Где-то в Примагаданье в съемочную партию приехала студентка-практикантка. По традиции и просто по личной инициативе персонал постарался рассказать ей как можно больше страшных историй про медведей, а также дал конкретные инструкции на случай встречи с "хозяином" - дескать, кричи что было сил и лезь на ближайшее дерево. И на тебе - в первом же маршруте эта студентка с геологом нос к носу столкнулись с мишкой-пестуном. В течение последующих минуты-двух активные действия предпринимала только студентка, которая в полном соответствии с инструкциями завизжала и полезла на ближайшую лиственницу. А поскольку в деревце было не более 3 метров высоты, то она очень быстро достигла верхушки; лиственница при этом согнулась, и студентка зависла в метре над землей, непрерывно "подавая звуковые сигналы". У геолога был карабин, вероятно, именно поэтому в ситуации он оценил только комичную сторону. Что думал медведь, сказать трудно. Наверное, то же, что и большинство его собратьев при встрече с человеком, что-нибудь в духе: "Ходют тут всякие!" И покинул сцену первым.
Однажды главный геолог отряда вернулся на базу аномально бледный и задумчивый. На вполне естественный вопрос о самочувствии ответил - вот, дескать, с медведицей подрался (для полноты картины добавлю, что по комплекции он гораздо ближе к Паганелю, чем к Илье Муромцу). Последовательность событий, восстановленная с его слов, такова. Перешел вброд речную протоку и в десятке метров увидел медвежонка. Маманя не заставила себя ждать - проломившись сквозь кусты, атаковала. За отпущенные 1-2 секунды объект атаки успел только подобрать булыжник и ткнуть медведице в физиономию (!). Медведица почему-то бежала не прямо на него, а как бы по касательной, вследствие чего пролетела мимо, задев нашего начальника боком и таким образом переведя его в "партер". Затем ситуация повторилась, только медведица, если верить начальнику, отворачивала голову в сторону (возможно, даже для медведя неприятно получить бульником по носу). После третьего касания медвежонок решил, что маманя выиграла ввиду явного преимущества, и ушел. А медведица, наверное, решила - перед кем я тут буду выделываться? И тоже ушла, оставив бледного главного геолога думать о смысле бытия.
Осень. Отряд закончил работы по проекту. База свернута, осталось только здание сортира, подлежащее разборке. Кроме того, есть небольшой, несколько кило, остаток ВВ от горных работ, также подлежащий уничтожению. И вот родилась идея о совмещении двух деструктивных процессов. А тут еще вертолет прибыл всех забирать, а вместе с ним буровая бригада, которую забрали по пути. Зрители расположились амфитеатром. Обычные манипуляции взрывника, и на месте сортира образуется подобие ядерного "гриба", который с порывом ветра несет тонкодисперсное вещество прямо на вертолет и зрителей.
Назвать эту сцену немой было бы выпадом против истины...
Отряд собирает в тундре "потоки" 200 000-го масштаба. Базой служит балок, перетаскиваемый трактором. Однажды ночью подморозило, и трактор не смог сдернуть балок с места. А.И., взрывник-любитель (помимо того, что еще и профессионал), говорит: "Да сейчас мы детонирующим шнуром полозья обвернем, хлопнем - и можно ехать!". Коллеги не возражают. Кто спит на верхних нарах, кто кашу ест прямо из кастрюли. А.И. входит в балок и предупреждает: "Сейчас бахнет". Бахнуло. Окна-двери повылетали, спящий с верхних нар свалился, кастрюля с кашей у кого-то на голове. А.И. поправляет очки и информирует: "Надо же, забыл бухту отрезать..."
