Вторая часть-Мужики, план простой: прикатываем в Киев, кроем мрамором все, что можем покрыть, рвем капусту и резко чешем домой. Только без фокусов и провокаций,- я сурово глянул на Витьку, нанизывающего вагонные шторки на бязевые тесемки.
-Не хер делать, шеф, -отозвался деловито Витек, - можем покрыть и мрамором, и гранитом, потом сорвать и еще раз покрыть... кто финансирует все телодвижения?
-Не твоя забота, подсобник. Заказчик - серьезный кекс. Минтранс.
-Это та контора, что паровозы гоняет?
-Она.
-Так хули ты шорохаешься, патрон. Работа будет в лучшем виде. - Витя сидел у окна и наматывал на руку медную проволочку от железнодорожной шторки, - За дополнительную плату мы им итальянскую плитку и в вагонах поставим...Все будет джуки-пуки.
*
Здание Минтранса представляло собой гигантский фалос из зеленого стекла, торчащий посреди Киева, как кочерыжка у матроса дальнего плавания, символизируя своим силуетом пофигистическое отношение ко всем возможным средствам передвижения, будь то самолеты, пароходы, лифты и поезда. А также полную аппатию ко всем, находящимся в них пассажирам. Ибо пассажир - это ненадолго, а Минтранс - уже навсегда.
"Да, я бы так не смог, - размышлял я по дороге в министерство, - они, крысы кабинетные, Егорыча на пенсию спровадили, а он им с ремонтом помогает. Золотой человек, хоть и транспортный прокурор, йолы- палы... Душевный мужик."
В министерстве нас встретили радостно. Видимо страусиные туфли в Киеве являлись чем то наподобие визитной карточки, потому что прямо у входа к Йончику подбежал оживленный толстячок и, схватив руку, принялся ее энергично трясти:
-Иван Семеныч, завхоз. А мы Вас уже заждались, товарищ архитектор,- залопотал колобок детским голосом, -Испереживались... сроки жмут, не успеваем катастрофически. Через неделю объект сдавать, а тут завал... еще грузчики подвели - зеленый агломерат вдребезги раскрошили. Пришлось списать по акту... Спасайте, ребята, - жалостно обвел нас глазами толстяк.
"Так уж и разбили? - поймал я скользкий взгляд завхоза, - Небось себе на дачу уволок? Решил жену порадовать?! Колись, гад кругломордый!"
" Ну почему сразу на дачу? - подумал робко в ответ Иван Семеныч и попробовал отвести взгляд, - К Галине Рудольфовне отправили. Строится она... к тому же - начальник отдела кадров. Нужный человек в аппарате."
"Ага, а нам теперь ваше дерьмо разгребать, ворюги аппаратные, - я цепко держал зрачками мокрые глаза завхоза, - И еще неясно: сможем ли разгрести".
-Сможете, друзья, сможете! - завхоз наконец-то выдернул горячую ладошку из моей руки. - Отблагодарю чем смогу... Денег дам... Любое желание выполню, только спасите! А завтра еще должна ревизионная комиссия нагрянуть... Приедут, а у нас конь не валялся... Надо бы до утра что то скоренько придумать.
-Ну-у... в плане скоростной работы - это к нам. Мы чемпионы мира по установке плитки в экстремальных условиях, - успокоил Витька толстяка, - Ради денег... пардон, ради дела к утру Вам таких коней наваляем... Если беремся за ремонт - результат будет потрясный. Долго нас будете помнить.
"А к некоторым, Витя, ты еще прийдешь в ночных кошмарах", -думаю.
-Кстати, Вам Глеб Егорыч презент передал, - протягиваю завхозу две баклаги красного вина, - трехлетний урожай лозы. Кадарка и траминер. Только их смешивать не желательно: Кадарка, она сразу по ногам рубит. Мысли хорошо проясняются, а вот ноги не слушаются совсем. Парализует. Траминер - наоборот, в голову смертельно шибает. Башку отрывает напрочь, зато руки-ноги подвижные становятся. Короче, разберетесь сами...
