Мой путь в кинологию начался в далеком детстве. Тяга к собакам была всегда, и когда в 14 лет я захотел приобрести собаку, то отправился в клуб ДОСААФ. Тогда нельзя было просто взять газету, найти объявление о продаже немецкой овчарки и купить ее. Надо было встать в очередь в ДОСААФ, тебя обучали, как дрессировать собак и ухаживать за ними, и только потом ты получал собаку.
В общем, приобрел я первого щенка, прошел с ним общие курсы по дрессуре, потом по караульно-постовой службе, ездил по выставкам, с этой же собакой пошел в армию.
Первое настоящее кинологическое образование я получил в армии. После этого поехал служить на границу с собакой, потом уже меня перевели на должность старшего инструктора службы собак (это человек, который уже сам обучает других).
Стоит ли говорить, что в армии условия для служебных собак были очень тяжелые. Там моя собака и умерла от инфекционного гепатита. Дослуживал я уже со служебной собакой.
Кстати, дедовщины благодаря ей вообще не ощущал. Когда приехал на заставу, то мой пес в первые же дни перекусал половину солдат, и "дедушки" просто меня боялись. Им ведь хотелось домой с руками-ногами вернуться.
В армии мы отрабатывали скорость слежки, то есть собака должна была быстро по горячему следу найти нарушителя. Социализации собак особого внимания не уделяли, потому что они должны были просто понимать, что те, кто в советской форме - это свои, а остальные - чужие, и с ними церемониться не надо.
После армии меня ждали в клубе ДОСААФ в качестве инструктора. Но зарплату предложили всего 80 рублей, меня это не устроило. Тогда же я встретил старого знакомого, который предложил пойти к ним в уголовный розыск. Там платили 150 рублей.
Когда я пришел в питомник, то сержанты сразу начали показывать, что я ничего не знаю и ничем не лучше остальных. Конечно, хорошо, что у меня были и армейская, и ДОСААФовская подготовка, но в органах специфика немного другая. Следовая работа в армии - это скорость, четкость отработки действий не столь важна, главное - итоговый результат, то есть поимка нарушителя, потому что чем больше дней проходит, тем дальше уходит нарушитель.
В милиции же наоборот - не быстрое движение по следу, но очень четкое, потому что преступник может обронить или выбросить вещдоки на ходу, и их необходимо найти. Конечный результат, конечно, тоже важен, но давность отрабатывается большая, и собака работает нижним чутьем, а не верхним, то есть голову прижимает ближе к земле.
По окончании учебки я начал работать дежурным кинологом по Таллинну. Раньше был один такой дежурный по всему городу, как сейчас - не знаю.
Потом меня отправили в Ростовскую центральную школу совершенствования работников служебного собаководства. Туда я ехал уже в милицейской форме, с собакой, с которой раскрытия делал, причем громкие.
В 1991 году моя собака поставила рекорд по отработке запахового следа. Около 6 часов давности был след, мы по нему шли больше 30 км, задержали преступника, который к тому же сразу и раскололся.
Так что в Ростов я приехал уже готовым специалистом. Но тут сколько ни учись, всегда зеленым кажешься. Кинология - наука сложная и всеобъемлющая. И в этот раз была новая, более высокая ступенька. И понеслась. Мороз 26 градусов, связку ключей бросают в снег и говорят: апорт! Я возмущаюсь: мол, вы что, мороз же! А мне отвечают: ну а если преступник вот так обронит в снегу связку ключей, а твоя собака не найдет? Тогда же нас начали обучать работать с собакой жестами на расстоянии до 150 метров.
В общем, когда я вернулся из Ростова, то уже понимал, что чего-то знаю. Но в работе все равно каждый случай сугубо индивидуален. В один день кража, и условия вот такие, а следующий день - изнасилование, условия другие. Служебные кинологи, как и сами оперативники, должны обладать определенной смекалкой.
С развалом Союза в полиции у нас стали происходить изменения, кто-то перестал подходить по требованию навыков, кто-то не ужился с новым начальством. В общем, много профессионалов стало уходить. Я тоже ушел из милиции тогда. Начал искать, куда бы приткнуться. В итоге стал работать в казино, но параллельно продолжал заниматься дрессурой.
В начале 2000-х я уже мог работать исключительно кинологом, не отвлекаясь на что-то еще, потому что появилась клиентская база. Люди были очень довольны мной, и вскоре моя репутация начала работать на меня.
Я не даю рекламу нигде, лучшая реклама в моем случае - это сарафанное радио.
Когда я учился кинологии, то всякие дисциплины вроде хендлинга (управление поведени
ем собак) считал идиотизмом. Сначала, когда я начал заниматься дрессурой с гражданскими, очень не хотел этого делать, но обстоятельства заставили, и потихоньку пошло-поехало.
Ко мне приходит много людей из других школ, чтобы переучиваться. Мне этого, конечно, очень не хочется делать, но жалко людей, которым давали всякие дурацие методики. Очень большая проблема заключается в том, что так называемый вкусопоощрительный метод дрессировки не приводит к хорошим результатам. Этот вид дрессировки сейчас очень популярен, поскольку он якобы ненасильственный. У метода главный принцип заключается в том, чтобы с собакой договориться, то есть "дай мне лапу, а я тебе вкуснятинку".
В советское время этот метод использовался только в качестве вспомогательного, а основным была механическая дрессура, которую придумали немцы. Хотя в целом советский метод дрессуры, по которому и я дрессирую, называется контрастным, поскольку использует сразу два метода. А все эти условные рефлексы, вырабатываемые вкусопоощрительным методом - чушь полнейшая, если их не поддерживать, то они потом просто затухают.
Если вы считаете, что это слишком сурово по отношению к собакам, то посмотрите на немцев, родоначальников дрессуры. Их механическая дрессура очень эффективная.
Когда я ездил в Германию, то познакомился с их кинологами и даже перенял для себя некоторые приемы, но кое-что для меня осталось запредельным. Например, шипованный или электрошоковый ошейник.
А вообще любая дрессура - это конфликт. Конфликт потому, что мы заставляем делать собак то, что им вообще не нужно.
Если речь идет о простых обывателях, то их собака должна быть в первую очередь социально адаптированной, то есть она не должна испытывать страха по отношению к социальной среде, в которой она живет, не должна испытывать неоправданной агрессии. Во-вторых, она должна знать элементарные команды - "ко мне!", "рядом!", "место!".
Ко мне приходит много людей, которые хотят переучивать своих собак. И я вижу основные ошибки, которые допускают хозяева.
Во-первых, не уделяют особого внимания собакам возмутимых типов - это холерики и сангвиники. У этих собак очень быстрый метаболизм, и они очень любят поесть. А теперь представьте, когда настоящего хищника пытаются обуздать вкусопоощрительным методом. Хороший кинолог должен это видеть и работать с такими собаками иначе.
Во-вторых, очень часто считают, что с маленькими собачками не надо заниматься, и зачастую они получают высокий социальный статус по отношению к хозяину. Это вообще проблема номер один. У собаки нет понятия хозяина, для нее есть вожак стаи. А люди делают элементарные ошибки: собака спит там же, где спят хозяева, ей дают еду со стола. И собака понимает, что она нисколько не ниже хозяина по социальному статусу, и начинает думать, что хозяин не имеет права управлять собакой.