Живёшь и думаешь, что тебе девятнадцать. Или максимум двадцать. Вокруг все что-то делают, возятся, женятся, детей растят. А тебе двадцать. И двухтысячный был только вчера. И Калкин такой молодой, и всё у него ещё впереди.
А потом смотришь в зеркало и внезапно осознаёшь, что тебе, блин, сорок. И стоит рядом молодое поколение, вежливо улыбается в ответ на твои шутки. А шуток этих давно не понимает. А в один из вечеров, когда ты сидишь и шутишь среди приятелей твоих детей, это молодое поколение, наконец, прорывает:
- Папа, мы не в теме! Что ты вообще сейчас сказал?
И ты начинаешь долго и нудно, постоянно сбиваясь и отвлекаясь, рассказывать, кто такой Снусмумрик, почему настоящие герои всегда идут в обход, и почему Штирлиц должен остаться. И шутка кажется не такой уж и смешной.
И тогда ты понимаешь, что они уже другие. И смеются над другими шутками. И они уже другое поколение. И тебе, блин, сорок лет! А то и пятьдесят. А двадцатилетний парень, который все эти годы сидел внутри тебя, давно куда-то свалил.
Мой приятель Андрей работает в околомедицинской сфере. Начинал с рядового работника, через пару лет стал маленьким начальником, потом руководителем отдела. И, наконец, пригласили его в одну очень серьёзную корпорацию на должность директора.
Собеседования по скайпу, поездки в региональный офис, в Москву, разговор с каким-то немцем из центрального офиса. Наконец контракт, трудовая книжка и первый рабочий день.
Андрей в эйфории. Первая директорская должность. Звонит всем, хвастается. И мне звонит.
- Прикинь, у меня отдельный кабинет! Первый раз в жизни у меня отдельный кабинет!
- Поздравляю.
- И секретарь! Я прихожу, а мне представляют. Это, говорят, ваш секретарь, её зовут Вера. Прикинь, у меня свой секретарь есть!
Андрей Николаевич смеётся в трубку. А я его отлично понимаю. Это внутри него двадцатилетний Андрюха офигевает от кабинета, секретарши, новой должности. Ещё не привык, ещё радуется.
- Красивая секретарша? - спрашиваю я.
- Ага! - Андрей переходит на громкий шепот. - Длинноногая такая. Я сейчас выглянул, хотел кофе попросить. А она сидит, ноготь пилит. Ну, настоящая секретарша! Я даже постеснялся её от процесса отвлекать.
- Ты поосторожнее с ней. У тебя жена. И дети.
- Да ладно! - беспечно ухмыляется Андрей. - Ей лет двадцать пять, не меньше. Серьёзная дама.
Андрей Николаевич, хочется сказать мне. А тебе-то уже почти полтинник. Ты директор большой конторы. Ты сам уже серьёзный товарищ.
А двадцатилетний Андрей смеётся.
Проходит несколько дней и встречаемся мы с ним на соревнованиях, куда привезли своих потомков. Пока дети с увлечением лупят друг друга, стоим в стороне, разговариваем. Андрей отчего-то грустен и задумчив.
- Ну как новая работа? - спрашиваю.
- А-а, - Андрей неопределённо машет рукой.
- Трудности?
- Да, не в этом дело, - вздыхает. - Трудности я ожидал.
- Так чего кислый такой?
- Да почувствовал вчера себя старым идиотом.
- Ничего себе! Спину прихватило? В аптеке вместо презервативов валидол купил? Носки шерстяные по акции в "Гиппо" прихватил?
Андрей смотрит на меня с возмущением:
- Ну не до такой степени!
- Так в чём дело?
- Ты помнишь, я тебе про секретаршу рассказывал?
- А, длинноногая такая? С ногтями?
- Точно. Вера её зовут. Верочка.
- А-а, Верочка, вызовите....
- Вот именно! - встрепенулся Андрей. - Вот ты сразу догадался! Было у меня вчера хорошее настроение, я решил пошутить. Звоню секретарю:
"- Верочка, вызовите мне самую светлую голову нашей с вами современности.
А там молчание. Верочка переваривает. Наконец оживает:
- Андрей Николаевич, не поняла, повторите. Кого вызвать?
А я торможу, шутку затягиваю, хотя надо было давно извиниться, и прекратить всё это.
- Верочка, позовите мне Новосельцева.
- Поняла, - рапортует секретарша и отключается.
Я хотел было выйти, объяснить, посмеяться вместе с ней. Но тут, как назло, клиент крупный позвонил, отвлёк. Пока я с ним разговаривал, Вера входит.
- Извините, Андрей Николаевич. Я Новосельцева долго искала. Не работает у нас такой. Может на складе посмотреть? Это их новый сотрудник?
- Простите, - говорю. - Верочка. Это я неудачно пошутил.
- Ну ладно, - длинноногая секретарша пожимает плечами. И в глазах её читаю я, какой же я старый дурак.
- А вы такой фильм "Служебный роман" не смотрели? - с последней надеждой спрашиваю я.
- Служебный роман? Что-то знакомое, - задумывается Верочка. - А, точно. Не смотрела. Не люблю Зеленского.
И уходит. А я остаюсь соображать при чём тут Зеленский, Украина и почему Верочка его не любит".
- Догадался? - спрашиваю я.
- Погуглил, - мрачно кивает Андрей. - И понял, что мы с Верочкой разные поколения.
- Не будешь больше шутить?
- Хватит. Дошутился уже.
И тут подбегает его отпрыск.
- Папа, у меня бой только через пять пар! Пошли в буфет! Успеем чего-нибудь перекусить.
- Ты с нами? - спрашивает у меня Андрей.
- Не, я тут посижу. Отравлюсь ещё в вашем буфете.
Андрей с потомком уходят. На прощание пацан поворачивается ко мне, сдвигает брови и говорит:
- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Андрей даже посветлел лицом. Где-то внутри него, двадцатилетний Андрюха встрепенулся и решил, что не всё ещё потеряно. И это просто Верочка - дура!
Автор Павел Гушинец