Неделя непогоды на временной базе. Времени жалко, сезон короткий. Старший группы О.С. не выдерживает и предлагает организовать "офицерский" маршрут - без рабочих, опробования, документации и радиометрии, просто для решения некоторых геологических вопросов. Оставляем машину с шофером Женей в долине и вдвоем лезем на невысокую сопку. По пути встречаем оленей, которых О.С., очень темпераментный охотник, обращает в бегство стрельбой из карабина и начинает преследование. Будучи безоружным, я вернулся к машине. У Жени чай готов. Расположились перед капотом (дождь на время притих), не торопясь делимся соображениями о перспективах сезона. Минут через 15 возвращается грустный О.С. Его оправдательная фраза прерывается выстрелом - очевидно, с горя забыл разрядить карабин. Пуля пролетает между шофером и мной, от Жени сантиметрах в 20-30. Несколько секунд гробовой тишины. Задним числом припоминаю, что смотрелись мы забавно. О.С. замер и был похож на восковую фигуру. Я, наверное, тоже, с кружкой чая в руке. Женя прикрыл обеими руками промежность, медленно развернулся, отошел на пару шагов и снова повернулся к нам (может быть, он боялся, что О.С.снова будет стрелять?). Первым звуком, нарушившим тишину, был звук отхлебываемого чая, это у меня получилось машинально.
Центральная Чукотка, начало июля, первые маршруты сезона. Спускаемся с радиометристом Шурой по довольно крутому (градусов 35) склону по крупноглыбовым развалам. Выходим на небольшой снежник. Несколько опрометчиво разгоняюсь на рыхлом фирне и, когда фирн сменяется льдом, утрачиваю контроль за ситуацией. Молотком затормозить не получается, все-таки не ледоруб. Быстро еду на пузе, ногами вперед. Повезло - за пару метров до края снежника попал ногой в трещину и обошелся без травм. Посидел, вытряхнул снег из ушей и полевой сумки, а подошедшего через 15 минут Шуру встретил словами: "Ну, где ты там ковыляешь? Я же показал, как надо".
Остался студент-практикант дежурным по базе. Занятие несложное. От нечего делать подмел в балке, открыл дверь, чтобы выкинуть мусор, а там крупным форматом - медвежья морда. Не придумал ничего лучше, как высыпать в нее мусор, захлопнуть дверь и спрятаться за печкой. Медведь заходить не стал, обиделся, наверное.
Однажды ранней осенью, по снегу в бригаду ударно-канатного бурения явился медведь. Почти в полном составе команда заперлась в промбудке, кроме самого нерасторопного помощника бурового мастера. Товарищи не проявили пролетарской солидарности и, невзирая на громкие призывы, дверь не открыли - очевидно, боялись, что и медведь за компанию зайдет. Ну, и некоторое время (минут 15) помбура бегал от мишки вокруг балка. Потом подъехал трактор, и мишка ушел. Дверь открыли, постояли под живительным водопадом справедливой критики. И тут кто-то обратил внимание, что медвежьи следы идут вокруг балка цепочкой, а человеческие есть только у углов (балок стандартный, метров 7 длиной). Возможности человека безграничны.
По рассказам, в одном из отрядов работал рекордно флегматичный студент. Он прославил себя вопросом, заданным геологу, когда они на сопке столкнулись с медведем. Студент, шедший первым, обернулся и спросил: "А что с ним делать?"
Жил-был в буровой бригаде кот. В условиях развитого социализма вырос он крайне избалованным (в кулинарном смысле - кроме свежей рыбы и оленины, ничего не ел). Но однажды бригаду забрал вертолет, а смена не приехала - погода "закрылась". И прожил котяра в запертом балке 10 дней без средств к существованию. Прибывшую-таки смену приветствовал истошным мявом. Бессердечные пролетарии эксперимента ради насыпали ему на пол рисовой крупы, которую кошак с хрустом поедал.
В этой истории мне мерещится какой-то общефилософский подтекст...
Застрелили мы как-то оленя, дело хотя и житейское, но все же противоправное. Дело к вечеру (в условиях полярного дня). Забрались в палатку, жарим печенку и вдруг слышим хорошо знакомый всем посвященным шум вертолета. Выглянули - летит прямо к нам; само собой предположилось худшее - рейд охотнадзора. Общая тревога: за 20 секунд закапываются рога, копыта, шкура и клочья шерсти (а само по себе мясо сходно с деньгами отсутствием запаха). Вертолет садится в 200 м от палатки, два угрюмых дядьки вытаскивают гравиметр, торопливо снимают показания и улетают, даже не поздоровавшись.
Одним прекрасным полярным утром два геофизика в процессе опохмелки съели на закуску мирно произраставший на подоконнике кактус (больше ничего съедобного в доме не нашлось). Не помню, как они избавились от колючек - то ли пассатижами повыдергали, то ли просто почистили кактус, как картошку. Говорили, на вкус вроде огурца.
