1
Многие, если не все, любят кино. Кто-то ценит его за яркие сцены погонь и красочные взрывы, прекрасно осознавая, что все происходящее на экране нереально. Другие больше любят наблюдать игру актеров, смотреть, как кто-то вживается в роль, словно надевает на себя личность выдуманного сценаристом человека.
Этот процесс завораживает точно так же, как и невероятная способность музыкантов вызывать из своих инструментов чудесные мелодии, трогающие душу. Разумеется, речь идет только о мастерах, как среди актеров, так и среди музыкантов. Речь идет об Искусстве!
Так было довольно долгое время, пока, следом за кино, телевидением и интернетом, не появился очередной "убийца театров". И Максим как раз направлялся к нему, естественно прогуляв занятия, и хитрым образом отключив контролирующий передвижения родительский чип-шпион. Сенсотеатр манил своими огнями и широкими движущимися афишами: "Захватывающие ощущения! Гибель миров и любовь Вселенского масштаба! Почувствуйте себя спасителем Галактики. Ощутите душевные порывы, которые делают человека героем!" - на картинке широкоплечий красавчик в плаще подбоченясь палил из бластера по каким-то инопланетным зверюгам.
Называлось все это великолепие "Капитан Джек - спаситель мира". Очередной голливудский ширпотреб. Кто вообще покупает эти картины? Максим досадливо поморщился.
Вильнув между прохожими едва не пронесся мимо шарообразный летающий робот-продавец, но затормозил и развернулся к потенциальному покупателю.
- Желаете что-нибудь? Лимонад, печенье, шоколад?
- Нет, отстань, - Максим отмахнулся. Конечно же, желал! Но платить с личного счета через отпечаток пальца - все равно, что тут же сообщить родителям о своем местонахождении.
От робота не ускользнули сожалеющие нотки в голосе, все-таки в него зашили неплохой психологический интерпретатор. Он облетел мальчика и пристроился с другой стороны:
- Для детей до десяти лет скидка тридцать процентов, - принялся нахваливать продавец. - Наша продукция самая качественная и безопасная. Попробуйте, например, шоколад "Сюрприз". В каждой упаковке вы найдете кристалл с увлекательным сенс-мультфильмом. Для вас это обойдется всего в пятнадцать рублей, учитывая скидку...
"Ну все, прицепился как банный лист, теперь не отстанет, пока чего-нибудь не куплю. А если откажусь, еще посчитает подозрительным и сообщит в милицию, дескать, мальчик странный, сладкого не хочет, вдруг потерялся? Вымогатель, блин!", подумал Максим, роясь в карманах в поисках наличной мелочи. Наскребалось как раз на тонизирующую жвачку.
- Давай жвачку, железяка, - буркнул мальчик и запихал медяки в монетоприемник.
Голографическая мультяшная рожица робота расплылась в угодливой улыбке, и на лоток вывалилась жвачка. Одновременно с этим реклама продолжилась:
- Станьте нашим постоянным клиентом, купив продукции на сумму свыше трехсот рублей, и вы будете получать скидки. С каждой покупкой скидки будут становиться все больше!
- Слушай, отвали! Надоел!
Робот совсем по-человечески хмыкнул и полетел дальше по улице. Максим повернулся к афише. Пропуская голливудские фильмы, он остановился на последней новинке: "Мечта о жизни". Только неделю назад как вышедший фильм, хотя в Америке пираты уже месяц продают копии паршивого качества. Российско-французская картина, судя по составу актеров, обещала просто незабываемые ощущения... Геннадий Марцев, звезда фильма "Роковой", Поль Марнье - "Версаль", Инга Васильева - "Деревянное лето".
У Максима заранее захватило дух в предвкушении, особенно от того факта, что внизу афиши красовался убедительный красный знак - детям до шестнадцати. Начало уже через несколько минут, потому следовало поторопиться. Шмыгнув за угол, Максим припустил к одному ему известному местечку, там был самый обыкновенный, совершенно скучный, канализационный люк.
Еще с прошлого раза он был задвинут на место не до конца, а не то десятилетнему мальчишке пришлось бы сильно попотеть, чтобы пробраться вниз. Сейчас же он просто вставил в зазор спрятанную заранее за мусорными баками палку и потянул на себя. Люк, с интригующей надписью "1987 г." отодвинулся ровно настолько, чтобы Макс мог протиснуться внутрь. Дальше надо было спуститься по узкой лесенке, потом пробежать вприпрыжку десяток метров по совершенно сухому и почему-то освещенному туннелю. Дальше путешественника ожидала еще одна поржавелая лесенка, приводящая прямо в темноту служебного помещения сенсотеатра.
За старой, не раз крашеной дверью подвальной кладовки была тишина, все шло по плану. Пробраться в зал теперь было делом техники...
