Смена считай уже закончилась. Старший сержант Павел Иванович Семашко, двадцати восьми лет от роду и по прозвищу Полываныч, бесцельно пялился в окно на улицу, а сержант Александр Клюквин, младше и вообще пока без прозвища, рулил потихоньку.
Едва свернули на круге на Севастопольский проспект, Полываныч обернулся к Сане:
- Тормозни-ка.
Саня принял вправо и тут понял почему. По тротуару, навстречу, в сторону Зюзинского леса шел какой-то парень. Странно шел, ломаной, неуверенной походкой, будто ему и надо было вперед и одновременно хотелось вернуться. На практически вытянутых вперед руках нес коробку, обильно и небрежно всю замотанную скотчем.
- Ваще в ноль обдолбанный. - в душе порадовавшись "вот у нас какой глаз наметанный" прокомментировал Саня. Будто он тоже этого нарика заметил, хотя смотрел на обгонявший их Лексус и, если честно, жутко завидовал хозяину.
Выбираться под осенний порывистый ветер, плюющий в лицо мелкой взвесью дождя, не хотелось, но поймать преступника хотелось больше. Вдруг "чек" в кармане или еще что.
Парень практически уперся своей коробкой в возникших на его пути сержантах и остановился. Прямо как робот перед препятствием. Под чем он такой, интересно?
- Старший сержант Семашко, - представился Полываныч. - Документики предьявите!
Парень сделал длинную паузу и тихо, глядя в землю, сказал:
- Нет документов.
- А в коробке что несем?
Вблизи коробка была еще подозрительней. Чего ее так скотчем обматывать? Поди весь извел.
Парень молчал.
- Что в коробке, уважаемый, я спрашиваю?
- Наркотик...
Он как-то, если можно так сказать об этом обмороженном, ожил только тогда, когда заламывали за спину руки и надевали браслеты, а коробка шлепнулась на мокрый асфальт. Он напрягся и всё тянулся молча к ней. Упаковали и в отдел. Там сдали его, грешного, с рук на руки, расписались, посмеялись, потрепались, по коридору поболтались и Саня не заметил, как Полываныч исчез. На ящик водки можно спорить, что к новой бабе лыжу свою навострил. Завтра будет в красках рассказывать, да привирать, похоже.
От Сани Катька ушла уже год как. Сама на себе женила и ушла и непонятно почему. Вот прям серпом по этим самым такие рассказы, а сам по бабскому делу застенчив патологически. И ругал себя за это и корил, а при виде женщины зажимался всегда. Встанет столбом и ни бэ, ни мэ. На хер кому такой ухажер, без дикции и с горящими ушами?
Домой приволок из "Пятерочки" пакет со жратвой. Ну, хоть сегодня не забыл. А то вчера лень было под дождь, кашей какой-то несъедобной ужинал. Не кулинар, честно сказать, даже в холостяках не научился толком готовить. А сегодня гульнем, подумал Саня. Чекушку на стол. Колбаску на хлеб. Биг-ланч настоится, мы в него майонезику для разнообразия и можно жить. И все думал, как там завтра будет?
Наверное на разводе поблагодарят или еще как-то отметят. А потом премию выпишут. В коробке-то килограмма три-четыре было наркоты. Эх, позвонить в отдел или еще кому, узнать бы, да несолидно. Он и так самый молодой, негоже суетиться. Подумаешь, обычное дело. Взяли наркокурьера и по домам. А вот нефиг нас в ППС держать, орлов таких. Там поди суета сейчас. ОБНОН, прокуроров полный отдел, еще кто. Интересуются, кто ж такие с первого взгляда определяет курьера? А мы вот тут, скромненько, чекушку раздавим и спать. А завтра снова в бой и покой нам только снится. Эх, премию бы побольше, я бы спининг тот взял...
Утром Саня пораньше вышел из дома. Едва закинул в себя бутерброд с ледяной из холодильника колбасой, да растворимым кофе запил.
Увидев впереди медленно идущего Климова, а это он вчера дежурил дознавателем и уж кто-кто, а он в курсе грандиозного шухера с таким количеством отравы, Саня едва не побежал бегом. Сдержал себя, но догнал максимально быстрым шагом.
- Привет, Володь. Ну, как там наш нарик?
Кривой вопрос получился, будто Саня здоровьем интересуется. Но уж как вышло.
- Дома он. Спит. Вместе жрали водку до часу ночи. Это ж мой одноклассник бывший...
Ё-моё! Да как так-то??? Это что ж такое? Так его приняли по всей форме, а как же дежурный, да его человек двадцать видело, а наркоту они что, налево, да что такое? Саня совсем растерялся и от волнения плоско пошутил:
- А что, так можно было?
Климов остановился, взял Саню за рукав, закурил.
- У Витальки семья была. Жена, две дочки, кот, рыбки, всё, как положено... Год назад жена с дочками с дачи возвращалась и под фуру заехала под дождем. Все трое - насмерть. Остался Виталька практически один, с котом и рыбками. А кот позавчера умер тоже. Шестнадцать лет как-никак. Все, что у него оставалось от семьи.
Саня ничего не понимал. К чему он это рассказывает? И что теперь, понять и простить? А три кило герыча или что там, как же?
- Так в коробке-то что за вещество у него было?
- А в коробке, Саня, кот. Котик-наркотик. Наркотик это кличка его была...