Когда меня позвали тамадой на одну свадьбу, я сильно удивился, потому что развлекать людей не умею, да и никогда не умел. Наверное, мне было бы уместнее быть тамадой на похоронах, вот тогда бы все было в нужной степени уныло, как и полагается на приличных похоронах.
Но, мне быстро объяснили, почему из меня получится хороший тамада именно в этом конкретном случае.
Людям не нужны были дебильные конкурсы по скоростному слизыванию шампанского с груди невесты, и плоские шутки про порно и политику, какие любят все профессиональные тамады. Со мной, дескать, точно сюрпризов не будет, наоборот, учитывая концентрацию дури, какая предполагалась на свадьбе ввиду особенности психотипов гостей и их склонности к халявным алкогольным напиткам в безлимитных количествах, я должен был внести обратный эффект, и скрасить эту дурь своей природной безмятежностью.
Поднимешь несколько тостов, скажешь маме невесты пару комплиментов, и нормально - так мне сказали.
- Главное помни, публика будет буйная, к тому же...
- Что к тому же?
- Вполне возможно что не все довольны этой свадьбой, ну, ты знаешь как это бывает...
Как это бывает я понятия не имел, да и не понимал, зачем звать на свадьбу кого-то, кто недоволен грядущим союзом? Дело пахло интригой, и возможно, дракой.
Пророчество это я начал понимать, когда увидел свидетельницу. Что-то с ней было не так, девушка уже в ресторане появилась через чур возбужденной, и я поначалу подумал что она попросту пьяна, но было в этом что-то ещё.
Самые светлые пожелания в адрес невесты и жениха она выдавала с такой горячностью и фанатизмом, что я сразу заподозрил неладное , потому что люди, которые искренне желают тебе добра, обычно не стараются так яростно убедить тебя в этом. Подобная чрезмерная эмоциональность всегда имеет скрытый подтекст, и я понял, что свидетельница, это и есть тот самый детонатор, который должен будет рвануть сегодняшнюю бомбу скандала.
Это была классическая заклятая подруга до гроба, и мне стало очевидно, что эта свадьба для неё - как нож в сердце. Тем более что муж носил брильянтовые запонки, был молод и свеж лицом, что скорее всего ещё больше усугубляло её расстройство.
Ситуация стала расти как снежный ком, когда все уселись за стол. Свидетельница твердо решила быть центром внимания, и то и дело вскакивала с бокалом в руке, остроумно, как ей самой казалось, шутила, сама же смеялась над своими шутками и жахала фужер за фужером.
Дело нужно было как-то исправлять, я старался обратить внимание мужской половины застолья на неё, в надежде что такое внимание сгладит её внутреннюю досаду клокочащую в ней, это помогало, но не больше чем влажная салфетка на раскаленную сковороду.
Наконец, совсем нализвашись, девушка в очередной раз поднялась с бокалом в одной руке, и опираясь другой о стол, чтобы придать устойчивости уже подгибающимся коленкам, начала заплетающимся языком ещё один тост, финальный аккорд в свою симфонию подружкинских подъебок.
- Ну, Лизка, вот ты и пропала для нас. Эх, сколько мы с тобой были подругами, столько и не живут наверное. Я могу про тебя столько нарассказать (тут она игриво погрозила невесте пальцем) . Эх, а как мы отжигали в Турции... Узнал бы Мухаммед о твоей свадьбе, не пережил бы наверное, такой хороший мальчишка (тут она притворно смахнула с глаз воображаемую слезу) . Ну вот ты теперь и замужем. Молодость всё. Теперь раскабанеешь, родишь тройню, и придется мне одной, без тебя, жить молодой жизнью, заниматься всеми этими нелепостями вроде карьеры , путешествий, и гулянок. Счастья тебе, Лизонька! Счастья, счастья! Горько! Горько!! Горько!!!
Я в полном ахуе только рукой махнул, здесь уже ничего нельзя было исправить. И верно - почти сразу же начался скандал с дракой.