2
Люди устраивались в глубокие кресла с таким тщанием, словно собирались здесь поспать. Они запихивали в подлокотники круглые картонные стаканы с попкорном, пшикали банками газировки и негромко переговаривались:
- Что за фильм-то? Я слышал чудно сыграно.
- Мой брат ходил. Говорит, этим голливудским аутистам что-то не то пичкают в мозги, если они не могут выразить простейшие эмоции. Ха-ха. А здесь настоящие чувства. Страх, любовь, боль, горечь разлуки, ярость, сострадание. Все такое чистое, совершенное - он остался в восторге.
- Ну что ж. Доверимся твоему брату. Не хотелось бы выбрасывать деньги на ветер...
- Маша! Давай быстрее уже шевелись! Третий звонок был, где тебя носит?
- Успокойся, я афишку купила...
Когда погас верхний свет Максим, согнувшись, выбрался из-за тяжелой портьеры и, окинув взглядом зал, увидел четыре свободных места в первом ряду - удача! Будем надеяться, что это не опаздывающие. Смотрители зала уже удалились, и Максим, подрагивая сердцем от адреналина, устроился в кресле. Закрепил чуть великоватый обруч обратной связи на голове и расслабился.
Пока шла реклама - ему в голову лезли всякие мысли. В основном "почемучки". Например, почему великие актеры современности не дают интервью и не показываются на публике? Почему не открывают школы мастерства? Уж он бы устроил Четвертую Мировую, но заставил бы родителей устроить его туда...
Как-то раз он спросил об этом, но отец просто хмыкнул, а мама сказала: "Сынок, тебе пока рано еще думать о таких вещах. Ты, кстати, уроки сделал?". Вот так всегда! Когда что-то действительно интересное - так никто ничего не рассказывает! Спасибо хотя бы на том, что объяснили, как работает сенсосвязь...
Если говорить проще, а не так как высказался папа (Папа! Ты тогда с кем разговаривал??), то всё, что испытывают актеры на съемочной площадке, все их эмоции и переживания, записываются на специальные носители. Все-все чувства! Даже самые незначительные! И люди, которые устраиваются сейчас в креслах, и которые одевают эти обручи обратной связи, начинают испытывать тоже самое... Вплоть до мельчайших деталей! Плюс объемное, окружающее, трехмерное изображение.
Папа сказал что-то вроде: "направленная наводка электромагнитным излучением на определенные участки мозга позволяет...". Чего она там позволяет, Максим не понял, но слушал, открыв рот, пытаюсь вникнуть в волшебство. Еще папа сказал, что учеными разрабатываются методы передачи изображения напрямую на зрительный нерв. И тогда фильмы станут еще волшебнее!
Тайком от родителей мальчик забрался на сайт Академии операторского и режиссерского мастерства и просмотрел перечень вступительных экзаменов. Особенно его удивила строчка: "Высшее или неоконченное высшее образование в области психиатрии приветствуется".
Такие дела.
Ладно, хватит думать! Начинается фильм! Пора чувствовать!
***
Как всегда после просмотра, ноги немного подрагивали и сердце учащенно билось. Наверняка щеки заливал румянец еще со времени той постельной сцены... Вспомнив о том что чувствовал, мальчик залился румянцем еще сильнее и смущенно хихикнул. Вот что называется страстью и желанием. Почему он до сих пор ничего такого не ощущал? Вроде бы и влюблен в одноклассницу Алису.
Выходил Максим как все нормальные люди через двери. Поймав несколько удивленных взглядов работников сенсотеатра, он показал им язык, юркнул на улицу и, довольный собой, драпал целый квартал.
Дневной, осенний воздух был влажен и густ, как сладкий кефир. Часы показывали половину пятого - опять влетит дома за опоздание к обеду... Родители, само собой, догадаются о причине, и даже, может, позвонят в школу, чтобы узнать был ли он на уроках. Им скажут, что был, проверив показания чипа-шпиона.
Хи-хи! Зато влетит Ваське Артамонову, этому зубриле, чей чип Максим так удачно взломал скачанной из сети программой - он заменил показания его чипа своими. Потом Васька пусть доказывает, что он не верблюд!
До дома осталось совсем чуть-чуть, перейти дорогу и, завернув в кусты, чтобы забрать припрятанный школьный рюкзак, подняться на лифте на второй, жилой уровень города.
***
То, что случилось в следующие несколько секунд, можно было бы выразить несколькими скомканными, размытыми фотографиями, брошенными в костер. Обугливающимися, съеживающимися, страшными...
Сначала черный, блестящий и гладкий псевдоасфальт, с пробегающим по его поверхности разрешающим зеленым пунктиром пешеходного перехода, и неторопливо идущие люди.
Потом, одновременно со странным скрежещущим звуком - крик и фигура женщины стоящей посередине дороги, поднимающей руки. На нее несся потерявший управление и высоту небольшой грузовик. Он сначала упал с двухметровой "высоты безопасности", шваркнув днищем, потом развернулся боком...
