Короче, как все было. Последний день лета. Погода, по-осеннему противная. Раннее утро понедельника. Ну вы знаете, как это все ужасно, не хуже меня... В такое время хочется перевернуться с бока на бок, побольше укутаться в одеяло и заснуть до следующего июня, но уж никак не опускать ноги на промерзший пол и отправлять на работу. Но надо.
Умываюсь, одеваюсь, спускаюсь к машине, сажусь и слышу громогласный треск. Брюки, рвутся ровно в районе попы, просто-таки предательски расходятся по шву. Время 8:25 и через 5 минут уже нужно быть на работе. Вспоминая ругательства помягче, мчусь на всех порах домой, бужу жену и прошу быстренько зашить мой позор.
Тут стоит упомянуть, что я несу государеву службу и на работу, согласно дресс-коду должен являться неприменно в костюме. Их у меня три. Один окончательно вышел из строя, второй долго ждал неминуемой участи оказаться в химчистке, но из-за лени хозяина уже неделю-другую висел в шкафу, и этот... с дыркой в районе попы.
Вариант один - чинить. В общем, жена сонными глазами и сонными руками сделала все, что могла - "пациент" был скорее жив, чем мертв, - и я таки рванул на работу, прихватив с собой тот самый, ждущий химчистки костюм. Ибо рецидив разрыва, было ясно, неминуем, нужна была "запаска".
Дождавшись обеда, я, естественно, направился в химчистку. И вот где-то в районе улицы Карла Маркса вижу милейшую бабушку, в руках у нее вешалка, на вешалке странные, то ли мужские, то ли женские брюки, с прикрепленным ценником, который категорически заявлял, что стоимость данного трикотажного изделия ни много ни мало 65 рублей.
Прохожу мимо. Человек же занятой, а обед короткий, как южноуральское лето. И спустя шагов эдак 30, начинаю наконец здраво оценивать ситуацию... Ну как человек, короче, а не как робот ежедневно выполняющий стандартные функции.
"Определенно несчастная и милая бабушка... продает одни штаны... в центре города... Это ж явно не бизнес... Это ж нужда и крик о помощи...", - стучало в висках.
Я искал какие-то дурацкие оправдания. "Денег ровно на химчистку", "уже далеко ушел", "кто-нибудь и без меня поможет".
Болтал в общем, так сам с собой еще метров сто, уговаривал.
"Ну и сволочь же ты!", - наконец заключило мое внутреннее "я". И ноги, едва ли не аллюром, понесли меня обратно к бабушке. Она обреченно стояла на том же месте.
Вытащил из кошелька сто рублей и довольный такой протягиваю бабушке. Возьмите, мол, безвозмездно.
А она знаете, что сделала?
Посмотрела на меня синющими, как лазурное море глазами и сказала: "Я не попрошайничаю, дружок. Я вещь продаю. Мне подачки не нужны. Мне 89 лет и я никогда в жизни не побиралась (взохнула). Купите, пожалуста, штаны. Они хорошие, почти новые. А денег просто так не возьму. У меня на еду-то есть, мне бы порошок себе купить, а то стирать нечем..."
Я уговаривал минут 5 взять деньги. Бабушка ни в какую. Наконец я сдался, расплатился и забрал штаны, по пути рассуждая, что "главное ведь деньги у адресата. А уж где штаны эти окажутся - на человеке каком-нибудь или в мусорном бачке, куда я их сейчас выкину - не имеет значение".
Прохожу шагов 50 и понимаю, что выкинуть это единственное бабушкино сокровище, все равно, что плюнуть человек в душу. Он их, как последнюю драгоценность, а я...
Бегу обратно. Догоняю. Говорю бабуле, как на духу, что взять их не могу, что все равно деть не куда. Да и вот у меня в руках мой костюм, собственный, лишние штаны мне ни к чему...
Ох уж эта женщина, ох уж ее эти есенинские глаза, которые видели 89 далеко не самых легких лет и зим, но не потускнели ни на йоту...
"Спасибо, тебе дружок. Я тогда пойду домой и напишу, на листочке, что отдаю бесплатно. Надеюсь тогда кто-нибудь возьмет, пусть это как будто подарок от тебя..." Едва не заплакала. Ну и я с ней вместе.
Когда возвращался на работу, бабушки уже на месте не было. Наверное, ушла писать новое объявление...
Я абсолютно уверен, что штаны кому-нибудь пригодятся и эта старая интеллигентная женщина будет рада передать их в добрые
руки. И счастлива будет, что она совершила сделку честно, а штаны еще послужат кому-нибудь добрую службу...
А я?... Что я?... Я очень рад, что порвал утром свои дурацкие брюки.