Это история о том, как я работал Дедом Морозом в канун 2011 года, для благотворительного фонда. Об этом - и о музыке. Настоящей музыке.
Я расскажу о трех детях, к которым я приходил на дом. Всего три истории. Это не займет у вас больше пяти минут.
Самый первый мальчик был гитаристом. Бабушка подарила ему "от Деда Мороза" то же самое, что подарили родители месяц назад.
Это здорово осложнило ситуацию, и без того непростую.
- Где ты живешь? - спросил он меня сразу же, у дверей.
Я покопался в памяти и просипел:
- На Северном полюсе.
- Ага, - задумчиво сказал мальчик.
И ушел.
Вернулся он с письмом, отпечатанным на принтере синей краской. Письмо начиналось так:
"Дружочек!
Мы со Снегурочкой шлём тебе это письмо из города Великий Устюг..."
Нда. Нда. Нда.
Зато он смотрел на меня как на Бога, когда я сыграл вступление "Smoke on the water" на его "фендере". Маленький он был, этот мальчик. С маленькими всё проще. Очень легко прощают. И верят в добро.
***
Второй ребенок, о котором я хочу рассказать, был старше. Девочка, лет восьми.
Обычно дети выбегают встречать Деда Мороза, но эта осталась в комнате. Я не сразу понял, почему.
Вышла мама в халатике. Сказала: "Ой, Дед Мороз, Дед Мороз! Сейчас! Мы наденем костюм космонавта!" И убежала.
Оказалось, "костюм космонавта" - это сложная система колец и противовесов, на которых, будто марионетка (в буквальном смысле) висела девочка. Звали ее, как сейчас помню, Вика, и особого энтузиазма на Викином лице не было. На нем вообще ничего не было. Кроме покорности.
Зато мама вела себя эмоционально и странно, если не сказать страшно. Она общалась со мной на два голоса - за себя, взрослым, и за ребенка, тоненьким писком. Поскольку "костюм космонавта" висел у нее на руке, иллюзия кукольника с марионеткой была полной.
Долго этот спектакль выносить было невозможно, и я почти сразу вручил Вике ее подарок.
Это оказалась крошечная музыкальная шкатулка. Смешная, с балериной, совсем как на фото какого-нибудь 19-го века. Девочка не могла двигать ручками, она была рахитичной, но моторика пальцев нарушена не была. А шкатулка работала от поворота маленькой ручки.
Знаете... у нее вдруг зажглись глаза. По настоящему. Там были огоньки, правда были. Яркие. Мама посадила Вику на стул, положила локотки на столешницу, а шкатулку поставила перед ней.
Девочка закрутила ручку, и полилась грустная музыка, что-то из Моцарта, кажется, "Колыбельная", а мы с матерью стояли. Смотрели. Казалось, у Вики в руках Музыкальный Инструмент, а может, так оно и было.
Вика отвлеклась только раз. Не прекращая играть, она повернула ко мне голову (не знаю, чего это ей стоило) и тихо сказала:
- Спасибо.
До этого момента я был уверен, что девочка немая. Полностью.
***
А третий ребенок был радостным. Очень радостным. Тоже девочка, еще маленькая, лет шесть, или пять.
- Равствуй! Пашли!
Все дети демонстрировали Деду Морозу какой-нибудь талант. Эта девочка играла на фортепиано. В шесть лет - гораздо лучше, чем я в свое время научился я за два года в педагогическом. От такого маленького человека не ждешь такой большой музыки, если вы понимаете, о чем я.
Еще она играла очень громко.
А, доиграв, гордо взглянула на меня, развернувшись на крутящемся стуле.
- Здорово! - сказал я искренне. - Ты молодчина! Дедушке Морозу очень, очень понравилось!!!
Девочка смотрела с недоумением, слегка наклонив голову.
- Она не слышит, - сказала мама, стоящая в углу комнаты. - Обычно она ориентируется по мимике и губам, но у вас борода... Это с рождения у нее...
Наверное, надо было показать два больших пальца. Или еще что-нибудь в этом роде. Но я почему-то не сообразил и подошел к девочке ближе, как будто с близкого расстояния она все таки могла меня слышать. Тихо сказал: "Молодец..."
Потом подошел и просто погладил ее по голове. Протянул подарок. А девочка спрыгнула со своего стула, не обращая на коробку внимания, и обняла меня. Очень крепко.
- Она не может еще говорить сложные слова, - сказала мама. - Но она говорит спасибо.
Когда я вышел оттуда, я заплакал.
А из-за закрытых дверей в спину мне неслась музыка.
Не помню, какая.