В одном из районных отделов милиции старшим оперативным дежурным работал майор П.
Серьезный, статный мужчина, лицом и прической похожий на певца Ярослава Евдокимова.
Улыбался он ослепительно, пуская "зайчики" золотыми коронками.
Несмотря на строгость, его уважали и, можно сказать любили, поскольку основным его обращением ко всем было слово "родненькие".
- Старший оперативный дежурный майор П. - отвечал он на звонок. - Это кто? Прокуратура? Следователь? Родненький мой, где я тебе собаку найду? У меня дома два кота, да и те только в тапки ссут, но след не берут. Ну, если очень надо, сам могу полаять. Обратись к кинологам.
- Так, родненькие мои. - обращался он, выходя из дежурки к буянящим в клетке доставленным. - Вы мне тут зоопарк прекращайте. Я за десять лет уже кем только не был - и волком позорным и козлом безрогим и собакой и даже говном. Хоть раз бы единорогом назвали. А кто будет буянить и ломать казенное имущество, тот погибнет как Павка Корчагин.
- А что с ним стало-то? - среди наступившей тишины задавал вопрос самый смелый.
- Как что? Шпалой придавило!
В этом же районе жила местная сумасшедшая Галочка - кудрявая дамочка неопределенного возраста и перманентно украшенная фингалами, поочередно то под правым, то под левым глазом, поскольку помимо редко заходящего в гости разума она имела еще одну изюминку - любила выпить. Справка от психиатра была пожизненной индульгенцией. С сентября по апрель она работала Снегурочкой - надевала на шею воротник из, как ей сказали, меха, на голову- непонятно откуда взявшийся кокошник, брала в руки детскую пластмассовую палочку со звездой из серебристого дождика и поздравляла всех с Новым годом.
- Я - фея! Я - снежинка! С праздником всех!
На районе ее знали все и не обижали.
И тут Галочку угораздило влюбиться в П.
Каждую его смену она приходила в отдел и останавливалась у окошка дежурной части.
- Сергей! Нам надо серьезно поговорить.
- Слушаю Вас, гражданка. - говорил П. официальным тоном.- Какая проблема?
- Я тебя люблю, бессовестный! Зачем ты разбил мне сердце?
- Родненькая, иди отсюда, не мешай работать. - расплывался он в улыбке.
- Нет, это невыносимо! Я же тебя люблю! И никуда не пойду!
Дежурная смена тихо ржала по углам, но стоило майору посмотреть, как все стихало.
Он только прической и внешностью походил на Евдокимова.
Кулаки у него были размером с утюг и никто не хотел проверять на себе способы глажки.
- Галя! Ты пьяна. Иди, проспись, а потом поговорим.
- Нет, я хочу сейчас!
- Я женат.
- Разведись! Я тебя всё равно уведу! Ты будешь мой! - и она просовывала руку в окошко, стараясь хватить П. за погон.
Иногда терпение П. заканчивалось и он, пользуясь связями, отправлял Галочку в вытрезвитель.
Но на следующую смену она снова была в отделе, украшенная свежим синяком:
- Ты поговорил с женой?
- Нет.
- Поговори! Мы уедем с тобой в Монголию...
- Серёг, ты вещи собрал? - подкалывали его коллеги. - Бери свитера и белье с начесом. В Монголии, говорят, сопли на ветру замерзают.
- Да идите вы, родненькие. - отмахивался он. - Сами знаете куда.
Но в один из дней она не пришла.
Сначала П. этого даже не заметил.
Потом смеялся облегченно:
- Наверное, одна в Монголию подалась.
Но после обеда сел на телефон и начал обзванивать больницы и близлежащие отделы милиции.
- Да брось ты. - толкал его в бок напарник. - Где-нибудь забухала. Явится.
После очередного звонка П. положил трубку и замер.
- Что такое?
- Её сбила машина... Недалеко от отдела... Насмерть.
- Кого? Галочку?
- Она не Галочка, а Анна Сергеевна Полюк. Родственников нет.
П. отпросился со смены и ушел домой, где запил на неделю.
Через неделю он пришел в кадры и написал заявление на увольнение.
© africanez