Пошли будущее место для подвига осматривать. Место оказалось весьма несложным: огромный фойе-холл с большим количеством ступеней и подоконников. И эти бетонные ступени по великому замыслу столичного проектанта должны были одеться в итальянский камень... Теперь перед нами стояла задача простая и невыполнимая одновременно. Простая, ибо покрыть агломератом несколько квадратов бетона - для Йонаса плевое дело. Невыполнимая, потому что зеленый агломерат прижился в доме начальницы отдела кадров и скорой замены ему не предвиделось.
-Надо спасать ситуацию, Йонас, - я принялся уговаривать Йончика, - иначе нам вечный позор, а министру - пояснительные отчеты в прокуратуре. Толстяку, вообще, участь постоянного клиента на бирже труда. Нам ведь не впервой из дерьма конфету лепить...
-Оно то не впервой, - Йончи затылок чешет шпателем, - только лепить не из чего. Итальянское дерьмо стырили, разве что дедовским способом попробовать...
-Да хоть бабушкиным, Йончик, - дергаю мастера за рукав, - Смекалку прояви, как в армии... Вот у меня случай был: нужно было срочно ленинскую комнату оформить. Также, комиссию генералов ждали, а ленинка в ужасном состоянии - стены облуплены, в штукатурке дыры такие, что руку можно просунуть. До утра никак не перештукатурить. Западня...
-Ну и че?- заинтересовался Витька, -как выкрутился, патрон?
-Да вот так и выкрутился... Вспомнил я экскурсию по Петергофу. Архитектор Растрелли, кстати...
-Вот зверье! - сплюнул Витя.
Заткнись...- я пнул подсобника ногой, - Так вот, студентом успел в Ленинград съездить. И запомнилась мне Китайская комната в шелк затянутая... Я к замполиту в кабинет побежал, мол, спасу Ваш пролетарский зад, если мне ткань найдете хорошую. Ткани шелковой квадратов тридцать надо... И на его шторы бежевые глазами показываю... Хули делать, сняли в штабе занавески, в ленинской комнате рейки деревянные на стены наколотили и шторы мелкими гвоздиками внатяжку прицепили. Красота получилась неописуемая: стены бежевым шелком переливаются, лакированые карнизы и плинтуса блестят, а по центру - дедушка Ленин в красную скатерть задрапированый. Генералы были в коммунистическом экстазе. Первое место по КЗакВО взяли. Замполит на повышение пошел. Благодарил потом. И все за одну ночь, пацаны...
-Да уж, - отозвался Витя, - за ночь можно столько наколбасить умеючи... Вот помню Нинка меня...
-Витя, умолкни, - резко сказал Йонас, - сейчас твои воспоминания ни к месту. Надо ситуацию выруливать... И, похоже, я знаю выход. Тащи цемент, Семеныч! И шлифмашина нужна. С алмазным диском. Еще надо бы мраморной крошки мелкой фракции и, желательно, с зеленым оттенком... Будем ксилолит делать. Хлопотно, конечно, грязно, но красиво.
Семеныч резко оживился. Побежал куда то звонить. Через час в фойе было сложено несколько мешков качественного цемента, стояли ящики с мраморной крошкой и Йончик подключал бетономешалку к сети. Крошку Семеныч выпросил в Комбинате Благоустройства, они ей клумбы в Кабмине посыпают для гармоничного развития министров.
-Теперь нам только не мешайте, - похлопал я завхоза по плечу, - Исходные материалы есть, вода есть, опалубка есть - будут Вам к утру и ступени из итальянского агломерата, и зеленые подоконники, и довольные ревизоры. Но придется Вашему министру через задний проход пару дней походить. Главный вход мы перекроем...
-Уж лучше два дня через задний проход походить, чем полгода во внутренних органах просидеть, - завхоз вдруг выдал поразительно убедительную сентенцию.
-Это верно... - я отложил его мысль в свободную извилину, - А вот! Самое главное, Семеныч, надо бы еще красителя зеленого. Совсем из головы вылетело.
Семеныч бросился за красителем. Тем временем Йончик выставил опалубку и готовил первую смесь. Витька пристроился на подоконнике и молоточком плющил медную проволоку из под штор.
