Сейчас модно про карму. И у меня есть история. Рассказал тут один, - он участковый распиздяй и знаком с этим делом по долгу службы. Так что, всё правда и награда нашла героя...
Кратко, - один гражданин (назовём Василий), страдал эсгиби... циби...ониз... Тьфу!
В общем, - любил в публичном месте (в лесу), фраппировать молоденьких дам своим обнаженным видом, а главным образом членом. Только потеплеет, покрасят лавки, пригородный лесок обрызнется зеленью, - он тут как тут.
Сидит в кустах, как собака над кучкой - подрагивает от возбуждения, и ждёт, когда на просеке появится молодка с коляской, или прыщавка пробежит трусцой.
Нет, он не выскакивал вдруг у них перед носом, - ему нравилось возникать за спиной как привидение, дикое, но симпатишное, кашлянуть, и: "Мадам, который час?".
Баба вскрикнет, обернется, а он стоит - в одной руке лёгкая шляпа на отлёте, другой дрочит, еще и улыбается - Юлий Цезарь блядь. Некоторые с криком убегали, другие обругав, уходили фырча, кто-то крутили у виска, кто-то снимал на телефон.
А ему похуй, - он всем говорил: "Мерси", и невозмутимо, с достоинством скрывался в чаще.
И что характерно, - никто из потерпевших телегу на этого хуятора в полицию не накатал. То ли наши бабы не из пугливых, то ли интимная жизнь у них страшно однообразна... Не берусь судить, однако факт остаётся.
Но, босомудое счастье Василия, было недолгим.
Одним пасмурным днем на исходе мая, он поеживался в кустах возле просеки, и выглядывал кому бы показать свои озябшие фаберже. Галерист понимаешь, меценат ебучий. Как назло, никого.
И тут, на тропке появилась баба с лыжными палками: раз - два, раз - два.
Таких ебанутых без лыж Васька сторонился, как и беспредельщиц на дорогих великах. К такой велосипедистке сзади не подкрадешься, а заходить спереди - себе дороже, - давят не спрашивая имени, как укуренные хачи.
Раз уже сбила такая до сотрясения мозга и скрылась с места ДТП. А которые с палками, - старушки, - без подставки падают. Или сердечницы, - эти от одного Васькиного вида могут опрокинуться. А это уже пахнет мокрухой.
Но эта "лыжница" была кажется молода - жопа литая и палками орудовала как новенький паровоз шатунами - так и мелькают: чух -чух, чух -чух.
Вышел он из кустов, оценил её коньковый шаг и проработанную жопу, нагнал, взялся за хуй, приподнял шляпу и спросил за время.
Девушка обернулась, Василий положил шляпу на место - была она прекрасна как Столетняя война с чумой под руку, да и моложе немногим - лет шестидесяти.
Но, скандинавская ходьба и на удивление не спёкшиеся яичники с гормонами, сделали своё дело - со спины Вася обманулся лет на тридцать. Да-с, с женщинами так бывает, - если смотришь со спины и на жопу.
- У-у... - восхищенно прогудела старуха. Кажется, её первую обрадовало, что Васька дрочит в знак приветствия, и она шагнула навстречу протянув руку!
Тот от демарша ахнул и выронил хуй, яйца подтянулись на канатиках, как детишки по команде физрука. Резко потеряв тягу к публичности, Васька шагнул с тропы в лес.
- Постой, эй! - воскликнула "лыжница". - А время как же?
Чертыхаясь, он двинулся в чащу, отмахиваясь от веток и мошкары - обломался кайф. За спиной послышались шаги - старуха двинулась следом. Этого ещё бля не хватало.
А эта курва опять: - Стой, мОлодец. А время-то?
- Около двух. - отрезал Василий и уточнил, чтоб отъебалась наверняка. - По Москве. В гости не приглашаю, чай кофе не держу. Не пью, не курю.
- Тогда покажь ещё.
- Чего?
- Хуй покажь, говорю. Не разглядела я. - более чем фамильярно обратилась старуха и ощутимо ускорилась. Они уже едва не бежали вприпрыжку, а стрёмная бабища не только не отставала, но даже нагоняла - только ебучие палки свистели.
- Отвяжись, блядь старая! - в надежде добром и честью отделаться от назойливой старушонки, попросил Васька и перешел на третью.
Не тут-то было. Бабка и не думала оставить гонку преследования и даже пригрозила:
- Ах ты, щенок! Да я тобой пизду подотру...!
В ту же секунду Васька взвыл - в жопу клюнуло что-то острое, - старуха ловко метнула увесистую палку и шутя проделала в беззащитной Васькиной жопе вторую дырку, не хуже первой.
