- Ой, ну как это...
- Что - как? - грозно спросила Люська.
- Ну я не знаю... Давай лучше завтра... - Катя захныкала.
- Слушай, мне с тобой нянькаться некогда! Мне работать блять надо, семью кормить! И тебе, кстати, тоже.
- Нууу... я боюсь.
- Да чего бояться-то? Ну чо ты внотуре?!
- Ну я не знаю - как.
- Что - как? Блять...
- Ну... как стоять. И вапще.
- Да вот так и стой. Не, канеш не так. Смотри. Надо, чтоб сразу было видно - работаешь. Одну ножку выдвинь вперёд. Да. И улыбайся. Да не так, идиотка! Уверенно улыбайся. Ты же на работе, а не из дурдома вчера... Во, примерно так, да.
- А потом?.. Не, может, всё-таки завтра? - опять захныкала Катя.
- Щас как вломлю, заррраза... До завтра не оклемаешься.
- Ну ладно... А чо дальше-то?
- Да я уже тебе сто раз говорила, дура. Притормозит, дверцу откроет. Может, спросит типа - "работаешь?" или скажет - "привет, залезай", или "блять, шалава ебучая", или просто молча.
- И чо?
- Чо-чо. Ну и залезай.
- И чо?
- Тьфу, блять. Ну и работай.
- Ойййй, мамаааа... Как - работай?
- Как захочет, так и работай. Может, на ходу отсосёшь, тогда быстро, обычно до Сосновки хватает. Там не забудь бабло забрать, дура! А то я сама поначалу... помню... хыхыхы! Ну да ладно. Потом лови на обратку, или пешком пиздюхай, тебе видней. А если пасерьёзке, тогда через полста стоянка - там уже отработаешь по полной. Может даже за триста!
- А... это много - триста?
- Вот уж дура. Много - это когда вместо бабла кулаком паибалу, и на ходу из кабины. А триста - это нормально, и приятно. Тебе понравится.
- Ой...
- Это поначалу - ой. Ну прикинь что чисто он и есть, принц на яхте. Ну вот ты бы хотела, чтобы тебя Бельмондо атыбал?
- Нннну...
- Или Дима Билан?
- Да... наверно...
- Эх, маладёж. Билан им уже как Жан-Поль... Тфу блять... О! Кажысь наша! Вольва кстате, не Камаз! Павезло тебе, дуре. На вольвах и места больше, и бабла... Давай бля работай... я сыбусь штоп без вариантов... давай-давай!!!
Брххххх! - добродушно сказала вольва, опытно становясь кабиной точно напротив дрожащей Кати. Ищо раз пыхнула перегазовочкой - брррыххх-ххххых! - и распахнулась дверца. Дверь в заплечный мир.
Катя отчаянно вдохнула горячий воздух и полезла в кабину.
Там была особая дальнобойская уютность, целый мир внутри обстоятельной кабины.
- Дверцу прикрой, - сказал хрипловатый дальнобойский голос. - Тока не хлопай бля. Неновижу.
Чота... чота тут не... чота тут не то... - инстинктивно на отъебись размышляла Настя... то есть Маша... то есть Катя - она потеряла себя совсем... чота тут совсем... вообще - не то! - и захлопнула дверцу пожалуй сильнее, чем просил голос. Голос усмехнулся - хуле, новенькая, свежак, так что простительно. Огонёк сигареты плавно пролетел к щитку, и в кабине стало светло.
- Здра...
- Здравствуй, Сидорова.
- Ой... МарьИванна, а вы... как... тут?
Бывшая учительница неторопливо, как положено дальнобойщикам, смерила бывшую ученицу взглядом, сплюнула сквозь зубы в открытое окошко и стрельнула туда же бычком - не забыв цынкануть зеркало.
- Я-то ладно, Сидорова. Ты же помнишь. У меня когда муж умер - пришлось искать что-то выгоднее, чем учительство, хуй... извини... пенис ему в рот. Детишки, кормить надо. А я ведь уже не девочка, чтоб на трассу вот так, как ты. Ну и вот, сама видишь.
- МарьИванна...
- Ну а что? Работаю, машины гоняю. Бабло есть, уважуха есть. Но ты-то как, Сидорова?
- Ну вот... сами видите.
- А! А я тебе говорила - учись на питёрки! Щас бы может в институте была, столичных лошков охмуряла! Я же говорила - учение - свет! Говорила?
Катя понурилась.
- Ладно, что уж теперь. Поздно. За что боролась - такой и хуй.
Катя изумлённо подняла глаза:
- МарьИванна, я Вас не понимаю...
- Щас поймёшь. Сначала отлижешь мне - даю сотку, это чисто по старой памяти, как бывшей ученице и троечнице. Но отлижешь на пятёрку! Это тебе блять не школа, тут на троечку только пиздюлей можно отхватить. Трасса, понимаешь? Жизнь как она есть.
Катя шмыгнула носом и стала неуклюже наклоняться.
- Ну ты расстегнись хотя бы наверное, Сидорова! Не то чтоб меня так больше заводит. Просто - положено. Эх, учить вас и учить, блядей мелких... - тут МарьИванна скинула тёртые джинсы с вышивкой "ай фак ёр асс" и вместе с креслом вальяжно отвалилась назад, распахнув перед Катей потную дальнобойскую промежность.
"Ну хотя бы... - думала Катя, сначала опасливо, а потом уже с интересом вылизывая лоно бывшей учительницы по литературе и эстетике, - хотя бы ибать сегодня не будут... Мне и без того стыдно и неловко... что же я делаю!.."
- Ммммм... - хрипловато произнесла истязуемая училка и немножко помотала головой по подушке. - Неплохо, дааа... для начала. - и погладила Катю по волосам. - И добавила: - Ну, теперь я тебя выебу.
- Охххх, - не поверила Катя. - Как же так? За что?!
В левой руке МарьИванны заблестела новенькая неюзатая монтировка, а правой она вытащила из-под сиденья полуметровый страпон.
- Триста, девачка моя. Триста. - глаза её блуждали.
"Триста - это нормально" - вспомнила Катя, стягивая с себя колготки. Потом заплакала и улыбнулась.
© Толстый Хрен