Следующая история требует небольшого пояснения. Охотнадзор не может привлечь вас к ответственности, если ваша сеть поставлена, в ней полно рыбы, но вы просто находитесь рядом и не держите сеть в руках (сложно доказать, что она ваша).
Поставил пролетарий-украинец сеть на озере. На следующий день собрался за урожаем, и только надел гидрокостюм, как прямо из параллельного пространства материализовался вертолет охотнадзора. Ничего лучше не придумалось, как опуститься на карачки и начать собирать грибы на берегу озера.
С е р д и т ы й и н с п е к т о р. - Сеть твоя?
Р ы б а к. - Та не...
С е р д и т ы й и н с п е к т о р. - А что ты тут делаешь?!
Р ы б а к. - Та грыбы собыраю...
С е р д и т ы й и н с п е к т о р. - А почему в гидрокостюме?!!!
Р ы б а к. - Та от то ж...
Баллада об инструкции по технике безопасности.
По горизонтальной горной выработке два рабочих несут рельсу. Задний спотыкается и роняет рельсу себе на ногу, сломав при этом палец. Естественно, больно. С шипением поджал ногу, ухватившись за идущий вдоль стенки изолированный кабель. Тот, что шел впереди, оборачивается и видит ситуацию, многократно описанную на инструктаже по ТБ - электрический шок (человек не может разжать руки и говорить). Первое дело - оградить товарища от действия тока; при этом нельзя браться за него руками, самого пристукнет. Ну, схватил какой-то деревянный дрын да как тяпнет коллегу по рукам - еще один перелом. А пока клеть спускалась, травмированный от боли потерял сознание. Его друг и здесь был на высоте - стал делать искусственное дыхание и еще пару ребер сломал.
Однажды в начале июля на несколько дней установилась температура градусов в 25, так что в закрытой кабине вездехода было жарко. Вездеходчик Вася открыл дверцы, а чтобы не хлопали, привязал их проволокой. Когда он ехал вдоль мелкой речной протоки среди высокого (метра два) кустарника, прямо перед вездеходом появился медведь (очевидно, мишка был какой-то ненормальный, ибо вездеход в тундре слышно за несколько километров). Естественной реакцией Василия была попытка захлопнуть дверцы - попытка безуспешная по указанной выше причине. По собственному признанию Васи, воображение тут же нарисовало ему ужасную картину: второй медведь придерживает дверцу лапой...
Где-то в Приморье отряд прибыл на новое место. Работы много, все при деле. Пока завхоз командовал обустройством, начальник задал рабочему шурф, совсем рядом с базой, а сам, чтобы не терять времени, отправился в маршрут. Одновременно завхоз дал другому рабочему указание копать яму под сортир... Короче, вышла неувязка - пришел начальник документировать шурф, а над ним уже стоит "скворечник".
История, в принципе, не очень веселая и немного странная. В конце сезона меня отправили с вездеходом на базу соседнего отряда. Поскольку своего табельного оружия у меня еще не было, дали двустволку "для охраны секретных материалов". Через пару суток ночью возвращаемся обратно. Еду рядом с вездеходчиком Толей, в обнимку с ружьем (разряженным, кончно). Километров за пять до базы на дорогу выскочили зайцы. Остановились, я спросонок шарю под ногами - куда там патронташ свалился. Толя: "Да стреляй, оно заряжено..." Выстрелил, не попал. Только на базе, когда отоспался, дошло - это ведь он нарочно ружье зарядил, тайком, пока я по нужде вылез. И с предохранителя снял (то-то он странно косился, когда я в пути голову на стволы клал...). Зачем он это сделал, не знаю.
Чукотская примета. Вот и осень. Скоро в баню. Незаметно год прошел...
Из курьезных ситуаций с фамилиями. Случился в одном из поисковых отрядов внутренний конфликт, отраженный в историческом документе, известном как "жалоба Веселова и Банкетова на Злодеева, Жуликова и Трутня".
