Старик с трудом вышел во двор и посмотрел на небо. Прямо над его головой тянулись косяки диких гусей, перекрикиваясь в вышине. Старик не понимал их, как бывало раньше. Он долго смотрел летящим правильными клиньями стаям.
Что он хотел увидеть? Неужели маленькое белое пятнышко, так резко выделявшееся среди остальных гусей, которые казались отсюда, с земли, совсем темными. Естественно, он так и не увидел ничего похожего.
Мартин и Мартина умерли уже давно. Однажды просто оба не проснулись. Так и улетели в свой последний путь вместе. И даже их дети уже покинули этот мир. А дети их детей уже давно перемешались с дикими гусями и также серы. Какое-то время, пока была еще жива Акка Кнебекайзе, стая навещала Нильса.
Удивительно, но мальчик Нильс, а потом молодой Нильс Хольгерссон, приобретший уже некоторую взрослость, и уважение односельчан, понимал мудрую гусыню и без слов. И Акка понимала человека. Но вот уже у стаи новый вожак, да и нет никого, кто бы помнил дерзкого, но доброго мальчишку, заколдованного гномом. И Нильс вовсе не судил гусей.
Нильс не мог пожаловаться на жизнь. Он вырос, как полагает всем мальчишкам, и к его имени прибавилось уважительное Герр. Женился, вырастил дочь, выдал замуж, похоронил жену. Все перипетии, радости и горести обычной человеческой жизни.
И вот он уже старик. И волосы белы, и суставы не гнутся, как раньше, и глаза слезятся, если слишком долго смотреть на умытую синь неба. Дочь живет в другой деревне ‒ рукой подать, но у них там хозяйство, часто приезжать не может. Все уговаривает отца переехать, все же трудно старику одному в доме. Да вот старик‒то переезжать не желал и все тут. Упрямства ему и сейчас не занимать было. Дочь фыркала, ругалась, просила ‒ все бесполезно.
Старик Нильс не унывал. В теплые деньки сидел во дворе, покуривал трубочку, вырезал детишкам поделки из дерева ‒ все больше длинношеих птиц. А зимой именно в его доме собирались в очередной раз послушать об удивительных приключениях проказливого мальчишки, который умудрился обидеть гнома и получил приличное наказание за это.
Впрочем, Нильс и не знал уже ‒ наказание или дар? Дети по десятому разу с удовольствием слушали чудесную историю. Взрослые ворчали ‒ что за глупости, гномы, говорящие гуси, белки и медведи. Но глядишь ‒ и нет нет, то один, то другой уже давно выросший из детских сказок, стучит в дверь старика Нильса, и тихо пройдя в комнату, садится у очага ‒ слушать.
А еще никак не мог старик отказать себе каждую осень провожать взглядом летящих на юг диких гусей. Стыдно самому было признаться, но и уезжать он не хотел, ибо наделся. На что и сам не мог бы сказать.
Гуси давно скрылись вдали, а старый человек все смотрел и смотрел, пока глаза не заслезились. Потом мотнул головой и пошел в дом, чуть поеживаясь. Несмотря на теплую осень, ему стало холодно. Впрочем, ему теперь постоянно было холодно ‒ старость.
В доме уселся на стул около окна. Сегодня он еще много чего запланировал, но сейчас не хотел ничего делать.
‒Нильс, Нильс, неужели ты все такой же мечтатель, как и раньше? ‒ зазвенел позади веселый голосок.
Старик обернулся, и посмотрел на старый сундук, что стоял тут еще во времена когда родители были живы. На крышке сидел гном ‒ну точно тот самый гном, Нильс плохо видел, но в этом был точно уверен. Гном весело болтал ногами.
Когда Нильс обернулся, спросил
‒Что, опять ловить будешь?
‒Куда мне, ‒ рассмеялся было Нильс, но тут же закашлялся.
‒Вижу, ‒ гном вздохнул, ‒ извини, забыл я, что вы...
Тут гном замолчал
‒Что мы такие недолговечные? ‒ хмыкнул старик, ‒ ну да, что же поделать.
Повисло молчание. Гном нарушил его первым
‒А знаешь, ведь сегодня семьдесят лет с того самого дня, как мы встретились в первый раз
‒Да ну, ‒ покачал головой Нильс. Сам он уже давно потерял счет годам.
‒Правда‒правда. Я помню, еще тогда хотел тебе сделать подарок. В честь юбилея. Думал, на столетие прийти, но.
‒Через сто лет ты бы меня уже не застал.
‒Ну да. Хорошо, что решил сейчас все же.
‒Хорошо. Наверное. Но только в честь чего такие подарки?
‒Просто так. Все же я чувствую себя виноватым. Не стоило так‒то
‒Не надо. Это было чудесное время. И нужное мне.
‒Да? ‒ гном почесал за ухом, ‒ ну я предполагал, что может и так быть. Так что подарок не отменяется. Что ты хочешь?
‒Подарок не отменяется, потому ты знал, что я так скажу, да, маленький прохвост? Но мне ничего не нужно.
‒В самом деле? Даже вернутся в прошлое? Или стать вновь мальчишкой?
‒Прошлое было и прошло. Зачем повторять? А стать мальчишкой, ‒ старик задумчиво улыбнулся, ‒ моя дочь не поймет. У нее своих четверо ‒ и все мальчишки.
‒Ну так я не играю, ‒ обидчиво протянул гном, ‒ я ведь зарок себе дал. Так что...выбирай, а? Может тебе дом новый там или золота котелок?
Старик мотал головой и улыбался. Ему ничего не было нужно из этого. Гном вновь задумался. Потом сказал, указывая маленькой ручкой на окно
‒Смотри, опять летят
Старик выглянул и увидел очередной гусиный клин. Нечто одновременно сладко и горькое шевельнулось в душе.
‒Ох ты и хитрец, ох и хитрец, ‒ одобрительно сказал он, глядя на гнома.
‒Так выбрал? ‒ улыбнулся гном.
‒Да. Выбрал.
***
Молодой, полный сил дикий гусь загребал воздух крыльями, поднимаясь над домиками. Поначалу была в его полете некоторая неуклюжесть, но потом инстинкт взял свое и птица полетела свободно и грациозно. Гусь лишь чуть покружил над домом, где прожил столько лет. Скоро в небе протянулся еще один серый клин и гусь уже больше не глядя вниз, полетел к нему. Еще предстояло представится вожаку, стать своим в стае, доказать, что он достоин членства в ней. Но Нильс был уверен ‒ уж это ему удастся без труда.
© Аделаида Агурина