Выбор стиралки

В те времена мы часто виделись на литературных вечерах. Ну эта версия для жен-мужей. Грубо говоря на пьянках. Но ведь чертовски литературные у нас были пьянки! Шекспира читали и дописывали, Лермонтова вообще жабили! И обычно разгар приходился на вечер. Потому супруге я так и говорю "на литературных вечерах имел честь быть знаком". Тогда она думает что вы там все ботаны такие, уроды в очках, и даже в туалет не ходите, не то что сексом заниматься... И не ревнует.
Так вот, тогда эти литературные посиделки у нас были раза 3 в неделю. Это совершенно не мешало производственному процессу, так как все поголовно были не замужними, почти все не женатыми, и потому домой поздно никто не возвращался - вообще не возвращался никто в день пьянки. То бишь оставались бухать и постепенно усыпать до утра, а оттуда и на работу бодрячком.
Я часто засматривался на нее. Искристые карие глазки в рамочке шикарных фигурных бровей. И вроде всегда видел ее с бокалом пива, и с него регулярно попивала, но никогда не замечал, чтоб она пьяная была. Ну то есть, конечно, после первого бокала глаза уже блестели, после второго - то и дело обращала внимание на свою осанку и посматривала в зеркало, после третьего уже ни на что внимание не обращала, и взгляд не останавливался ни на ком, а лишь прыгал по головам, да уходил в никуда, в даль, за пределы нашей душноватой и уже изярдно прокуренной хижины. Комнаты, конечно, но пока она выпивала третий бокал, остальные успевали изрядно нажраться и волшебным образом преобразовать недавно приличную комнату в хижину.
Всегда было интересно - о чем она думает в этот момент?


