Говорят, что десантники - самые бескомпромиссные вояки. Может, и так. Но те правила, которые они ввели в горах Чечни во время полного отсутствия боевых действий, явно достойны того, чтобы об этом рассказать особо. Подразделение десантников, в котором группой разведчиков командовал капитан Званцев, располагалось на большой поляне в горах, в километре от чеченского села Алчи-Аул Веденского района.
Это были месяцы гнилых переговоров с "чехами". В Москве не очень хорошо понимали, что с бандитами переговоры вести нельзя. Это просто не получится, так как каждая сторона обязана выполнять свои обязательства, а чеченцы не утруждали себя такими глупостями. Им нужно было приостановить войну, чтобы перевести дух, подтянуть боеприпасы, набрать пополнение и т.д.
Так или иначе, но начался явный разгул "миротворчества" отдельных громких личностей, которые, не стесняясь, брали деньги у чеченских полевых командиров за свою работу. В итоге армейцам запретили не только открывать огонь первыми, но даже отвечать на огонь огнем. Запретили заходить в горные села, чтобы "не провоцировать местное население". Тогда боевики открыто начали квартировать у своих родственников, а "федералам" в лицо говорили, что они скоро уйдут из Чечни.
Подразделение Званцева только что перекинули "вертушкой" в горы. Лагерь, разбитый до них десантниками полковника Иванова, был сделан наспех, позиции не укреплены, было много мест внутри крепости, где перемещаться открыто было нежелательно - они хорошо простреливались. Здесь нужно было выкопать метров 400 хороших траншей и положить брустверы.
Первые "двухсотые" появились через неделю. И, почти как всегда, это были снайперские выстрелы из леса. В голову и в шею были убиты два солдата, которые возвращались к палаткам из столовой. Среди бела дня.
Рейд в лес и облава результатов не дали. Десантники дошли до аула, но входить в него не стали. Это противоречило приказу из Москвы. Вернулись.
Тогда полковник Иванов пригласил старейшину аула к себе "на чай". Чай пили долго в штабной палатке.
- Так вы говорите, отец, у вас в ауле боевиков нет?
- Нет, и не было.
- Как же так, отец, из вашего аула родом два помощника Басаева. Да и он сам у вас нередкий гость был. Говорят, сватался к вашей девушке...
- Неправду говорят люди... - 90-летний старик в каракулевой шапке был невозмутим. Ни один мускул на лице не дрогнул.
- Налей еще чаю, сынок, - обратился он к ординарцу. Черные, как угли, глаза впились в карту на столе, предусмотрительно перевернутую секретчиком.
- У нас в селе боевиков нет, - еще раз произнес старик. - Приходи к нам в гости, полковник. - Старик чуть-чуть улыбнулся. Незаметно так.
Полковник понял издевку. Один в гости не пойдешь, отрежут голову и выкинут на дорогу. А с солдатами "на броне" нельзя, противоречит инструкции.
"Вот, обложили со всех сторон. Они нас бьют, а мы даже облаву в селении провести не можем, а?" - с горечью подумал полковник. Одним словом, весна 96-го года.
- Придем, обязательно, почтенный Асланбек...
К полковнику сразу после ухода чеченца зашел Званцев.
- Товарищ полковник, дайте мне воспитать "чехов" по-десантному?
- А это как, Званцев?
- Увидите, все в рамках закона. У нас очень убедительное воспитание. Ни один миротворец не придерется.
- Ну, давай, только так, чтобы с меня потом голова не слетела в штабе армии.
Восемь человек из подразделения Званцева тихо вышли ночью в сторону аула. Ни одного выстрела не прозвучало до самого утра, когда пыльные и уставшие ребята вернулись в палатку. Танкисты даже удивились. Ходят по лагерю разведчики с веселыми глазами да таинственно ухмыляются в бороды.
Уже в середине следующего дня старейшина пришел к воротам лагеря российских военнослужащих. Часовые заставили его прождать около часа - для воспитания - и затем провели в штабную палатку к полковнику.
Полковник Михаил Иванов предложил старику чаю. Он жестом отказался.
- Ваша люди виноваты, - начал старейшина, от волнения забывая русскую речь. - Они заминировали дороги из села. Три невинных человека подорвались сегодня утром... Я буду жаловаться... в Москву...
Полковник вызвал начальника разведки.
- Вот старейшина утверждает, что это мы наставили растяжек вокруг села... - и протянул Званцеву проволочный сторожок от растяжки.
Званцев с удивлением покрутил в руках проволоку.
