Собирать материал для диплома меня отправили в Советскую Эстонию, на сланцевое месторождение. Я был тому рад, места знакомые, родные, рядышком Усть-Нарва ― летняя вселенная моего детства. Несмотря на почти полное отсутствие эстонцев, городок Йыхви слыл чистеньким, а уровень разгильдяйства на производстве был так низок, что в какой-то момент главным разгильдяем оказался непьющий студент-отличник из Ленинграда, то есть ― я. Но это другая история, может и расскажу как-нибудь, если решусь.
Мой руководитель, профессор Соловушкин, напутствовал меня такими словами:
― Каждый раздел надо проиллюстрировать чертежом или схемой, чтобы не меньше восьми плакатов было на защите. И, самое важное, правильно формулировать задачу, обрати на это внимание.
На самое важное я как раз внимание и не обратил, ужаснувшись требуемому количеству плакатов. Из всех копировальных устройств мне был доступен только "Дралоскоп". Это было подсвеченное снизу оргстекло, в метр шириной, на которое укладывался копируемый чертеж. По чертежу раскатывалась калька, вещь неприятная сама по себе. По кальке надо было обводить карандашом мутные контуры. А затем, поскольку на защиту с калькой не придёшь, предстояло перенести чертёж с кальки на ватман. Это делалось с помощью копирки (грязно и криво) или с помощью иголки (криво и грязно) с последующим дорисовыванием.
Я ходил в разные отделы Управления, брал чертежи и целыми днями неряшливо их копировал. К счастью, мне нужна была только одна технологическая цепочка. Но при желании я мог получить все транспортные развёртки, все электрические схемы, чертежи всех конструкций, полный список оборудования и план действий на случай ядерной войны.
Вводную часть мои коллеги брали из маленькой брошюры о комбинате. Брошюру эту выдавали на проходной всем желающим. Я же подошёл творчески, ходил в библиотеку, читал старые журналы и в итоге сочинил опус, описывающий героическое прошлое и усердное настоящее. Я даже поговорил с местным ветераном, но ветеран был старенький и нёс явную антисоветчину.
Опус, как и всякий раздел, надо было иллюстрировать. Мне виделся в этом месте общий план месторождения. За ним я и отправился к геодезистам. Но женщина, которая не только сразу выдавала мне любые чертежи, но даже иногда помогала копировать (у неё это отлично получалось), вдруг сделала строгое лицо:
― Общий план? Только через первый отдел. И... лучше вам туда не ходить.
Выросший в тепличных условиях, я добрым советом не воспользовался. И попёрся в первый отдел, намереваясь зачитать там своё сочинение в качестве аргумента.
Со мной беседовал немолодой мужчина с земноводным взглядом. Моё творчество его не заинтересовало. Он спросил про отца, про дедушек, про заграничные поездки. А потом сообщил, что для допуска к плану нужно письмо от ректора с подробным обоснованием.
Я ушёл огорченный, думая, чем же теперь иллюстрировать вводную главу. Быть может, эмблему предприятия как-то использовать? С этой мыслью я взял на проходной брошюру и оторопел ― с первой же страницы на меня смотрел "Общий план месторождения", именно так было там написано, что ж я раньше не замечал? Самый настоящий план, только очень мелкий.
― Ну да ничего, ― обрадовался я, ― разберёмся.
Вернувшись в Ленинград, я попытался перенести рисунок на ватман, нацарапав на кальке мелкую сетку. Ничего не выходило, рисунок был слишком миниатюрен, а я не слишком терпелив.
Требовалось радикальное средство. И я направился к своей одношкольнице Лариске, которая училась на художника.
― Вот, ― говорю, ― из этого рисуночка нужно сделать плакат, в метр шириной.
― Один в один перенести? ― только и спросила замечательная во всех отношениях Лариска.
― Как можно точнее! ― с важностью сказал я.
― Хорошо. Погуляй часик где-нибудь.
Через час плакат был готов. Я ошеломленно смотрел на него, а в голове медным колоколом звенели слова моего руководителя, между которыми вкралось слово "идиот", хотя профессор такого не говорил:
"...самое важное, идиот, правильно формулировать задачу!".
Контуры месторождения на плакате полностью соответствовали рисунку. С той же точностью была соблюдена пропорция между рисунком и названием, и теперь слова "Общий план месторождения" огромными жирными буквами покрывали всю верхнюю часть плаката. Снизу же чернела гигантская надпись: "Рис. 1".
― Всё в порядке? ― участливо спросила Лариса, озадаченная, видимо, моей реакцией.
― Да, всё хорошо, просто супер, спасибо огромное, ― пробормотал я и пошёл делать с этого плаката кальку, благо навык был.
Правильно формулировать задачу я с тех пор так и не научился, но зато теперь учу этому других.
А историю эту долго никому не рассказывал.
2020 г