Главный механик завода Валерий Васильевич Иванов внешность имел невзрачную. 160 см, худой, весь какой-то черный. То ли от природы, то ли от въевшихся в кожу за годы работы масла и сажи. Ходил по заводу в рабочей спецовке, вроде бы чистой, но выглядевшей тоже замасленной. Доходило до смешного: рабочие, не знавшие его в лицо, бывало во время его обходов обращались к нему, как к дежурному слесарю. Ну не выглядел он на главного механика. Да еще и говорил с трудом. Некоторые буквы ему не давались. Не, большинство букв ему не давалось. Хотя, справедливости ради, инженером был от бога и держал всю механическую банду в ежовых рукавицах. Про него ходило множество анекдотов. Одним из анекдотов я был свидетелем.
Заканчивался ремонтный день и бригада слесарей по ремонту тяжелого оборудования с удовлетворением собиралась закрыть кожух прикрывавший свежеустановленные фрикционные шестерни. Рядом крутились маслопопы с ветошью, дожидаясь этого момента, чтобы убрать все послеремонтные безобразия. К бригаде неспешной походкой, руки в карманах подошел Иванов:
- Масъя зайий?
- Залил.
- Скойко?
- Где-то два ведра.
- Маё масъя. Тащи еще ведго.
Принесли ведро с маслом.
- Зайивай.
Залили. Механик приподнялся на цыпочках вытянул шею и как-то по-птичьи, одним глазом заглянул внутрь кожуха:
- Майя масъя. Еще.
Принесли еще ведро. Вылили. Опять заглянул:
- Майя масъя. Бойшая шестегня дойжна быть в масъе на одну тъеть!
Залили еще два ведра.
- Достаточно. Закъивай кожух.
Слесаря сноровисто с помощью штабелера накинули кожух и быстро прикрутили восемь гаек.
- Вкъючай!
Бригадир слесарей с опаской нажал на кнопку пускателя. Трехсоткиловаттный двигатель загудел, резво набирая обороты, и из всех щелей собранного узла с диким напором полетело масло покрывая безобразными потеками пол, колонны, соседнее оборудование, слесарей и главного механика. Все смешалось: бригадир метнулся к аварийному останову, слесаря, пригибаясь, пытались спрятаться за колонны и друг за друга, маслопупые кинулись с ветошью убирать это безобразие.
Посреди безобразия, облитый маслом, как лунным светом, все так же засунув руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок, стоял Вайейий Васийъевич. Постоял, поднял глаза к потолку, как будто что-то прикидывая в уме и проворчал:
- Много масъя.
Повернулся и пошел проч из цеха.