Защитные силовые поля перехода опоздали буквально на секунду, и женщину смяло как мокрую, красную салфетку. Тело высоко взлетело, хрустнув и взмахнув руками, затем влажно шлепнулось на асфальт. Воздух осветился предупреждающей вспышкой, взвыли аварийные сирены.
Максим открыл рот от ужаса. Крик прервался.
Вспотели ладони.
Онемел затылок.
Максим не отрываясь смотрел на отброшенное в сторону тело, перекошенное, словно сломанная кукла. И... и ничего не думал. Голова была пуста как футбольный мяч. Ничего, кроме неимоверного удивления и сумасшедшего ужаса. Руки и ноги одеревенели.
Память либо не удержала, либо не зафиксировала то, как от грузовика отделилась и опрокинулась платформа, груженная бетонными плитами, щедро раскидывая вокруг себя тяжелую смерть. Вместо этого память милостиво сохранила краткий миг удара и гулкую пустоту.
Никаких эмоций.
3
Будто бы сквозь вату, набившуюся в уши, Максим услышал голоса, глуховатые, трудно различимые:
- ... состояние очень тяжелое, крепитесь. Мы делаем все, что можем, - фальшивое, профессиональное сострадание. Врач.
Фоном голосу - плач, потом мужское, успокаивающее бурчание. Кажется это мама и папа.
"Где я?".
Максим попробовал пошевелиться, но у него ничего не вышло. Перед глазами стояла разноцветная тьма, вспыхивающая пятнышками красного и зеленого цвета. Поднять веки тоже не получилось.
Потом голоса ушли, оставив ватный, глухой покой.
***
Приснилась лужайка, залитая солнечным светом. Просто лужайка и хвойный лес вокруг. Ощущение радости нахлынуло, как волна, растворяя. Мальчик сел прямо в траву, потом растянулся, словно на самой мягкой перине и счастливо улыбнулся.
На нос забрался муравей, потоптался в нерешительности на кончике, и деловито потопал по переносице прямо на лоб. Стало щекотно и Максим засмеялся.
Недалеко точно была речка - слышался шум воды и тянуло свежестью. Долго искать ее не пришлось. Песчаный, совершенно пустой пляжик, прозрачная вода с удивленными вторжением рыбками, солнце, посыпавшее блестками маленькие волны.
Возле самой воды обнаружилась аккуратная пирамидка из гальки. Такой плоской, похожей на маленькие тарелочки. Как будто специально созданной для того, чтобы запускать в водную гладь и считать количество плюхов.
Когда наступил вечер, и пирамидка превратилась просто в маленькую кучку, сон закончился, оставив после себя отпечаток спокойного, простого счастья, по которому потом, когда станешь взрослым, а потом и старым, так часто будешь скучать.
- Хм, неплохо. Довольно чисто сработано. У паренька есть потенциал. Как вы думаете?
- Надо будет немного поработать над ситуациями, протестировать на стресс. А так мальчик вполне готов для ролей второго плана.
***
В мутном свете, едва пробивающемся через грязные окна, были видны разбросанные по полу игрушки, старые и большей частью своей сломанные. Перед Максимом лежал лист бумаги и маленький, многоцветный карандаш из мягкого, резиноподобного материала. Он провел одну линию, прямо по центру листа, поперек нее еще одну. Полюбовался на полученное изображение.
Какие-то руки, с жесткими ладонями, повернули его лицо чуть в сторону. Заскорузлый носовой платок царапнул по лицу.
- Опять измазался. Господи, ну нельзя же все время слюни пускать. Так захлебнешься однажды и не заметишь.
Вместо слов Макс слышал лишь тяжелый, как раскат грома, далекий голос. Он говорил что-то, совершенно непонятное и неинтересное. Гораздо интереснее было смотреть на листик бумаги. А что если прочертить еще одну полосу?
На подбородок скользнула струйка. Воспитательница ушла, но присутствовавшие не заметили этого, впрочем, как и ее появления.
Лист перечеркивался прямыми линиями во всех направлениях, пока на нем не осталось практически ни одного не заштрихованного участка. В конце-концов Максим взял свежий, девственно белый лист из пачки и положил его перед собой. Карандаш автоматически переключил режим, и стал синим.
Первая линия легла ровно посередине бумажного белого поля, словно разделяя что-то, как граница. Мальчик склонил голову к плечу и зачарованно уставился перед собой.
На губе вздулся пузырек слюны.
***
- Это шок. Тяжело сказать, что именно послужило таким резким толчком к возникновению состояния аутизма: вид чужой смерти, или нахождение в непосредственной близости от своей. Максим ничего не говорит с тех пор. Мы работаем над этим, подобные состояния лечатся... Нужно только время.
- Мы можем забрать его домой? - мать вцепилась в рукав мужа, как утопающий в спасательный круг. Доктор помялся некоторое время:
- К сожалению нет. Ему будет лучше здесь, под постоянным наблюдением.