-Витя, тварь подколодная! - я озверел, - ты, имбецил росвиговский, сюда приехал проводками играться?!?! Бери раствор, шакалюга, будешь опалубку наполнять. Только аккуратно - уровень не сбей!
-Хули ты пузыришься, шеф? - невозмутимо ответил Витька, пряча в карман проволку, - Все будет сандокан. А уровень мне нахер не нужен. У меня глазомер знаешь какой? Все твои нивелиры спрячутся.
С этими словами подсобник принялся наполнять ведро зеленой суспензией. Йончик вошел в ритм и работа закипела.
*
Мы усердно пахали, а в уютном подвале министерства назревала предновогодняя оргия работников транспортного хозяйства. Иван Семеныч наконец то получил шанс совратить ту самую Галину Рудольфовну, у которой теперь была кухня из итальянского агломерата. К ним решили присоединиться начальник охраны Рамир и новенькая секретарша министра - Сонечка. Причин для массового совокупления у аморальных чиновников было достаточно: Иван Семеныч давно мечтал о роскошных губах начальницы отдела кадров. В свою очередь Галина Рудольфовна была обязана отблагодарить завхоза за зеленую полированую плитку и, так как после четвертого развода она благодарила всех мужчин одинаково страстно, исход вечеринки был ясен обоим. Красавец Рамир просто искал половых развлечений и секретарша Сонечка была для этого подходящей кандидатурой: тонкий стан и упругие бедра - что еще нужно горячему мужчине с длинными чувствительными пальцами. Сама же Сонечка давно мечтала попробовать настоящего красного вина, а не той крашеной порошковой бодяги, что продают в магазинах. О том, что в полночь ее будет драть изнурительный Рамир она не предполагала.
Теперь же знойный Рамир расставлял на столике бокалы и цитрусовые плоды. Кругленький завхоз Семеныч, мысленно лаская шею Галины Рудольфовны и позабыв о толстой супруге Татьяне, откупоривал бутыль розового траминера. Галина в предвкушении корпоративного оргазма удобно устроилась на единственном диванчике в котельной и шаловливо покачивала свежевыбритой ножкой. Остальные разместились в креслах. Помещение котельной выбрали неспроста: здесь было тихо и безопасно, к тому же осквернять государственные кабинеты запахом алкоголя и развратного секса противоречило должностной инструкции служащего персонала.
-Божественно! - начальница отдела кадров поднесла к ноздрям благоухающий нектар. - Вы, Иван Семенович, мой кумир и волшебник. Какой аромат! Какие краски!
-И правда, изумительный вкус! - Рамир Эльбрусович чокнулся с Сонечкой, - За Вас, Сонечка! И за Ваши обаятельные глаза, покрытые сизой дымкой пламенеющего сердца.
Тост секретарше понравился и она смело опустошила бокал до дна.
-А Вы почему не пьете? - удивилась Сонечка, - вкусное вино, Иван Семеныч.
-Я хочу кадарку попробовать, - лысый колобок принялся вскрывать второй сосуд, - а смешивать не желаю. Виноделы не советуют смешивать...
-Да ладно Вам, - игриво засмеялась Галина Рудольфовна и протянула пустой бокал завхозу. - Наливай, зайчик, будем пробовать все.
-А я к виноделам прислушаюсь, - Рамир постучал по бутылю изящным пальцем, - Вот пригубил траминер - его и буду дальше пить. А то еще глупостей наделаю. Правда, Сонечка?
-Ой, да какие могут быть глупости, - захмелевшая Соня чмокнула губами воздух в сторону Рамира, - Мы же культурные люди с высшим образованием. И не может быть никаких глупостей... короче, наливай, Семеныч.
Семеныч украдкой глянул на Рамира, тот мигнул одним глазом и Семеныч налил. Кадарка переливалась кровавым шелком, струилась атласной лентой и жила в тонком стекле своей жизнью. В котельной витал тонкий аромат виноградной лозы и начинала кружиться голова.
-За безрассудную любовь! - Детский голос завхоза выдал удивительно емкий по содержанию тост.
