Вотъ =)

Когда ночью за окном минус тридцать, а какие-то пидоры ещё днём отключили отопление, и вы, врубив на кухне газ, все 4 конфорки, нарядились в самый тёплый свитер и завалились спать под три одеяла, ? вот тогда, уже под утро, кислородно проголодавшись, ваш спящий разум и нарожает чудовищ.

Стоит ли писать об этом? Наверное, стоит. Чтоб быстрей отъеблось. Это не кошмар в традиционном понимании этого слова; не кошмар вообще. Просто пиздецки изощрённый и мрачный контент. Поток гниловатой жути, крайне неприятный фильм, просмотренный от начала до конца ? без вскриков, без просыпаний в холодном поту. Под кат приглашаются любители всяко-разной больной шняги.

***

Еду в метро, какая-то рядовая поездка ? на работу или с работы. Народу в вагоне почему-то немного, каждый занят своим делом: кто-то спит, кто-то читает, кто-то слушает плеер, я играю с компьютером в шахматы. На одном из перегонов в туннеле раздается характерный свист, и состав резко замедляет движение до полной остановки. В наступившей тишине пассажиры молча переглядываются, затем кто-то знающий произносит:

? Это надолго. Колёса заклинило.

? Как? Как? Как это заклинило колёса? ? раздаются со всех сторон вопросы.

? Сужение колеи, ? объясняет мужик. ? На отдельных участках колея может сужаться, и тогда рельсы давят на реборды колёс, вызывая эффект торможения.

? Но как это так? Почему ничего никогда не сужалось, а сегодня вдруг сузилось?

? Значит, ЧП произошло, ? пожимает мужик плечами. ? Скорее всего из-за грунтовых вод просел какой-то служебный отсек под путями. Соответственно, прогнулись и шпалы.

? Что вы говорите? Какой ещё отсек? Что ещё за служебный отсек?

? Они разные бывают, ? отмахивается от вопрошающих мужик и прячется за газетой.

Однако, спокойно почитать ему не дают. Через несколько минут знатока начинают настойчиво дергать за рукав:

? Ну что вы сидите! Не молчите же! Раз вы всё знаете ? говорите, не создавайте панику. Немедленно скажите всем когда мы снова поедем. Проблему уже как-то решают, нет?

? Решают, решают, ? успокаивает всех мужик. ? Сейчас подъедет на дрезине спецотряд туннельной милиции, произведёт необходимые работы, после чего наш поезд сможет продолжить движение.

? Ну и сколько их ждать?!

? Да вон они, уже приехали. Слышите?

Со стороны хвоста по составу к нам приближается шум ? хлопанье дверей (вагоны старого образца) и тяжёлое топанье как минимум десятка хорошо обутых ног. Вскоре появляется наряд туннельной милиции ? несколько одетых в шинели и будёновки бойцов, у каждого по горящему керосиновому фонарю и по винтовке со штыком.

? Здесь, что ли? ? зычно спрашивает впереди идущий, оглядываясь на товарищей.

? Дальше, Василий, в следующем, ? отвечают ему.

Наряд проходит в следующий вагон; глядя им вслед, я интересуюсь у знающего мужика:

? А почему туннельная милиция выглядит как красноармейцы какие-нибудь?

? Ну... Рождённая Революцией всё ж таки, ? уважительно произносит он. ? Их как загнали под землю ещё в конце двадцатых, когда метро начинали строить, так с тех пор образец формы и не поменяли.

Смена кадра. Наряд туннельной милиции распахивает люк в полу вагона. Василий ложится на живот, осторожно свешивается в проём, светит там фонарём, кряхтит: ?Бляядь!..?

? Что? Рельсы давят на реборды? ? со знанием дела спрашиваю я.

? Давят, давят... ? бурчит Василий; встаёт, отряхивается: ? Херово дело, отсюда не поправить. Придётся вниз лезть.

? Служебный отсек просел? Из-за грунтовых вод, да? ? продолжаю я проявлять любопытство.

? Просел, просел... Шёл бы ты, пацан, не мешал, ? отмахивается от меня пожилой усатый милиционер, которого товарищи называют Григориваныч.

? А можно мне с вами вниз? Я вам не буду мешать, я просто посмотрю, ? пристаю я к служивым, и мне, вопреки ожиданию, позволяют: ? Ладно уж...

Смена кадра. Под тёмными сводами туннеля в свете керосиновых фонарей милицейский наряд долбит рельсы штыками винтовок, летят искры. Поезда с пассажирами уже нет, уехал.

? Это вы зачем? ? интересуюсь я.

? Могильня протекла, ? объясняет Василий. ? Нужно вскрыть вход и устранить протечку.

