Цербер. Часть II

Еще бы. Ведь он не мог видеть.

Тем не менее, все были довольны, глядя, как Гомер сидит по вечерам у своей палатки, что-то карябая на пергаменте. Летописец наших войск, - с гордостью говорили о нем вожди. Особенно любил Гомера Ахиллес.

-    Ты уж напиши про то, как я сегодня отдубасил этих долбанных троянцев, старик, - просил он, посмеиваясь.

И отправлялся пить вино. Сам Гомер никогда не расспрашивал Ахиллеса о том, что происходило в гуще сражения. Ведь Гомеру платили деньги за то, чтобы он сам это видел.

И потом, интервью, как жанр, тогда еще не вошло в моду.

В общем, довольно долго и довольно удачно Гомер записывал события у Трои так, как они ему казались. Что ж, творец решил конкретную задачу, поставленную перед ним самим бытием: он просто-напросто выжил. Семь лет питания и постоянного жалования. А потом все кончилось, и, как это обычно бывает, кончилось внезапно. Я узнала об этом, когда проснулась, и побрела к миске, куда для бойцовых собак греки сваливали всякую всячину, оставшуюся после их вечерних попоек. У палатки Гомера наблюдалась какая-то возня. Я подбежала поближе, и залегла под чьим-то плащом, надеясь не упустить ничего интересного. Ахиллес бился в истерике, крича:

-    Какой, к дьяволам, Зевс? Какая Афина? Это я, я сам, лично, своими руками, забил этого несчастного троянца!  Неужели ты, старик, думаешь, что я плачу тебе деньги для того, чтобы ты выдумывал сказки?! Нет, я плачу тебе за то, чтобы ты честно записывал все, здесь происходящее! Стало быть, вот уже седьмой год я плачу тебе ни за что!

Ахиллес, как и все древние греки, был человеком крайне скупым. Деньги, уплаченные им Гомеру, приводили героя в отчаяние. Ведь на это золото можно было бы купить, как минимум, табун лошадей. Или дюжину женщин. Или пить на них лет семь, что, собственно, Гомер и делал.

Монотонно причитая, Ахиллес, больше в эти мгновения похожий на бабу, чем на легендарного героя, несильно бил Гомера по лицу. Старик недоуменно хлопал глазами, старательно прикрываясь. Видел он, - повторюсь в который раз, - очень плохо, поэтому все попытки защитить лицо от ударов, сыпавшихся и справа и слева, были неудачными. Да-да, Ахиллес просто напросто надавал Гомеру зуботычин. Воины, окружившие старика и героя плотным кольцом, смеялись.

-    Не я ли тебе, Ахиллес, говорил, - крикнул какой-то пожилой копьеносец, - что толку от этих поэтов в войске нет?

Хоть Гомер и занимал скромную должность летописца маленького городка Энелаида (откуда его и взяли с собой воины), все знали, что в молодости старик баловался стишками. Ахиллес взвыл, бросил Гомера на землю, подобрал свиток, и начал, подрагивая ноздрями, громко читать:

-    Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролукий, - руки героя задрожали, он все громче читал, - Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом, лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый; громко крылатые стрелы, биясь за плечами, звучали, в шествии гневного бога: он шествовал, ночи подобный.  Сев наконец пред судами, пернатую быструю мечет, звон поразительный издал серебряный лук стреловержца. В самом начале на месков напал он и псов празднобродных; после постиг и народ, смертоносными прыща стрелами; частые трупов костры непрестанно пылали по стану?.

Воины гоготали. Вынуждена признать: Гомер и в самом деле нафантазировал. В этой стычке, которую описал слепец так красиво, все было не так. Бог Аполлон в ней никакого участия не принимал. Просто стрелки Ахиллеса, - ровно сто пятьдесят откормленных и хорошо обученных бойцов, - умело маневрируя, так засыпали стрелами троянцев, что локальная стычка была выиграна. И приписывать этот успех Аполлону, - с точки зрения людей, выигравших сражение, - означало просто-напросто украсть у них победу. Тем более, победу в глазах потомков, которые будут читать этот текст. В этом воины были солидарны с Ахиллесом.

Ахиллес не желал видеть ничего в летописи осады Трои о богах, чувственных переживаниях, и прочем, как он выразился, дерьме. Ему нужна была точная хроника. Ее он мог бы затем, в доказательство своих полководческих талантов, предъявить очередному нанимателю. Да, конечно, Ахиллес сражался за деньги.

Ахиллес почитал еще немного, затем снова побил Гомера, велел солдатам обобрать летописца, и объявил, что увольняет слепого. Гомер к вечеру того дня и в самом деле стал слепым: от волнений и побоев остатки зрения ему отказали.  

-    Мой господин, - униженно просил Гомер Ахиллеса, который остался в памяти людей лишь благодаря ему, Гомеру, - не соблаговолите ли вы вернуть мне хотя бы те жалкие остатки бумаги, которые вы взяли у меня. Ведь для вас они никакой ценности не представляет?