Этот тост опять понравился, все звонко чокнулись и поцеловались. Причем от поцелуя Рамира завхоз Семеныч неожиданно получил массу удовольствия. Он бы, возможно и сопротивлялся, но кадарка медленно делала свое дело: ноги у завхоза отказали и язык уже слегка заплетался. Белоснежная шея Галины Рудольфовны вдруг смазалась и уплыла в сторону водонапорных вентилей. На душе стало легко и грустно, как бывает ранней осенью в городском парке. Внутри чиновника сладко защемило от тоски. Прозрачная меланхолия властно заключила Семеныча в свои обьятия и глаза у него увлажнились. Вдруг он увидел себя, маленького мальчика в коротких штанишках, идущего с мамой в цирк. Вокруг много людей и в руке он держит сахарного петушка на деревянной палочке. Они заходят в цирк, садятся в первом ряду у манежа и хлопают дрессированому медведю Рамиру, а тот кланяется, кланяется, кланяется... Но вдруг сахарный петушок падает из детской руки прямо в грязные опилки и сосать его становится невозможно. Маленький мальчик горько плачет, заливается слезами, пускает носом пузыри и успокаивается лишь получив теплую материнскую грудь...
В то время, пока заведующий хозяйственной частью Иван Семеныч стремительно проваливался в детство, секретарша Соня вдруг почувствовала коварное действие смешения вин: с виду безобидный купаж произвел в ее неокрепшем организме резкие изменения. В животе, покрытом сексуальным загаром, у Сонечки звонко заурчало и через нижний проход, да-да, секретарши тоже какают, наружу попросился свекольный борщ. Добраться до туалета абсолютно не представлялось возможным - красивые смуглые ноги парализовало напрочь. Соня из последних сил заелозила в кресле и попробовала прикрывать нижнее отверствие ладошкой, но процесс дефекации был необратим как вращение светил во вселенной. Поняв, что с девичьим достоинством придется распрощаться, секретарша попробовала хотя бы сохранить самое дорогое: стала снимать с себя бельгийские трусы из кружевного шелка, которые недавно ей презентовал министр здравоохранения. Таких трусов у нас, на Украине, днем с огнем не сыщешь...
Опытный Рамир сразу уловил сигнал к действию и бросился ей на помощь. Его красивые пальцы, при виде которых у всех работниц Минтранса твердели соски, ловко сдернули кружевной шелк. Следует отметить, что начальник охраны являлся тайным любимцем женской половины транспортного министерства и в сдергивании женского белья был весьма проворен. К тому же он не смешивал вина и пил только траминер. Тот самый розовый траминер, который отшибает мозги напрочь. А если мозги не больше чем у страуса, то и вина много не надо... Вначале мир охранника наполнился цветными пятнами и яркими красками, в голове зазвенел веселый колокольчик. В сознании закрутился пестрый калейдоскоп дерзких поступков и баловства. Хотелось безудержного веселья и глупых проказ. Сняв с секретарши импортные трусы он подхватил ее на руки и понес в свой кабинет. Сопротивляться Сонечка не имела сил и только шептала какие то слова, прижимая к заднице ладошку. Рамир прислушался.
-Какать, какать хочу, - лопотала нетрезвая нимфа, - сейчас укакаюсь... Обосрусь сейчас...
Вступление в половую связь с обкаканой девицей вдруг показалось Рамиру веселой забавой, но мозг, размером с куриное яйцо вовремя подал сигнал тревоги и кровь отхлынула из пещеристого тела. Отмывать кабинет от женского навоза Рамир Эльбрусович не желал и потому быстро посеменил к туалетам. Открыв дверь он еще успел пристроить Сонечку на унитаз и вовремя убрал руки: из под секретарши хлынул мощный напор вчерашнего борща. Веселый Рамир вложил ей в руки рулон туалетных полотенец, хихикнул и отправился вниз, в котельную. Ему было радостно, хорошо и хотелось дурачиться. В голове шумела кровь и вспыхивали гирлянды. Перед глазами плыли бронзовые буквы, поручни, ступени, разноцветные вентили и блестящие трубы. Красные краны легко крутились, желтые рычаги плавно поворачивались и гудели насосы. Страстно тянуло петь и танцевать...