? Какая ещё могильня? Ведь говорили служебный отсек.

? Он и есть. Не мешай.

Минут через десять (в координатах сна) наряд расчищает рядом с колеёй под шпалами довольно широкое отверстие, словно вход в какую-то огромную нору, расположенную аккурат под полотном. Встав на четвереньки, один за одним менты заползают внутрь, я следом за ними.

Смена кадра. Небольшое, очень плохо освещённое помещение с кафельными стенами. Тухло-сладкий запах ? несильный, но довольно неприятный. На полу деревянные поддоны, как на овощном складу. На поддонах рядком уложено несколько целлофановых свёртков в человеческий рост, штук пять или шесть.

? Что это? ? зачем-то спрашиваю я.

? Что, что... ? бурчит Григориваныч. ? Будто сам не знаешь. Трупы, вот что.

? Я понимаю... Я имею в виду ? зачем здесь трупы?

? А куда ж их? ? усмехается Василий, ковыряясь в мокрой трещине на потолке чем-то напоминающим автомобильную монтировку и заделывая таким образом протечку.

? Ах, ну да, ? доходит вдруг до меня. ? Это бомжи.

? Ну почему, не только бомжи.

? А кто ещё?

? Ну мало ли. Что, разве в метро одни бомжи умирают?

? Ах, ну да, ? доходит до меня ещё раз. ? Здесь лежат все те, кто по тем или иным причинам умер в метро.

? Во-первых, не только здесь, ? уточняет Григорий. ? На одной нашей линии сто семнадцать могилен. Во-вторых, не все. А лишь невостребованные. То есть, в основном те, у кого документов при себе не нашлось.

? А что же морги?..

? А что морги? В моргах, дружок, сейчас нахуй посылают, это тебе не то что раньше. Теперь у них все услуги только за деньги. А откуда у метрополитена деньги на трупаков?.. На живых-то нихуя нет... Ну чего, Вась, всё, что ли?

В это время один из целлофановых свертков резко дёргается, и на поддон из-под него вываливается тёмная жилистая рука. Кривые пальцы медленно и механически мацают деревяшку.

? Опять! Тьфу, бля, ? Григорий с досадой отворачивается.

? Что? Что это?? ? трясу я его за руку; мне изрядно не по себе.

? Судороги, ? коротко отвечает он.

? Как судороги? Ведь судороги бывают перед смертью?

? Ага, много ты знаешь, ? угрюмо отвечает мент. ? Это трупные судороги, совсем другое дело.

Раздаётся протяжный приглушённый звук, отдалённо напоминающий человеческий голос, и то, что лежит у стены под крайним от нас целлофаном, начинает из-под него освобождаться. В слабом свете единственной неоновой лампы я различаю тощее жёлтое тело, копошащееся на фоне кафельных плит.

? Ну вот, растревожили, блядь, ? недовольно произносит Василий, бросив беглого косяка на труп и продолжая ковырять потолок монтировкой.

? А вот то, что он встаёт... это... это тоже судороги?

? А что же? Да это ещё ерунда. Иной раз придёшь, так они тут знаешь как зажигают! Туда-сюда раком ползают, друг за друга хватаются, лбами стукаются, пиздят что-то непонятное, каких-то своих родственников зовут. Ты думаешь, их для чего в целлофан-то упаковывают? Целлофан ? он судороги снимает... Послушай, малец. Ты вот стоишь без дела, а мне проволока нужна. Я уж всё сделал, только прикрутить осталось. Можно, конечно, и не прикручивать, но лучше прикрутить. Вон там кладовочка в углу есть, видишь вон ту дверку? Там моток проволоки должен быть. Сходи-ка принеси.

Первое и естественное намерение ? послать нахуй. Но тут же понимаю, что с ментами в данной ситуации нужно дружить и ни в коем случае не раздражать их. Лучше по-быстрому сходить и принести.

Бочком прохожу мимо трупов; из шести целлофанов шевелятся уже три, не считая того, из-под которого уже вылезли. Заскакиваю в кладовку, закрываю за собой дверь. В полутьме долго ничего не могу найти. Наконец нахожу два мотка ? проволока потоньше и проволока потолще. Надо бы спросить. Неожиданно подкрадывается ужас. Хочется забиться в угол и сидеть там как мышь. Набравшись духу, кричу, а на самом деле громко шепчу:

? Здесь их две! Проволоки! Вам какую?!

Тишина. А потом где-то совсем-совсем далеко голос Григория: ?Ты там свет не забыл погасить?? И голос Василия: ?Да вроде нет...? И голос Григория: ?А малец?..? И голос Василия: ?Догонит...?

И, в общем, всё.