Он не понравился мне сразу.
Среднего роста, с потрясающей фигурой, очень красивый, светловолосый, кареглазый, с тонкими губами и отточенными, как под резец, чертами лица, но так бывает: смотришь на человека и ловишь себя на том, что от странной, почти интуитивной неприязни, невозможно избавиться.
Но он не делал ничего такого, за что можно было бы сразу отказаться от него как от клиента. И я списала это чувство на собственные нервы.
Удовлетворенно скользнул по мне взглядом, сказал: "Похожа"; улыбнулся шикарной улыбкой признанного соблазнителя - мне; и совершенно безразлично посмотрел на маячащего за моей спиной Серёжу.
Похоже, он привык к таким вещам.
-Охрана? - спросил он меня, улыбаясь. - Сама боишься, или все-таки салон?
-Такая жизнь, - неопределенно хихикнула я, - милый, рассчитайся с мальчиком, он уйдёт, я останусь.
Каюсь, не всегда, но часто, когда я езжу к клиенту, я прошу Сережу подняться со мной. Сережа, мой таксист, крупный мужик, проверенный человек, за небольшую благодарность изображает эскорт девочки по вызову. Так безопаснее.
Деньги он привезет мне позже, или наутро, если меня берут на ночь.
Клиенты иногда пугаются от такого бесплатного приложения, но я не люблю выезды, а жизнь такова, что приходится рисковать.
Этот рассчитался сразу, без лишних вопросов. Сережа взял деньги, под безразличным взглядом хозяина квартиры для проформы заглянул в комнату, ванную и кухню, и ушел.
-Ну заходи, Кээтрин, - чуть растягивая звуки сказал мне кареглазый. И представился:
-Ник.
-Никита? - я заставила себя улыбнуться и потянулась к ремешку босоножки.
-Просто Ник, - уточнил он, - не снимай обувь, мне нравятся ножки на шпильках.
И провел меня в комнату. У нас было два часа.
Я села на кровать.
-Знаешь место, - ухмыльнулся он, и мне почему-то стало не по себе, - пьёшь?
И, не дожидаясь ответа, открыл шампанское из бара. Разлил по бокалам.
-Давай, за вас прекрасных... Девочек... - он посмотрел на меня изучающе и мы чокнулись.
-Нравится? - спросил он меня вдруг и обвел глазами комнату.
-Интересная, - покривила душой я.
Комната была мрачновата (сине-серо-черные обои с четкими вертикальными линиями), хай-тэковская стенка с плазмой по одну сторону, кровать с кованной спинкой - по другую, столик и пара бескаркасных кресел-пуфов.
И полное отсутствие штор на огромных, во всю стену, окнах.
Комната была очень мужской.
Комната была какой-то совершенно холодной и нежилой.
-Мне нравится, - безразлично сказал он вдруг, и налил снова, - я делал её так, как сам хотел (он выделил это "сам").
На секунду задумался, пробежался взглядом по моим ногам и сказал совершенно ровно:
-Сними трусики.
Я встала, скользнула руками сбоку по бёдрам, приподнимая юбку, подцепила пальцами тонкие ниточки, повела руки с трусиками вниз.
-Стой, - сказал он резко, - медленно. Медленно.
Я подчинилась. Мне стало прохладно по спине.
-Смотри мне в глаза, - так же ровно продолжил он, холодно-оценивающе разглядывая меня.
Я стояла, он, расставив и вытянув ноги, сидел в кресле напротив, с бокалом в руке, я смотрела ему в глаза и очень медленно стягивала с себя черные стринги.
-Садись, - улыбнулся он и долил в бокалы. Я ни на секунду не упускала их из виду.
-Красивая, - он отпил, - я даже не знаю, зачем я тебя позвал, - сказал он вдруг, больше себе, чем мне, - у меня нет проблем с тем, чтоб найти себе женщину.
И мне почему-то стало страшно. Невозможно объяснить, почему, но это вязкое чувство было. Я еле смогла выдавить из себя дежурную улыбку. Я молчала и не понимала, что говорить.
Он сам начал:
-Ты знаешь, я сюда обычных женщин не зову, - отпил и продолжил, - с вами так просто, вы ведетесь на всякую дрянь.
Я поняла вдруг, он говорит не про нас, таких, как я, а вообще, про всех женщин.
-Ты же тоже женщина, надеешься, что тебя какой-то клиент замуж возьмёт, да, Кээтрин? - спросил он вдруг, так же растягивая это "Кээтрин". Ухмыльнулся:
-Чего ты молчишь, разговаривай со мной.
-Не надеюсь, - выдавила я. Я сказала то, чего он, кажется, ждал.
-Правильно, - холодно одобрил он, - а они, нормальные, все надеются, что я с ними буду. Надолго. Идиотки.
-Кто они? - мне не хотелось ему отвечать, но разговор надо было поддерживать. Он, кажется, и не заметил вопроса.
-Знаешь, Кэтрин, как легко влюбить в себя бабу? Очень просто. Вас можно брать где угодно и как угодно. Надо только знать. Вы, женщины, думаете, что вы суки, но вас можно брать. Почему ты не пьёшь?
У меня вдруг возникло ощущение, что он на какую-то минуту забыл обо мне и вот, вспомнил.