Обнаружив в котельной неподвижные тела Семеныча и Галины Рудольфовны, начальник охраны посчитал их позы довольно унылыми и лишенными озорства. Тогда он взвалил на плечо кадровичку и, насвистывая веселый мотив, отнес ее в кабинет завхоза. Там он посадил ее на диван из зеленой кожи и надел на голову железнодорожную каску. Ее подарили Семенычу в честь открытия новой ветки Жмеринка-Урюпинск. Затем Рамир Эльбрусович принес снизу плачущего завхоза и уложил его на колени Галины Рудольфовны. Композиция была монументальна, однако лишена логического смысла. Тогда охранник обнажил роскошную белую грудь начальницы отдела кадров и бережно вложил горячий сосок в мокрый рот завхоза. Семеныч сладко зачмокал губами, слезы высохли и упавший в опилки сахарный петушок сменился другими, более приятными образами. Картина обрела глубочайший смысл и наполнилась величием. Вечная тема самоотверженного материнства и беззаботного детства была раскрыта полностью и окончательно. Сидевшая в каске Галина Рудольфовна блаженно улыбалась и видела чудный сон: ей снился первый муж-красавец и грезилось, что она беременна от него, и что родила маленького мальчика и груди ее полны молока. И вот, она кормит этого желанного ребенка сладким молоком, а он урчит, сосет ее грудь и царапается коготками словно котенок.
Удовлетворенный своим творчеством Рамир резко развернулся на одном каблуке в сторону двери и встретился вдруг лицом к лицу с Татьяной, любимой женой Семеныча. Она была нема от гнева и, открыв багровый рот, указывала пальцем на свежесозданную композицию из двух тел. Какое то время она пыталась воспроизвести некий звук, но безуспешно: внутри клокотало и в гортани шипел воздух. Рамир поднес к лицу разгневаной женщины бокал красного вина, зажатый в изящных пальцах. Пунцовая Татьяна Олеговна залпом выпила содержимое, облизала губы и случайно взглянула на руки Рамира.
"Боже, какие великолепные пальцы! - у Татьяны Олеговны впервые за последние тридцать лет напухли соски и стало влажно внизу живота, - И какие ловкие!"
"Интересно, а зубы у нее настоящие или протезы? - промелькнула шальная мысль у начальника охраны. - Минет с деснами - это так забавно и необычно! К тому же эта бородавка под ухом наверняка в молодости была симпатичной родинкой..."
-У меня в кабинете, - загадочно шепнул Рамир в ухо разомлевшей женщины, - большая коллекция огнестрельного оружия. И, если хотите, я Вам продемонстрирую свой любимый пистолет. Вы таких пистолетов, мадам, в руках еще не держали. Огромный пистолет.
-А почему бы и нет! - выдохнула опьяневшая Татьяна и пала в руки галантного кавалера...
*
Ревизионная комиссия, нагрянувшая поутру с проверкой была несколько удивлена: во первых ремонтные работы, вопреки ожиданиям начались и шли полным ходом. Во вторых - ревизоров никто не встречал. Ни начальника охраны, ни завхоза не было на месте. Лишь три перепачканных гастарбайтера ползали со шлифмашинкой по мокрым ступеням фойе. Причем, на одном из них были туфли за четыреста долларов... Беспрепятственно проникнув через задний проход в министерство, комиссия сразу же направилась в кабинет завхоза. Там, за закрытой дверью их ждала не менее грандиозная картина: на диване из зеленой кожи спала красивая женщина с обнаженной пышной грудью. Ее голова, согласно технике безопасности, находилась в пластмассовой каске и приоткрытый рот растянут в улыбке. При этом на руках ее возлежал завхоз Иван Семеныч и блаженно сосал роскошную грудь. Штаны его были мокры, а в правой ноздре в такт дыханию надувался и лопался зеленый пузырек. Слегка охреневшие ревизоры бросились вызывать охрану, но сцена, представшая перед их взором в кабинете начальника охраны, отняла остатки разума даже у председателя комиссии. Шеф охраны, Рамир Эльбрусович, сидел в резном кресле закрыв глаза и с расстегнутыми брюками. В одной руке он держал вороной пистолет, а в другой - вставную челюсть. Хозяйка вставной челюсти, пожилая и некрасивая толстуха, крепко спала, положив голову на колени Рамира Эльбрусовича и причмокивала во сне беззубым ртом. Главному ревизору сделалось дурно и он, зажав рот, ринулся в мужской туалет. Распахнув дверь кабинки он обнаружил довольно симпатичную девушку, сидящюю на унитазе. Секретарша Соня откинула голову на сливной бачок и что то бормотала во сне про французское белье и спортивные автомобили. В руке она крепко сжимала кружевные трусики, а волосы ее разметались... От неожиданности ревизор забыл что его тошнит. Он взял в руки девичьи трусики, зачем то их понюхал и хищно улыбнулся. Потом быстро сунул их в карман серого пиджака, где уже находились губная помада и тушь для ресниц. Затем глава комиссии умылся холодной водой, причесался у зеркала и пошел писать отчет об удачном освоении выделенных на ремонт министерства денег.