- Ну да, Достоевский не мог упустить такую деталь, как орудия убийства, и понятное дело, что это мог быть только топор. Ну у него же психотип - Достоевский, - Ксения не унималась. Она считала своим священным долгом посвятить всех в таинство соционики, чем ввергала Аммока в предистеричное состояние. Он тут же хватался за голову и уходил в другой конец комнаты.
- Достоевский был Достоевским? - Энди решил подбодрить огорченную Аммоковым выпадом Ксению, и проявить единоличный интерес к сей науке.
- Лешенька! Я тут тебя хотел кое-что спросить, - как-то неестественно громко позвал Теодор Аммока, на что тот ответил восхищенной улыбкой адвоката:
- Да, Лешенька, поди ко мне, я тебе отвечу на все! - По сей день мало кто знает, почему Леха звал Федю Лешенькой. А ведь это отдельная история.
- Волею судеб, - подскочил было Шульц, но наткнулся на жутко пьяного Кока:
- Ты - клоун!
Рыжий Чико вылез на стол и запел "Крылатые качели" с выражением лица мальчика-зайчика.
- Господа, давайте потише, там же в соседней квартире ребенок, - Мун постарался быть джентльменом, за что был отблагодарен Митей Манзини дополнительным бокалом пива. Они оба отлично знали, как тяжело уложить малыша, и сочувствовали соседям.
- Гнусные ублюдки, - прошипела сука Данка. Она всегда меня раздражала своим сарказмом "не к месту".
Я снова стал искать в этой толпе ее, но почему-то в этот раз не находил.
- Вань! ВАНЬКО! Глинтвейн бля! Ну Гвинблейд, какая в жопу разница. Кулька куда делась? Ток что где-то здесь сидела, где теперь?
- Дык эта! Гы! Злобный пытался потрогать ее за сиськи и обронил на нее бокал вина. Пошла отстирывать.
- Куда пошла?
- В стиральную машину, йопто!
Неужели Злобный посмел ее обидеть? Ну вот всегда так, напьется и пристает к самым красивым, не задумываясь о последствиях... Пойду успокою ее, что ли... И конечно, я направился в ванную. Это был мой шанс. Наверное единственный. И я его проебал. Дверь оказалась запертой. Я шмыгнул на кухню, открыл холодильник и первый же попавшийся кейтчуп шмякнул на штаны.
- Кто здесь? Пустите меня! У меня тоже пятно! Я тоже испачкался, меня тоже стирать!
В дверях показалось милое личико. Она явно что-то пыталась проанализировать.
- Приставать не буду.
- Ой ли! Пролазь. Где ты кейтчуп взял? На столе ж его не было! Сволочь, ты специально, чтоб меня без кофты увидеть, вымазался?
- А то! Оно того стоит! Я для этого и сжечь штаны готов!
- Не верю! - озорные огоньки озарили все ее личико, и я не смог отказать. Тем более, что осознавая мой обман она стоит передо мной в лифчике и мило улыбается. Не проебал шанс, видимо.
Я тут же скинул штаны, достав предварительно зажигалку из кармана и начал поджигать их почему-то со средины.
- Ай! Не надо! Я уже верю!
Она деловито схватила мои так и не загоревшиеся штаны и сунула в стиральную машину, что-то там попереключала, на что стиралка ответила мерзковатым жужжанием.
- А можно я тебя поцелую? - Попробовал начать я.
- Нет, - с той же интонацией парировала Кулька.
Хотел спросить "А чего? ", но понял всю нелепость.
За дверью послышался скрежет коготков.
- Кто там, - закричала Кулька.
Голос Белки:
- Там кто-то фачиццо!
И смешок Мураша.
- Ничего я не фачусь. Я кофту стираю, меня Злобный испачкал. А что вы хотели?
- Да уже ничего, гы! Мы на кухне водичку наберем, - Вежливо отозвалась Леська.
- Ну вот, теперь все подумают, - Кулька снова многозначительно улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.
Я решил не задавать больше глупых вопросов и поцеловал ее. Ее чувственные губы тут же отозвались, и поцелуй был таким... ну как бывает первый, когда ты мечтаешь прикоснуться к ней, но не смеешь, и вдруг... ну как случается, когда даже не думал что она действительно такая, как ты думал. Черт, описать, конечно, не получится. Но это было шикарно. Как говорит Икторн, крах Атлантиды.
Мы целовались долго. Но я все не смел сделать следующий шаг. Если бы был в штанах - пришлось бы, но тут ничего не давило. И вдруг она сама расстегнула свой лифчик. У меня закружилась голова и я впился губами в ее грудь. Возбуждение уже выходило из-под моего контроля, и это явно ей нравилось. Я попытался расстегнуть ее штаны, но суки эти хитроумные новые технологии не способствовали контакту! Она и здесь мне помогла.
"Бреет!", - пронеслось в моей падонковской голове!"Я знал!"
И я поцеловал туда, где раньше ее не видал. Она нежно прикоснулась к моему затылку, затем стала гладить шею... Не думал никогда, что прикосновение к шее может на меня так подействовать. Все мысли выветрились из моей головы, и я тут же усадил ее на стиральную машину и вошел в нее. Она впилась коготками в плечо. Другой рукой она держалась за полотенцесушитель. Почему-то это показалось мне особо прекрасным. Изящная ручка безупречными синими коготками на ободранной проржавелой батарее. До сих, как вспомню - столбом.
И вдруг началось что-то невероятное. В разгаре наших телодвижений машинка закончила цикл стирки, и начала цикл отжима. Машина истошно загудела и начала подпрыгивать. Кулька закричала. Но было заметно, что это не крик испуга, а вопль экстаза. Мы оба замерли, повинуясь прихотям адской машины. В тот момент я не подумал, что она может оттоптать мне ноги, или разбить кафель. Я вообще не думал. Экстаз туманил все мое сознание, мне даже искренне показалось, что мы не в ванной, а летим в космосе где-то, так как, хоть в глазах и потемнело, а звезды сияли, и видел я их отнюдь не только глазами - ведь они были под ногами, и сзади, и я продолжал прижиматься к кулькиному прекрасному телу. Это был самый долгий и глючный оргазм за все мои долгие годы неизменно половой жизни. Машина закончила цикл отжима как раз вовремя, Кулька обмякла на моих плечах и была нежно снята со стиралки и положена (или покладена?) в общем размещена на стопке полотенец. Я уснул, гладя ее прекрасные волосы. Но не тут то было. Машина истошно закричала, чем сообщила нам что цикл срочной стирки и сушки окончен. Я достал из нее Кулькину кофточку, полинялую от моих штанов, и собственно извлек виновника линяний. Белье было практически сухим. Что было дальше я не помню. Наверное, как всегда, я забрался под стол на кухне и уснул.
На утро а хижине я застал только Антти.
- А где Злобный?
- За пивом пошел. Сегодня оказалась суббота.
- Ну я пойду.

Прошли годы. Я сменил четвертую стиральную машину, но так и не придумал, как объяснить жене, что стиралку надо выбирать такую, чтоб подпрыгивала при отжиме. А она все "кафель, кафель..."