихся с палубы, лучах зуб блеснул вроде как золотом, но Ноах был слишком растерян дабы удивиться этому факту.
-- Папа, папа, ты где? - послышался сверху голос Хама, одного из сыновей.
В ту же секунду от круга обезьян отделилась приземистая мохнатая фигура. Дыхнув на беспомощного Ноаха бананом и приблизив лицо с вывернутыми ноздрями к лицу пророка, павиан сказал ему человеческим языком, но не чисто проговаривая слова - Тихо, папаша, тихо...и все останутся целы...
Павиан очень внушительно показал Ноаху клыки.
-- Теперь ты ответишь так, чтобы я был доволен, - обезьяна слегка куснула человека в плечо и Ноах тут же крикнул сыну, что всё в порядке и он сейчас поднимается...
-- Ай, ара, ай маладца, - от группки отделился ещё один силуэт с огромным пузом между длиннющих, волочащихся по полу, рук и направился к пленнику.
-- Позвольте, но это невозможно...это просто возмутительно... - начал качать права Ноах, не замечая несуразности своего положения, - у нас планы по спасению человечества...
-- Были. - сухо прервал Ноаха подошедший, - были планы, а теперь они изменились.
-- К-к-как? Как ты сказал... - залепетал пленник, - а как же Господь наш? Он этого так не оставит! - закричал Ноах вдруг фальцетом, но устыдился своего поведения и замолчал.
-- Он? - насмешливо протянул сидевший на корточках павиан, - он ничего не скажет...
С этими загадочными словами мощная волосатая рука протянулась к карману на рубахе привязанного и достала аккуратно сложенный кусок кожи, на котором был начертан договор между Ним и человеком.
Павиан развернул отнятое, показал издалека Ноаху и передал начальнику.
-- Вот, дядя, читай, - главный стал водить грязным пальцем по строчкам - тут сказано, что Он не вмешивается в твои дела на море...Так что извини, смена маршрута...
-- Вы не имеете права! - твёрдо сказал Ноах и хотел добавить ещё что-нибудь дерзкое, но не успел - молодой шимпанзе, буркнув себе под нос "а шени деда", скакнул к мужчине и врезал ему в подбородок. Голова того стукнулась затылком о мачту и он замолчал..
-- Я тебе дам права, - крикнул шимпанзе, - грамотные все стали!
-- Шимпанидзе, брат, не пугай нашего дорого гостя, - ласково проговорил главный гамадрил, - Ноах, ара, мы захватили твой корабль, понимаешь? Да? Курс менять будем, на гору Арарат плыть будем, понял?
-- Так значит мы больше не плывём в Австралию? - робко спросил связанный капитан.
-- Нэт! - коротко бросил ему гамадрил, а тот, кого главный назвал Шимпанидзем опять занёс было руку для удара.
-- На Арарат! На Арарат! - закричал Ноах, - я всё понял! Понял!
Он действительно теперь всё понял - не зря он происходил из самого понятливого племени, и обречёно кивнул.
Захваченные в плен сыновья и жена Ноаха, красавица Наама, теперь исполняли волю захватчиков, а сам пророк понуро обучал огромную гориллу вести корабль. Надо заметить, что у того это неплохо получалось. Горилла был огромен и мрачен, но не так злоблив, как его более мелкие товарищи.
В одну из ненастных ночей полог в комнату Наамы откинулся и в круг скупого света вошёл главный гамадрил. Ко впалой груди поросшей короткой редкой шерстью он прижимал кокосовый орех с забродившим молоком и связку бананов.
-- Ай, люблю тебя, красивая, да, - довольно развязно обратился он к женщине, испуганно кутавшейся в холстину.
-- Зачем ты здесь? - испуганно проговорила Наама, - не подходи ко мне, сейчас Ноах вернётся... - попыталась она привести единственный, казавшийся ей серьёзным, довод.
-- Нэт! Не вернётся, - грустно покачал башкой человекоподобный, - он плавать пошёл, мало-мало поплавал и всё...
-- Убийцы! Убийцы! Убийцы! - закричала Наама, - муж мой, на кого ты нас оставил! Они убили тебя, - плакала женщина так горько, что гамадрил даже немного смутился.
-- Зачем так говоришь, женщина? - попытался он сказать мягко, - он сам сказал, сплаваю, говорит на сон грядущий...и это...прямо Ихтиандр, рраз...и под воду...сам...
-- Врёшь!!! - завопила несчастная Наама, - он даже плавать не умел...
-- А, - глубокомысленно заметил супостат, - я так и подумал, очень он уж быстро пошёл на дно. Жалко, хороший был старикан, - подлый гамадрил сделал вид, что смахнул слезу, - но ты не расстраивайся, иди ближе садись, кокос пей, банан-шмаман кушать будем.
С этими словами гость поломал банан на маленькие кусочки и, нанизав их один за другим на спицу, лежащую тут же, протянул Нааме. Приученная повиноваться самцу, та робко взяла угощение.
-- Ай, маладца, - обрадовался обольститель и протянул женщине кокосвый орех с брагой.
Жизнь продолжалась.
До наступления утра Нааму почтили своим визитом многие самцы - большой рыжий орангутанг, пара мартышек, гибон, угрюмый горилла и конечно Шимпанидзе. Тот запомнился Нааме больше всех. Он забавно танцевал какой-то невиданный танец - кругами на цыпочках передвигался по комнате и, вскидывая в разные стороны мощные конечности, кричал нечто невразумительное - "Ысса, Ысса"! Несмотря на кончину мужа, захмелевшая Наама басовито смеялась.
-- А может, это и к лучшему, - засыпая, думала усталая женщина, - людей-то всё равно больше нет...а он ничего такой, волосатенький...страстный...
С первым лучём солнца пленница заснула. На губах её, во сне, иногда вспыхивала мимолётная улыбка и тогда на разрумянившихся щеках проступали ямочки.
Первым попробовал свою мужественность старший сын Ноаха Хам. Отплакав положенное по отцу, молодой человек понял, что теперь никто ему не указ и, войдя однажды в загон к молодой мартышке, "был с нею", как стыдливо рассказал он брату Симу в последствии.
Тот сразу же последовал по стопам старшего брата.
Постепенно так и пошло, по ночам захватчики ковчега навещали Нааму, а братья Сим и Хам - самок захватчиков. Младшенький Иафет пока не вошёл в возраст и потому спокойно спал на руках у одной из мартышек. Его сладкие младенческие губки сосали мохнатую грудь хвостатой няньки.
Наконец плавание их завершилось и ковчег пристал к берегу. Счастливые животные рассыпались по тверди земной, а человекообразные, человекоподобные, да и сами человеки начали заселять необитаемые земли.
И было им счастье.
А много много лет спустя один английский путешественник высказал теорию, что все люди произошли от обезьян. И конечно оказался прав, хотя он так никогда и не узнал подоплёку этого феномена.
@ LiveWrong