- Товарищ полковник, не наша проволока. У нас выдают стальную, а это простой медный провод. Боевики ставили, не иначе...
- Какая боевики! Разве им это нужно, - громко в негодовании крикнул старик и сразу осекся, понимая, что сморозил глупость.
- Нет, уважаемый старейшина, мы растяжки против мирного населения не ставим. Мы пришли освободить вас от боевиков. Это все дело рук бандитов.
Полковник Иванов говорил с легкой улыбкой и участием на лице. Предложил услуги военных медиков.
- Ты что меня под статью подводишь? - Полковник сделал возмущенное лицо.
- Никак нет, товарищ полковник. Эта система уже отлаженная, сбоев пока не давала. Проволока действительно чеченская.
На всякий случай отправили в Ханкалу шифровку: бандиты настолько озверели в горах, что, спустившись в Алчи-аул и якобы получив там отказ в провианте, наставили растяжек против мирных жителей.
Целую неделю по лагерю не стреляли чеченские снайперы. Но вот на восьмой день выстрелом в голову был убит боец кухонного наряда.
В ту же ночь люди Званцева опять ушли ночью из лагеря. Как и ожидалось, к начальству пришел старейшина.
- Ну зачем растяжки против мирных ставить? Вы должны понимать, что тейп наш - один из самых маленьких, помогать нам некому. Утром еще два инвалида стало, двум мужчинам оторвало ноги на ваших гранатах. Они теперь полностью на обеспечении села. Если так и дальше пойдет, некому будет работать...
Старик пытался найти понимание в глазах полковника. Званцев сидел с каменным лицом, помешивая сахар в стакане с чаем.
- Мы поступим следующим образом. В село в связи с такими действиями бандитов пойдет подразделение капитана Званцева. Будем вас разминировать. А в помощь ему даю десять БТРов и БМП. На всякий случай. Так что, отец, поедешь домой на броне, а не пешком пойдешь. Подвезем!
Званцев вошел в село, его люди быстро разминировали оставшиеся "несработавшие" растяжки. Правда, сделали они это только после того, как в селе поработала разведка. Стало ясно, что сверху, с гор, ведет тропа в село. Скота жители держали явно больше, чем им нужно было самим. Нашли и сарай, где сушилась говядина впрок.
Через неделю оставленная на тропе засада в коротком бою уничтожила сразу семнадцать бандитов. Они спускались в село, даже не пустив вперед разведку. Короткий бой и куча трупов. Пятерых из них жители села похоронили на своем тейповом кладбище.
А еще через неделю снайперской пулей был убит еще один боец в лагере. Полковник, вызвав Званцева, сказал ему коротко: иди!
И снова старик пришел к полковнику.
- У нас еще человек погиб, растяжка.
- Милый друг, у нас тоже человек погиб. Ваш снайпер снял.
- Почему наш. Откуда наш, - заволновался старик.
- Ваш, ваш, знаем. Здесь на двадцать километров вокруг ни одного источника нет. Так что ваших рук дело. Только, старик, ты понимаешь, что я не могу снести твое село до основания артиллерией, хотя знаю, что ты мне враг и все вы там ваххабиты. Ну не могу! Не могу! Ну, идиотизм это, воевать по законам мирной конституции! Твои снайпера убивают моих людей, а когда мои их окружают, боевики бросают винтовки и достают российские паспорта. С этого момента их нельзя убить. Но солдат - не дурак! Ох, не дурак, батя! Вот как, после каждого убитого или раненого из моих людей будет один убитый или раненый из твоих. Понял? Ты все понял, старик? И последним подорвавшимся будешь ты, и я тебя с удовольствием сам похороню... потому что хоронить тебя уже будет некому...
Полковник говорил спокойно и мягко. От этого слова, сказанные им, были страшны. Старик не смотрел в глаза полковнику, он опустил голову и сжимал в руках свою папаху.
- Твоя правда, полковник, боевики сегодня уйдут из селения. Остались одни пришлые. Мы устали их кормить...
- Уйдут так уйдут. Растяжек не будет, старый Асланбек. А вернутся, так появятся, - сказал Званцев. - Это я их ставил, батя. И передай боевикам одну поговорку: "Сколько чеченского волка не корми, а у российского медведя все равно толще..." Понял?
Старик молча встал, кивнул полковнику и вышел из палатки. Полковник и капитан сели пить чай.
- Оказывается, можно и в этой ситуации, казалось бы безвыходной, что-то сделать. Я уже не могу, "двухсотого" за "двухсотым" отправляю. "Зеленка" чеченская, ср...нь.
SlepoySyslik(c)