- Ну мы хоть можем навещать его? - мать уже была на грани истерики, и только уверенное спокойствие мужа сдерживало ее. Он обнял ее одной рукой, и погладил по плечу.
- Конечно. В любое время, без ограничений. Личные контакты даже приветствуются...
4
- Ну что? Подобрали?
- В принципе, да. Этот как раз нужная нам ситуация, посмотрим, что получится, - пальцы летали по клавиатуре, совсем немного недотягивая по изящности до отточенных движений известных пианистов.
- Камера готова? - вопрос в микрофон.
Из динамика раздался шуршащий ответ:
- Да, шеф. Ждем только клиента.
- Надо хоть посмотреть на него, на эту будущую звезду... - пыхтя, крупный мужчина поднялся из-за стола, задумчиво погасил сигарету в пепельнице. Ассистент все так же наяривал на клавиатуре, проводя последние настройки.
- Без меня не начинать.
- Конечно, Алексей Сергеевич, - ассистент кивнул. В принципе, можно было этого и не говорить. Все равно никто не посмел бы начать без режиссера, даже учитывая совершенство техники... Но напомнить кто в доме хозяин все равно не помешает.
Режиссер, чуть прихрамывая, прогулялся по длинному коридору и остановился напротив широкого, во всю стену, окна.
Раньше там была хирургическая операционная.
Какого рода операции могли проводиться там, в стенах психиатрической клиники, сорок-пятьдесят лет назад, Алексей Сергеевич предпочитал не думать.
Совсем по-детски он прильнул к стеклу лицом, немного расплющивая нос, и жарко дыхнул. Остался маленький влажный островок, прямо на глазах уменьшающийся, а потом и вовсе исчезнувший, будто его и не было.
Мда.
Страшно захотелось курить, но нельзя. Договорились, что в коридорах больницы курить никто не будет. Хотя, черт с ним, камер наблюдения на этом этаже нет, а сотрудники кинокомпании, настраивающие за стеклом аппаратуру, видеть своего босса не могут - для них это было всего лишь зеркало.
Режиссер нервно закурил, в пару затяжек добив сигарету до середины. Чертова мода! Теперь почти все сигареты производятся безникотиновыми и практически безопасными. Никакого кайфа! Алексей Сергеевич почувствовал, как раздражение начинают окутывать его, и усилием воли заставил себя успокоиться.
Хлопнула входная дверь. В операционную ввели худенького мальчишку, лет около двенадцати, с бессмысленным, рыбьим взглядом, в больничной одежде. Вот она - будущая звезда кино...
В руках мальчишка сжимал карандаш и несколько размалеванных листов. Для Алексея Сергеевича стало неожиданностью, когда Макисм поднял глаза и посмотрел прямо на него, сквозь это зеркало, и улыбнулся.
Сигарета застыла на полпути. Вот вам и аутизм!
Захотелось ругаться, а потом бежать обратно в свой кабинет. Вот же потянуло старика на актера полюбоваться! Сто лет не хотелось ничего подобного, а тут на тебе! Дурак престарелый! Забытое и давно задавленное чувство вины всколыхнулось было, но мальчик вдруг опять поник, растворяясь внутри себя и снова превращаясь в растение.
Безвольно и безропотно он улегся на длинный стол застеленный полиэтиленом, все так же не выпуская из рук своих дурацких листов. Члены съемочной группы ничего не заметили, просто включили аппаратуру, и Максим постепенно исчез в чреве переделанного по новой технологии томографа.
Алексей Сергеевич протяжно вздохнул, выпуская тонкую струйку сигаретного дыма, немного постоял еще, и шаркающей походкой отправился обратно в режиссерский кабинет. Мимолетное чувство дискомфорта улетучилось, стоило закурить еще одну сигарету.
Да...
Пора бросать.
***
Тусклый мир, сопровождавший Максима на протяжении последних месяцев (лет?), расцветился запахами и красками. Трава - изумрудно зеленая, Солнце - ярко оранжевое, небо - потрясающе голубое, состояние души - просто изумительное.
Свежий запах полевой травы заставлял ноздри трепетать, но... Что-то мешало наслаждаться всем этим великолепием. Что-то надо было сделать. На секунду мальчик задумался, а потом вспомнил.
Друзья попали в беду! Злой волшебник Морган Великий держал их в своей башне, грозя превратить в страшных демонов, которые вечно будут служить ему, если Максим не принесет ему Волшебную Книгу, которая похоронена в зловещих развалинах Города Потерянных Мечт.
В небольшом рюкзачке, что неприкаянно болтался за спиной, обнаружилась вполне приличная Карта Волшебного Королевства, и Ключ от Тайной Двери.
Приключение обещало быть трудным, но увлекательным!