Более не раздумывая, Васька кинулся наутёк. Старуха шла как привязанная - он слышал ее размеренное, мощное дыхание и ровный топот - похоже, бабка играючи могла сдать ГТО, - не бабка, а прям какой-то олимпийский резерв СССР.
Васька был крепко напуган. Собаки за ним гонялись - бывало, но чтоб такие вот физически подготовленные упорные старушки с копьями...
- Стой, стрелять буду! - решила та взять на понт.
"Веселые старты..." - отметил Васька. Смех смехом, но смекнул, - сейчас прилетит еще пика, а с изрешечённой жопой не уйти - силы не равны.
Потому он поддал из последних, и с разбегу прыгнул на приглянувшуюся березу, как белка - летяга - обнял всем телом, - отбил мудя и ободрал живот, карабкаясь ввысь.
Мгновенье спустя подлетела ведьма и хищно уставилась снизу, - глаза горели, то ли нездоровой страстью, то ли здоровым спортивным азартом. Дыхание её на удивление не сбилось, тогда как Васька хрипел и обливался потом.
- Слазь, кобель голомудый! - приказала старуха. - Внизу договоримся.
- Ебанулась, бабка? О чём?
- Ну какая я бабка? - неожиданно миролюбиво сказала та, прищурясь на аппетитно свисающие из листвы, точно бруньки, яйца Василия. - Мне всего сорок пам... ням...ам... А тебя как кличут, соколик?
- Генрих, - вдруг соврал Васька, и зачем-то спросил: - А тебя...Вас?
- Генриетта Ивановна. - несомненно лгала эта чертовски опасная блядь. - Слезай, я тебе тоже кой - чего покажу.
- В пизду. - прозвучало с берёзы.
- Секунду... - не расслышала та (или сделала вид), и щелкнула под грудью замком рюкзака и сбросила его с плеч - тот грузно брякнулся.
"Нихуя себе! - оторопел Васька, - Бегает с утяжелением. Лошадь пожарная. Такая махом на запчасти разберёт, - во попал!"
Скинув рюкзак, бабка задрала футболку и выудила из лифчика увесистые груди в синих прожилках вен - хвастливо взвесила неликвид на ладонях: - Глянь какие, голубь. А тут глянь... - она приспустила спереди штаны, и похлопала себя по лобку, могучему, что броне - маска курсового пулемёта Т-34, заросшая диким волосом.
Эстетичного Ваську затошнило, поехала голова - он крепче вцепился в ветви.
- Слезай, сокол. Договоримся. Растревожил женщину и в кусты? Не годится. Слезай, а? - увещевала старуха, меж тем умело разминая грудные мышцы и похлопывая подмышки, как штангист перед рывком.
От таких профессиональных лайфхаков Васька заскулил и полез выше.
Та прикрикнула: - Ну?!
- Хуй гну. Шла бы ты, бабка. - едва не плача попросил он. - Уже и дождь собирается.
- А почто хуем меня соблазнял? Ебаришка несчастный. - корила бабка. - Мне-то теперь куда с этим? - и красноречиво потерла пизду и показала совершенно мокрую ладонь, как укор.
Васе стало совестно: - Я ж не знал, что ты...вы, такая...
- Какая?
- Старая и некрасивая.
Старуха так и заскрежетала зубами: - Слезай, обезьяна херова. Или соструню!
- Нет. А не отстанешь, напишу заявление о попытке изнасилования. Отъебись, крокодилище.
В ответ, старуху обуял бес:
- Слезай, или стреляю!
К счастью, закрапал холодный дождь. Васька повеселел, а на бессильное "стреляю" рассмеялся и помахал извращенке членом: - Катись нахуй, старая вешал...
Не договорил. Старуха выхватила из рюкзака короткое, но страшное ружье - да-да, ствол!
- А-а-а! - завизжал точно баба Васька, и ну карабкаться вверх с голой жопой, - точь - в - точь обезьяна с вытертой сракой.
Старуха навскидку дважды спустила крючок, заставив Ваську заорать на весь лес - на заду загорелись два алых пятна. Третьим выстрелом, вдарила по мудям.
Каркнув, Васька истово взмахнул руками и даже несколько взмыл, но тут же уебался - гулко стукаясь о сучья и треща ветками как Винни Пух после выстрела драгоценного кореша. Брякнулся оземь без чувств. Мошонка несчастного походила на спелый большой помидор.
Бабка-то оказалась в прошлом биатлонист. А сейчас - набегается с палками по лесу, а потом палит по банкам из ружья для пейнт бола - форму значит поддерживает. Вот так...
А в общем и целом - дрочите дома, здоровее будете.
Алексей Болдырев.