Я пришол к ней. К Аньке. К маей бывшей сучке. Мы расстались на той неделе и мне пиздец как хуево без ние. После ебли тяжело переходить на дрочку, если кто не знает. Открыла ейо мать. Видать чето стряпала, руки в муке и фартук на пузе. А глаза добрые, смотрят так с сочувствийем. Хули я ж для ние как родной стал за этат месяц. Картошку чистил, на балконе полки прихуярел. И ф унетазе гавно не аставлял.
- Здрасте, теть Таня, - гаварю.
- Прахади, Гриша! - ответила хуле, - Ты к Анечке, да?
- Нет, к вам хули! - подьебнул типа. - Канешно к Ане. Она дома?
- Дома, с Толиком щас в комнете жарицца.
- Чо бля???
- Да шучю, шучю... - рассмиялась эта каралева беспонтовых падьебоноф.
В комнату зашол, а там все родное до боли. Зеленый диванчик, на катором мы так любиле скакать. Обои с ёбанымы медвежатами, шкаф с плакатоми всяких гламурных упырей, все так же разбросана какая-та бабская хуета по полу. Из калонак играла дрищевая шопесдец музыка, но у меня чета потекли ат ние слезы: "Ухади и дверь закрой, у миня типерь другой!.." - пела какая-та ахуевшая мразь. На Аньке была все таже майка со следами маей спермы на спине. Она не заметила, а я и не скозал. Память, как ни крути. И трусы, ну трусики... трусишки ебтать. Тож я подогнал. Для удобсцтва - резинку атагнул и жарь. Анька сидела на стуле и подписывала тетрадки. Хуле готовитца - послезавтра же в школу.
По бедру шлепнул ее легонько, чтоб значит, отметить свае присутствие. Подорвалась взвизгнула, покраснела и нахмурилась. А я ж вижу соски блядь отопырелись через футболку. Сама злится на меня, а пизда поди всё помнит. Как такое забудешь.
- Привет бля.
- Ну чо хотел? - губы надула, а глаза все на штаны мне глидят. В раён хуя.
- Я пришол попрощаца, - в горле фстал ком. - Навсигда.
- Мы ведь и так рассталесь, забыл?
- Блядь, да как я могу это забыдь?! - заорал я. - Как бля??? Каждый день только про тибя и думаю, каждую минуту сука! Мне хочетца быть с тобой!
- Ты знаешь, - она подошла совсем близка, - мне тоже очинь плоха. Но мы не можем быть вместе больше... ты же знаешь...
- Да, и поэтому я здесь, - расстегиваю шеринку, - чтоб папращяцца с прошлым. Чтоб больше не мучили васпаминанья.
Анька быстра разделась, ебнулась на деван, распахнула ноги. Меня это прикалола и я захохатал. Ниажиданно в дверь пастучалась Анькина мать, ебать её в рот.
- Ребятки, - пездит изза двери, - а я пирок испекла!
- Папозже, тетьТань! - а сам уже снял сваи труселя.
- Ну поняла, поняла... ухожу!
- Давай же, Гриша, выиби меня уже, - простонала мая бывшая падрушка.
- Ща, закрой глаза епт!
Я наклонил сваю жепу к ийо нежному личеку, на котором застыло мечтатильнае выраженье. Сралось легко бля. Все ж два дня готовился к этаму моменту. Не срал фсё и пиво с картошкой жрал. Полужидкий катях ёбнулся и размазался па ие еблу. Анька забилась, замычала. Я ж в рот метил. Держу крепко, а из меня так и прёт. Блядь вырвалась! Арёт! Гавно с ебальника хвать и в меня. Увернулся. Хватает лампу настольную и снова в атаку. Ухажу с линеи удара, ну падножку ясен хуй, а она чета все равно брасаецца в маю сторану. Карочи напаролась лецом на каленку и атрубилась нах. Я вытер от гавна колено. На кухню двинул.
Нисастаявшася теща раскрыла в ахуе ротан. Хотя скока раз уж меня голым видала, когда в комнату врывалась блядь. На столе перог стоит дымитса ещчо сука. В горле ком от васпаминаний и мысли, что никагда уж тут не пажру. На стол прыг бля и метать наченаю прямо в блюдо. У меня уж чета жидкем пошло. Ахуенно. Заебуццо мыть потом. Тетя Таня так и застыла с аткрытай варежкой. Я дриснул паследний раз, выпрямился и впендюрил в пасть. Жестко. До горла, слез и саплей я отодрал эту вобщем-то милую и добрую женчщену. Вытер хуй об фартук, а сраку об скатерть. Мне не сказали ни слова и я спакойно пакинул квортиру.
Как гора с плеч нах свалилась. Я весело бежал по бульвару, разбрасывая кросовками жолтые листья. С прошлым порвано. Теперь я знаю, что никагда больше не увижу Аню. Но нам уже не будит больна от раставания. И не захочетца друг друга видеть. Так было надо. Меня переводят в другую школу.
(с)Григорий Залупа, хуятор
2008