-Пью, - безразлично сказала я.
-Майку сними. Медленно. Что там у тебя под ней? И это тоже, - он показал пальцем на лифчик.
Я подумала, что уходить поздно. Я не смогу вот так встать, вызвонить Сережу, чтобы он привез обратно деньги, и ждать его в этой квартире. Я была уверена - он не даст мне это сделать.
Я сняла.
-Нормально, - снисходительно сказал он, - ты знаешь, как они потом мне звонят? А я просто не беру трубку. А когда мне надоедает, я заношу её в черный список. Всё, она меня никогда не найдет. Здесь не было ни одной. Вы идиотки, вы думаете, что вы мне нужны. А я вас просто е*у. Последняя, знаешь, какая хорошенькая была? Она влюбилась уже на второй встрече, я сразу это понимаю, когда вы влюбляетесь. А я её только на пятой трахнул, тянул, смотрел. Знаешь, как интересно смотреть, как баба в тряпку превращается? Смотрит, влюбленная, думает, что я с ней насовсем... Я с ней был очень нежным, представляешь? - он выдавил смешок. - Цветы, номер, романтично так (странный передразнивающий голос), поцеловал наутро, отвёз и всёё... И пропал Ник (он заговорил о себе в третьем лице).
(*Пожалуйста, только бы это закончилось скорее...* - про себя молилась я непонятно кому.)
-Юбку тоже сними. Обувь оставь, - сказал он резко и снова, как будто меня нет, - а до нее была... Модель. Эти думают, что красивой мордой можно получить любого. Эту я трахнул дважды. Ей одного раза было мало. Она тоже звонила.
Они все потом мне звонят... Я трахаю их пачками. Они все ведутся на романтику, все. Они все потом звонят... Им нужен Ник. Вы мне не-нуж-ны! - отчеканил он зло. - Иди сюда.
И указал рукой на пол.
Мне было страшно.
Я села перед креслом, начала рукой, потом дотянулась до сумочки, вскрыла презерватив.
-Зачем? - начал он недовольно, потом, вдруг, - ладно, дело твое.
Сказал безразлично, как будто ему было абсолютно все равно.
Минет я делала недолго. В какой-то момент я подняла голову, он спокойно и изучающе посмотрел на меня, потом взял за волосы:
-Пошли в кровать.
Я боялась ему что-то говорить. Он навалился сверху, сделал пару движений, схватил мои запястья и зафиксировал одной своей рукой над моей головой. Хват был настолько сильный, что у меня потемнело в глазах.
Это был эмоциональный ад.
Он провел пальцами по моей щеке и вдруг сказал:
-Скажи мне: "Ник, пожалуйста, не бей меня." В глаза смотри! Скажи мне: "Ник, не бей меня!" Говори!
Меня парализовало. Я смотрела на него снизу, и понимала, что я ничего не могу сделать со своим лицом. Я поняла, что здесь изображать страсть - бесполезно.
Здесь эта страсть никому не нужна.
-Ну? - он замахнулся, чуть медленнее, чем обычно замахиваются, - Ну? Говори!
"Пи*дец" - обреченно подумала я за какие-то полсекунды.
-Ник, пожалуйста... - просипела я каким-то странным полушепотом.
-Громче! - приказал он, не опуская руки.
-Ник, пожалуйста, не бей меня.
-В глаза. В глаза мне смотри. Еще. Говори, сука!
В какой-то момент мне показалось, что всё, живой я не выйду. И самое странное - я поняла, что убежать не смогу.
Страх бывает разный. Я проходила много видов страха. Бывает страх, который заставляет защищаться. Бывает страх, который заставляет уговаривать. Бывает страх, который заставляет делать хоть что-то.
Это был совсем другой страх. Странный, безвольный страх, я почему-то не могла даже думать.
Я поняла вдруг, почему иногда жертвы не сопротивляются.
-Ник, пожалуйста. Пожалуйста, не бей меня... - это был чужой голос и чужая я.
-Хорошо, мама, - глядя мне в глаза, вдруг улыбнулся он надо мной, и опустил руку, - хорошо, мама, я не буду тебя бить. Я не буууду. Тебя. Бить. Нравится, мама?
Я молчала и смотрела на него.
-Мама, тебе нравится? - угрожающе спросил он.
-Да, Ник, - зашептала я. Эту игру надо было принимать. Это была совсем не игра.
Он держал мои запястья и смотрел мне в глаза.
-Теперь я сильнее, мама... Теперь я сильнее!
На самом деле это все было очень долго. Или мне казалось, что долго.
Я плохо помню, как он кончил.
-Ты хорошая, - ровно сказал он через пару секунд после этого, замахнулся (я успела зажмуриться), перед самым лицом остановил руку (я почувствовала бьющий воздух) и потрепал меня по щеке; я открыла глаза - ты хорошая...
Скатился и так же ровно сказал:
-Пошла отсюда.
Меня не нужно было просить дважды. Я молилась, чтобы он не передумал. Я встала очень быстро, только натянула майку и юбку, быстро запихнула белье в сумочку и метнулась в коридор. Он лежал на кровати лицом вниз.
-Дверь закрой! - крикнул вслед. Он не встал.
Я вышла.
Я вызвонила Сережу. У меня дрожали ноги.
prostitutka-ket