Тем временем мы успешно залили подоконники и ступени. Благодаря специальному пластификатору ксилолит быстро набрал прочность и уже к вечеру мы приступили к его шлифовке. Витя азартно елозил машинкой по ступеням, когда я заметил что на одной ступени вдруг отчетливо проступают медные буквы. Приглядевшись, я прочитал текст: " ...ИГОВО". Не веря своим глазам, я пощупал мокрые буквы рукой. Буквы были холодными. Мне поплохело...
-Витька, сын гниды и червя!!! - взревел я так, что дрогнули стекла на тридцатом этаже министерства. - Что это за буквы, падла случайнорожденная !?!?!
-Ну как же, патрон, - подсобник глянул на меня бирюзовыми глазами, - Нетленный след. Память потомкам... Ты же сам пример приводил про древнего Сострата и маяк. А мы чем хуже?
-Бля... мне нехорошо...- я взялся за сердце. - И что тут написано, дебил? Надеюсь, что без мата? Что это за "...ИГОВО"?
-"СДЕЛАНО ФИГОВО" - высказал свою версию подошедший Йончик.
-Это ты сделан фигово, брателло, - обиделся Витя,- тут написано: " ВИТЯ ИЗ РОСВИГОВО". А там, - подсобник махнул на соседнюю ступеньку, - мой номер телефона. Целый вечер проволочки гнул...
-Слушай ты, древний Кастрат, - я овладел собой, - надеюсь ты мой телефон не выгнул в проволочках?
-Ты че, шеф, - успокоил меня Витя, - как я мог забыть? Конечно выгнул. Мы ж команда! Тебя я в подоконник забетонировал. А Йончика телефон - на верхней ступеньке...
Мне вдруг захотелось много крови, много слез и просто кого то убить. Я глянул на Витю, но вспомнил, что убийство в нашем государстве не поощряется. Особенно таких редких экземпляров.
-Значит так, Виктор, - я принял спасительное решение,- места с надписями не шлифовать! Не трогай их, понял? Пусть сами вышлифовываются. Пока проступят наши имена мы будем уже далеко от царя Птолемея. Или царь поменяется... Так и быть, поддержим древние традиции каменотесов. Сострат хренов, руки бы тебе отломать...
*
Однако, если Вы считаете, что этим все дело и кончилось, то я Вас уверяю - нет, Вы ошибаетесь. Не закончилось. Оказалось, что охмелевший Рамир Эльбрусович в порыве ночного озорства открыл в котельной запорные краны и слил из системы отопления всю воду. Слил со всего небоскреба воду прямо в подвал. И мало того, что в министерстве под Новый Год полопались все трубы от мороза, так еще озеро, образовавшееся в подвале, подмыло фундаменты и башня министерства немного накренилась. А рождественские морозы усугубили ситуацию... Поезжайте в Киев и гляньте на Минтранс со стороны Воздухофлотского моста - башня заметно наклонилась к Цирку, стоящему на площади Победы... Видно даже невооруженным глазом. Без уровня и нивелира. Не верите? Спросите у Витюхи - у него глазомер хороший. Кстати, там же, на второй ступеньке снизу, можете себе записать и номер витиного телефона. Авось пригодится.
Yodli