- Очень, очень неплохо, господа! - продюсер снял с головы обруч обратной сенсосвязи и протер глаза, - Хорошие, чистые чувства, даже учитывая неважное эмоциональное окружение созданного вами тестового мира. Далеко пойдет ваш малыш, прямо-таки золотой самородок. Деньги я для вас достану. Стоящего сценариста тоже. Готовьтесь к масштабным съемкам. Надеюсь, с опекунами мальчика все вопросы уже решены?
Режиссер сотворил скорбное лицо:
- Пока еще нет. Мы даже не встречались. Не хотелось решать подобные вопросы без экспертизы...
Алексею Сергеевичу пришлось выдержать тяжелый взгляд продюсера:
- Теряете хватку, уважаемый? Ладно, будем считать это обыкновенным просчетом, однако, не советую провалиться так еще раз. Решите вопрос.
- Разумеется. Все уже подготовлено.
- Прекрасно. В начале следующей недели я жду от вас отчета.
***
Доктор выдержал паузу:
- Выяснились некоторые детали, которые потребуют времени, и, что важно, денежных вложений.
- Сколько? - спросил отец.
- Порядка сотни тысяч фунтов стерлингов, - не стал юлить врач, твердо выдерживая взгляд. - У вашего сына обнаружена серьезная, тяжелая форма стрессового аутизма, которую вылечить без применения специальных технологий и препаратов просто невозможно. Обычными средствами не обойтись. И то, даже в случае успешного прохождения всех процедур, возвращение к нормальной жизни может занять несколько лет.
Мать беззвучно заплакала, опустив голову:
- У нас нет таких денег, - севшим голосом сказал отец. - Но мы постараемся.
- Я буду ждать вашего решения. В случае согласия Максим будет направлен на лечение в Великобританию, - доктор немного помолчал. - Крепитесь.
Когда врач вышел, отец обнял жену и тихонько сказал:
- Марта, не плачь, мы справимся. Слышишь? Продадим квартиру, я продам свой бизнес, немного займем - должно хватить. Мы справимся. Помнишь, когда мы только поженились, я обещал, что у нас будет всё? Я же сдержал слово! И в этот раз будет так же. Мы вытянем, Мартышка ты моя.
Он еще долго уговаривал ее успокоиться, тихонько шепча что-то в ухо, что не было предназначено для посторонних. И все это слышал режиссер и его ассистент.
Ассистент криво улыбался, а режиссера перекручивало от осознания своего положения, и своей задачи. А особенно от того, что он вынужден был выслушивать все это.
- Подождем, пока они выйдут из здания, - скрипнув зубами, сказал Алексей Сергеевич.
- Как скажете, Алексей Сергеевич, - пожал плечами ассистент.
- И отключи камеры.
- Что?
- Отключи, я сказал.
Воцарилась благословенная тишина. В течение десяти минут режиссер мрачно смотрел на свое отражение в потухшем мониторе, потом рывком встал, тут же схватившись за поясницу. В сто два года - ревматизм не шутка, подхватил пачку сигарет и вышел из кабинета.
Лифт опустил его на парковку именно в тот момент, когда Марта, размазывая напрочь непригодным платком слезы, садилась в машину. К ее мужу вообще не стоило сейчас подходить, но режиссер подошел:
- Здравствуйте. Андрей Петрович, если не ошибаюсь?
Мужчина молча смотрел, ожидая продолжения.
- Меня зовут Алексей Сергеевич Плышевский, вам что-нибудь говорит это имя?
- Сенсорежиссер. Знаменитый.
- Именно так. Извините, но я сильно устал, и потому скажу сразу, без лишних предисловий. У меня к вам деловое предложение. Для вас может подойти.
Андрей Петрович захлопнул дверцу машины, выразительно посмотрев на жену.
- Говорите.
- Сто тысяч фунтов стерлингов, - режиссер достал платок и обтер потеющую от напряжения шею. - В качестве задатка, и полное обеспечение вашего сына на время лечения.
Отец сощурил глаза:
- Бесплатный сыр?
- Мы с вами взрослые люди. Сделайте выводы.
- Я слышал, что...
- Скажем так, слухи не всегда бывают неверными. Я режиссер известных на весь мир сенсофильмов. Ваш сын - просто самородок. Его ощущения... Вы знаете, не поймите меня превратно, но у меня очень болит спина. Может пройдем в кафе? Тут недалеко, да и ваша жена будет не против узнать детали.
Марта успокоилась на удивление быстро. И поняла всю подоплеку происходящего:
- Вы используете нашего сына.
Обычно в таких случаях известный режиссер оскорблялся, говорил какую-то высокопарную чушь и уходил, но не в этот раз. Кажется, он действительно устал. От всего.
- Да. И платим за это.
- Но это... Это ведь низко! И я не позволю...
