Мы с сыном гуляли по Пушкинскому музею и Юра хотел спросить меня что-то насчет революции:
- Папа, а почему Ноябрьская Революция...
Тут в наш разговор резко вклинилась чуткая старушка - работница музея:
- Мальчик, что же ты делал в своей школе на уроках, раз не знаешь таких элементарных вещей? Стыдно. Не было никакой Ноябрьской революции, она называлась - Октябрьская.
Тут уж и я вступил в разговор:
- Сударыня, очень не хочется Вас разочаровывать, но это как раз ваша школа зря ела свой хлеб. Дело в том, что Ноябрьская революция действительно произошла и она тоже установила Советскую власть, но только было это не в Российской Империи, а в Веймарской Республике в 18-м году. Вот об этой самой революции мы, с вашего позволения, и разговаривали.
У старушки от волнения закачались большие сережки с красными камнями, она пожала плечами и неопределенно ответила:
- Ноябрьская, Ноябрьская, что-то я даже и не слышала о такой...
Сын незаметно показал мне большой палец вверх и тихо сказал: "Спасибо папа, что спас, я и правда перепутал Октябрьскую с Ноябрьской. Но откуда ты столько всего знаешь?"
Вот только ради одного этого восхищенного вопроса сына, стоит сказать спасибо Еврейскому танку - Борису Иванычу...
Вот уже двадцать лет мне иногда снится один и тот же сон:
Я иду по улице и встречаю своих институтских одногрупников. Я расплываюсь в счастливой улыбке и игриво спрашиваю: "О, сколько лет - сколько зим?"
А они удивленно таращатся на меня и говорят: - "Где ты пропадаешь? Ты что, с ума сошел?! Ты же не сдал зачет по истории, Колоницкий рвет и мечет, он ждет тебя в кабинете уже двадцать лет. Тебя, наверное, из института отчислят!"
В этом месте я всегда просыпаюсь в холодном поту.
Борис Иваныч Колоницкий - человек кремень.
Старшекурсники в один голос говорили: "Если ты не сдавал Колоницкому, то ты вообще не учился в институте. Получить у него зачет - это примерно то же, что заслужить краповый берет.
А на вид и не скажешь - обычный еврей, лет тридцати пяти с тихим интеллигентным голосом и черной бородой.
Сдать ему зачет с пятого раза - было большой человеческой удачей. Некоторые и по двадцать раз ходили. Самые хитрые, даже в "академ" прятались, чтобы обойти с фланга этот Еврейский танк.
Взяток Колоницкий не брал, к мольбам и слезам был глух, но всегда, как мог, шел студентам навстречу.
Я лично наблюдал, как 30-го декабря к нему в очередной раз пришли две студентки, с полными декольте грудей, опять не сдали и принялись хлопать глазками и умолять:
- Борис Иванович, ну пожалуйста, так хочется сегодня закрыть сессию, завтра ведь Новый Год. А?
- Я очень понимаю вас, но поставить зачет не могу. Вы же абсолютно ничего не сказали о противостоянии Папена и Шлейхера... Ох - ох-ох. Ну, ладно, так и быть, я дам вам последний шанс встретить Новый Год без долгов. Приходите завтра в 19-30. Хоть выходной, но я специально ради вас приеду, только не теряйте время, учите, может, и успеете до завтра.
В свой первый раз я попытался проскочить Колоницкого "на шару". Наивный мальчик.
Конечно же, не сдал. Тогда я встал в позу обиженного Байрона и сказал:
- Моя специальность, вообще-то, режиссура, а не новейшая история, тем более - это даже не экзамен, а зачет, а вы меня так дотошно допрашиваете, как будто я пленный немец из Веймарской республики.
Борис Иваныч миролюбиво развел руками и сказал:
- Извините, но у меня такая работа - принимать зачеты по истории. Я же не о режиссуре вас спрашивал.
Я понял - это тупик и перешел к плану "В": целую неделю ходил в библиотеку и учил один единственный 17-й билет. Но уж выучил я его как свой домашний адрес, до сих пор во всех подробностях помню.
А план был простым - вытащу какой-нибудь билет, помычу чего-то, Колоницкий скажет, что, мол, "Слабовато, а вы хоть что-нибудь хорошо знаете?"
Я скажу: "17-й"
Так и выкручусь.
Вот, опять прибыл я пред ясны очи Колоницкого, потянулся за билетом и о чудо - чудесное, вытаскиваю свой родной и единственный 17-й!!!
Гора с плеч.
В душе пели райские птички, но я даже лицом не дрогнул и без особой подготовки толкнул по теме речь минут на двадцать, по пути влезая в такие исторические дебри и подробности, что еще немного и начал бы перечислять всех жен таможенника Алоиса Шикльгрубера.
Но вот я закончил и победоносно посмотрел на Бориса Иваныча. А тот и говорит:
- Это все?
- Ну, в целом, да.
- Очень жаль. Но в любом случае, видно что вы учили, молодец, сегодня совсем другое дело, не то что в первый раз, но к сожалению, для зачета этого маловато. Может, вам просто с билетом не повезло. Ну, ничего, к следующему разу наверняка подготовитесь получше...
Я чуть не умер и почувствовал себя как Киса Воробьянинов в Клубе Железнодорожников.
С тех пор учил я днями и ночами, раз за разом пытаясь сдать проклятый зачет и после четвертой попытки, позорно сдался.
Пришел к самому зав. кафедрой истории, вручил ему большую красивую бутылку коньяка и тут же получил заветный зачет.
Вот потому я и не помню ни имени ни фамилии - этого зав. кафедрой, а Бориса Ивановича Колоницкого я запомнил на всю жизнь.
Если бы все были такими, мы жили бы в прекрасном Мире.
P.S.
Когда я написал эту историю, то позвонил своему старому питерскому другу, чтобы узнать о Борисе Иваныче.
Оказалось, что курилка мало того, что жив и здоров, так ему еще на днях стукнуло 60.
С юбилеем Вас, Борис Иванович! Здоровья Вам, терпения и новых открытий.
Кто-то из многих тысяч ваших студентов, вас любил, кто-то ненавидел, кто-то боялся, но все без исключения - уважают...