- Не позволите. И правильно сделаете, только подумайте об одной вещи - ваш сын, даже при удачном лечении, после всех ваших долгов на всю жизнь, может остаться умственно неполноценным человеком. Государство, конечно, не бросит его, определит в соответствующий пансионат. А мы даем вам деньги на его лечение, высококачественное, надо сказать, лечение, и еще останется на обеспечение его будущего. Я уже не говорю об известности.
- Мне не нравится все это, - задумчиво сказал отец, наблюдая за дотлевающим в пепельнице окурком.
- Вам некуда деваться, - жестко добил Плышевский. - Или здоровье сына, пусть такой ценой, или вечная борьба с болезнью.
- Да, некуда. Но мне кажется, что вы чего-то не договариваете. Мы будем разбираться с этой историей, но деньги нам нужны. Очень нужны.
- Завтра прошу прийти по этому адресу для подписания всех бумаг, - Алексей Сергеевич протянул визитку с адресом через стол, и кивнул официантке, чтобы она поднесла терминал оплаты. - До встречи.
На этот раз сигарета не принесла желаемого успокоения, и прямо из кафе режиссер побрел в ближайший бар.
Виски. Нет, водка.
Бутылка.
Это будет в самый раз.
5
Гора притягивала взгляд к своей белоснежной вершине. Максим и еще несколько человек стояли у подножия. Позади надсадно тарахтел мотором старенький грузовик, доставивший их самих и их вещи сюда. Единственный водитель согласился, и то лишь потому, что ему пообещали просто сумасшедшие деньги.
- Кратер Неизвестного! - сказал Максим и повернулся к команде, - двадцать восемь километров высоты. Самая большая вершина на освоенных планетах, пока еще не покоренная.
Штатный геолог-разведчик команды хмыкнул в бороду:
- Слышь, командир, хватит базар разводить, пора и поработать.
- Тогда чего стоим? - прикрикнул, смеясь, Максим, - Шмотки на горб и вперед! Базовый лагерь ставим на высоте в километр, не раньше!
И они пошли, свистя под нос что-то легкомысленное и исподтишка подглядывая на подступающую высь. Двадцать восемь километров. Дойдем ли?
Первый привал, он же базовый лагерь, встретил их ветром, даже несмотря на удачно выбранное место - справа громадный осколок скалы, слева выщерблина в стене, наподобие недоделанной пещеры. В случае камнепада можно будет спрятаться.
Туго натянутая палатка тихонько пела от шквалистого ветра, и даже огонек спиртовки подрагивал немного, беспокоясь.
Они все пили чай, потом как-то плавно появились тугие, пузатые, стальные фляги и чай разбавился спиртом. Они отмечали начало своего сумасшедшего похода на высоту стратосферы, своим ходом. В скафандрах. При полуторной силе тяжести.
Максима звали теперь - Роман Марконьев.
Историю этого Восхождения теперь изучали в школах, но он не знал, не помнил этого, как и все члены его команды.
А на афишах страны появилась зазывающая реклама: "Новый суперблокбастер "Восхождение"! Спешите видеть! В главной роли - звезда фильмов "Мы воевали", и "Чудеса волшебной страны" Максим Литвинов. Захватывающие переживания, дружба и верность на грани гибели. Триумф человеческого духа! Спешите видеть! Самые сильные чувства столетия!"
Через целую жизнь, через два с половиной часа времени картины, любой зритель мог ощутить это - пустоту достижения цели. Спокойствие целой души, которая только что покорила самое себя, стоя на самой вершине гигантской горы, покрываемая ветрами всех сторон света, и которая не имела смысла жить дальше. Если только не выдумать новую цель, чтобы снова поселилась внутри жажда деятельности, чтобы было чего достигать, чего-нибудь невозможного, неподвластного.
И тогда небо, ровно пополам, расчертила полоса, словно граница чего-то неведомого. Будто провели карандашом по листу бумаги. До и После.
Есть что переступать...
***
-Даже не верится, если честно! - пробормотал Андрей Петрович.
Вместе с режиссером фильма, Алексеем Сергеевичем, они стояли на балконе, при полном параде, держа в руках бокалы с шампанским. Премьера прошла с оглушительным успехом, папарацци дежурили не только у всех входов и выходов, но и торчали во всех ближайших окнах окружавших Гранд Театр домов.
- Просто не верится, что все это может чувствовать наш сын. Ведь ему всего лишь тринадцать лет! - Марта потрясенно замолчала.
Старик хмыкнул:
- Он талантлив, чист и неиспорчен. Он великолепен. Кроме того, наша подготовка не прошла даром.
- Подготовка?
- Разумеется. Далеко не сразу, даже у таких актеров, как Максим, все получается. Он очень долго готовился к этому.
Марта поплотнее закуталась в короткий белый плащик - на этом этаже довольно сил дул ветер. Она поежилась, вспоминая, что чувствовал Максим, находящийся на высоте почти пятнадцати километров, когда мощнейшим порывом ветра сдуло с утеса того самого геолога-разведчика, и он повис на силовых тросах, ударившись об скалы. Его, потерявшего сознание, весом в скафандре в пять сотен килограммов, трое вытаскивали целый час. Из-за жуткой усталости они остались на этом утесе на двое суток.
- Расскажите. Мы должны знать.
Режиссер невесело рассмеялся:
- Вы сейчас просите раскрыть меня производственные секреты, а ведь я давал расписку о неразглашении. Да и в контракте с вами был указан этот пункт.
- Он наш сын, - отец упрямо выставил подбородок, - Кроме того, мы и так уже многое узнали без вашей помощи.
- Ах да... Это ваше расследование. Ну что же. Вы хотите знать детали?
- Конечно! Ведь вы и ваша кинокомпания получает просто сумасшедшие деньги за прокат этих фильмов!
- Вы тоже немалые, - парировал Алексей Сергеевич. Марта побледнела и поджала губы. - Ладно, оставим эту тему, а не то скатимся до взаимных оскорблений. Если честно, то в определенном смысле я завидую Максиму.
- Вот как? Известности или его душевному состоянию? - Андрей Петрович очень постарался добавить в голос как можно больше сарказма, и ему это удалось.
- Скорее состоянию, - совершенно серьезно ответил режиссер, пожевав фильтр сигареты. - Я прожил довольно длинную жизнь, скоро она подойдет к концу. Она была не слишком радостна и безоблачна, в результате я остался совершенно один. У меня нет ни семьи, ни хоть сколько-нибудь стоящих друзей. Хотя, конечно, есть что вспомнить... А вот ваш мальчик прожил не одну жизнь. Яркую, наполненную событиями. Несколько десятков разных судеб, разных жизненных ситуаций, разных обстоятельств.
- Что?
- Мне все-таки удалось удивить вас, да? - старик подмигнул. - Вижу, удалось. Неужели вы думаете, что тринадцатилетний мальчишка может обладать тем гигантским запасом воли и характера, чтобы возглавить экспедицию на покорение самой великой вершины? Или стать командиром отряда специального назначения, и успешно провести не одну операцию на территории противника? Вспомните фильм "Мы воевали"! Или, может, он до конца поверил в серьезность угроз каких-то там злых магов в фильме "Чудеса волшебной страны"? Хотя в это как раз он и мог поверить. Возраст.
Так вот! Каждую свою роль он действительно прожил, от начала и до конца. Сам, практически без нашей помощи. Правда он не помнит об этом, мы стираем прожитые сценарии.
Алексей Сергеевич глянул на родителей мальчика, и его уколола совесть, совсем немного. Подступает старость, однако. Он продолжил:
- И не надо так на меня смотреть! На это способен практически любой человек, в определенных условиях. Например, при аутизме, когда мозг не реагирует на внешние раздражители и живет сам в себе. Мы можем моделировать в сознании пациента настоящие, с его точки зрения, миры и ситуации - это не так сложно как кажется. Технологии уже отработаны, а производительность головного мозга, особенно такого молодого, настолько велика, что уместить пятьдесят лет можно всего в один месяц реального времени.
Марта потихонечку нащупала позади себя стул и аккуратно присела, чтобы осознать все то, что ей сейчас сказали.
- Эээ, мы, конечно, предполагали что-то подобное, - промямлил, наконец, Андрей Петрович, - но чтобы так!
- Вы должны немедленно прекратить это! - Марта выглядела очень решительно, - Мы настаиваем!
- Вот как? Вы настаиваете? Кажется, вы не до конца осознаете случившееся, - режиссер поставил бокал на низкий столик.
- Да что тут понимать! Это... это же просто чудовищно! Он же только ребенок, а вы сделали из него... Вы сделали из него непонятно что! Мы немедленно забираем его домой! Сами найдем подходящую клинику и компетентного врача.
- Никаких проблем, - режиссер пожал плечами, - Его никто не держит, впрочем, как и вам никто не мешает видеться с сыном. Можете забрать его хоть завтра. К тому же контракт нами заключался как раз на три картины, если помните.
Родители Максима явно не ожидали, что никакого сопротивления не будет. Они опять выглядели удивленными.
- Но советую вам все-таки подумать, прежде чем принимать какое-то решение. Хорошенько все взвесить. Вы слышали про актера Александра Бровского?
- Да, конечно... Один из первых сенсоактеров. Звезда мировой величины, легенда.
- Вот его адрес, - Алексей Сергеевич протянул бумажку, - вам стоит встретиться.
***
... В яму его просто зашвырнули, как грязную тряпку бросают в ведро. Он влетел в темноту, чувствительно ударился ногами и упал на пол. Сил для того, чтобы встать - не было.
- Новенького подогнали, - хмыкнул кто-то в темноте, - Поднимите его.
Его подхватили под руки и поставили прямо, еле живого от побоев.
- Эк уделали-то как! - крякнул неизвестный, - Авось неделю-то протянет.
Едва ворочая языком, новичок просипел:
- Не дождетесь...
- Га, га, га!!! С гонором новичок-то, поглядите-ка... - толи обрадовался, толи разозлился говоривший, - Ну? Чего встали как столбы! На шконку свободную положите его, пусть отлеживается. Боец, блин.
Первые несколько дней его не трогали, но и не помогали: "Выживет - славно, сдохнет - всем же лучше", раны от ожогов на груди постепенно покрылись жесткой коростой и уже не саднили, как раньше. Иногда, примерно раз в день, возвращавшиеся с работ приносили ему еды: зачерствелый кусок хлеба и еще что-то непонятное, мерзкое, но напоминающее мясо. Теми зубами, что остались после побоев, он жадно грыз пищу и тут же забывался сном.
С ним никто не разговаривал, он и сам не стремился к общению. Даже когда он в первый раз встал и, шатаясь, побрел к "сраному углу", никто не обратил на него внимания. По крайней мере, не показал этого.
А на утро его пинком сорвали со шконки и вытащили из ямы, вместе со всеми. Ударами вбили в строй:
- Гляди-ка! Пилот очнулся! - блестя белыми зубами, удивился один из жилистых охранников, - А я думал, помер уже.
Так его и кликали с тех пор, Пилотом. Ничего не спрашивая, ни на чем не настаивая, не пытаясь влезть в душу. Просто Пилот и все...
Работа на руднике была адская, чудовищно адская. Опускаясь в узкие, кривые шахты на километры под поверхность, начинала мучить клаустрофобия. Крысы шныряли в неверном свете тусклых фонарей, практически не обращая на узников никакого внимания. Как и они на них. Потому что надо было работать. Если не выработать дневную норму - то никакой еды, и хоть вой, хоть ползай в ногах своих сокармерников - не получишь ни крошки.
День длился, безостановочно и беспросветно. Краткие секунды сна, а именно так и пролетали те четыре часа, что давались на отдых, никак не разграничивали снулые дни. Рудник - еда - яма. Без перемен.
Через полгода он сбежал. Это оказалось несложно. Набраться сил, отпихнуть надсмотрщиков, задыхаясь пробежать длинные коридоры, где не было никакой охраны, выскочить к шлюзовой. Включить обе двери и вырваться наружу.
Его тут же сбил с ног сильный ветер, поволок по кругу, а он цеплялся за серые камни и откашливал песок, давясь ядовитым воздухом Лучше сдохнуть здесь, чем в шахте. Так он думал.
Перед мониторами внешнего наблюдения охрана делала ставки:
- Оп-па! Смотри, встать пытается! Ставлю двадцать, что протянет пять минут!
- Да ты чего? Ты на него посмотри, одни кости, какие пять минут?? Ставлю пятьдесят на две!
- Принято. А я кину пятерку на три минуты. Время-то засекли?
- Ну ясен пончик, засекли! Как только шлюзовая открылась, так и засекли. Уже минута, господа! Напряжение нарастает!
Дверь, взвизгнув плохой пневматикой, открылась, вошел начальник охраны. Высокий, худой мужчина некоторое время всматривался в пляску песка, а потом приказал:
- Отставить тотализатор, узника притащить обратно. Выполнять.
Спорить никто не стал.
Когда из шлюзовой появились размытые тени в респираторах, Пилот уже потерял сознание. Шквальный ветер лениво переворачивал его с боку на бок, горстями швыряя в лицо песок. Будто игрался...
- Идиот! - вот было первое, что услышал Пилот, когда пришел в себя. Он приподнял голову и огляделся. В яме, если не считать его самого и старшего по "камере", больше никого не было. - Ну и какого хрена ты дерганул? Жить надоело?
Пилот сухо пошевелил языком. Старший протянул щербатую алюминиевую кружку, в которой плескалась тухлая вода. Другой тут не было. Пилот выпил.
- Ну? - требовательно спросил старший.
- Лучше там сдохнуть.
- Идиот!! - всплеснул руками старший, - Лучше бы ты сразу помер, когда принесли.
- Не дождетесь, - буркнул Пилот.
- Нечего там делать, снаружи, понимаешь? Нечего! Здоровый человек без респиратора протянет десять минут. С респиратором пару часов. А такой как ты весла сушить станет уже через пару минут. А потом знаешь что?
- Ну что?
- А потом тебя раздерут песчаные змеи. Попируют. Их тут целая стая обитает, поближе к мясу. Даже костей не оставят.
- Ну и что? - безразлично ответил Пилот, проваливаясь в сон.
На следующий день, опустившись в шахту, он отломал от рудницкого транспортера железный рычаг. Одному Богу известно, сколько сил у него ушло на это. Хорошо еще, что рычаг этот от постоянного использования и подземной сырости практически проржавел насквозь. Но все еще был достаточно тяжел.
Во время раздачи еды Пилот, как-то обреченно молча, выхватил свое хилое