Так получилось, что в начале сезона 91 года мы некоторое время сидели без свежего мяса. Уговорились, что первый удачливый охотник (а работали мы несколькими группами) обязательно сообщит коллегам о радостном событии. А чтобы не говорить по рации прямым текстом (все-таки большая часть отстреливаемых оленей - домашние, отколы от стад), приняли незатейливую кодировку - дескать, "дядюшка приехал". Через день на вечерней связи:
- Первый, четвертый, пятый - двенадцатому. Все, приходите! Приехал-таки дядюшка! Как поняли? Прием.
- Двенадцатый - первому! Очень хорошо! А большой дядюшка-то? Прием.
- Да нет, нет. Килограммов двадцать без кишков...
Еще через день:
- Первый, четвертый - двенадцатому. Приходите за дядюшкой скорее. Как поняли? Прием.
- Двенадцатый - первому. Что, ЕЩЕ один дядюшка приехал, еще один? Прием.
- Да нет, нет. Просто этот скоро вонять начнет.
Надо сказать, что и официальные попытки кодировки сообщений были не менее идиотскими. Например, некоторое время из эфира пытались убрать сообщения о взрывчатых материалах. Поменяли "взрывчатку" на "порошок", "детонаторы" на "карандаши", а "огнепроводные шнуры" на "нитки". Посему нередко можно было услышать следующее:
- Сахарин-первый - седьмому! Карандаши кончились, горные работы остановлены!!
- Седьмой - первому. Завтра присылаем вам вертолет с карандашами...
Геолог в тундре обучает студента-практиканта литохимическому опробованию. Дело несложное - две горсти грязи и этикетку в мешочек, завязать - и в рюкзак. На первом пикете пробу взяли вместе, дальше - поочередно, "чехардой". Прошли за полдня весь профиль, присели передохнуть. Геолог эдак по-отечески спрашивает: "Ну что, понял, как литохимию собирают?". Студент отвечает: "Не совсем. Неясно, зачем землю надо из мешочка вытряхивать." Оказалось, что он на каждом пикете вытряхивал старую пробу и в тот же мешочек набирал новую. Так и пришел с одной пробой.
(мораль: даже отбор литохимии требует некоторого напряжения интеллекта)
Конец августа в тундре. Первый снег. Голодный геолог в маршруте слышит, как среди моренных бугров неторопливо перемещается небольшая группа оленей. Приладил карабин на камень, ждет. Когда показался первый олень, какой-то тундровый бог, очевидно, посоветовал подождать несколько секунд. И, как оказалось, не зря. За оленями двигались нарты.
(...то-то была бы потеха!..)
Две истории об А.Ш., прославившемся способностью теряться.
История первая. А.Ш. поручили провести небольшую тракторную колонну вдоль неширокой речной долины. Выехали утром. Строго в означенное время - в 23.00 он появляется на связи. Слышимость прекрасная. Утром выясняется - колонна стоит в 200 метрах от точки старта (где-то на полпути они развернулись)...
История вторая. Понадобилось отправить А.Ш. с маршрута на базу. Объяснили: "Видишь эту сопку? Поднимешься наверх, оттуда видна база. Заблудиться невозможно. Но вот тебе на всякий случай топооснова." Вечером группа вернулась на базу - А.Ш. нету. Бросились на поиски. Нашли уже в потемках, по вспышкам спичек, которые он зажигал вовсе не для подачи сигналов бедствия. Сердитым коллегам объяснил: "Врет ваша топооснова! Сижу вот, исправляю."
Зима в Заполярье - сезон долгий и довольно скучный. Основное развлечение - алкоголь, но и его оказывается недостаточно, и в некоторых коллективах появляется Традиция Добрых Шуток. В большинстве это весьма незамысловатые манипуляции: навязать коллеге узлов на шарфе, наложить камней в тубус с секретными материалами и т.д. Рангом выше - подсыпание пороха в пепельницу (оцените эффект!); прибивание тапочек, выполняющих функцию сменной обуви, гвоздями к полу (результатом является роскошное падение объекта); натирание окуляров бинокуляра (извините за тавтологию) копировальной бумагой. Пока печатные функции не перешли к компьютерам, для шуток часто использовалась единственная в камералке печатная машинка. Допустим, коллега печатает акт о списании полученных на сезон 15 карабинных патронов, и, сочинив фразу: "15 июля - 3 патрона на отпугивание хищных зверей", выходит покурить. К машинке тут же бросается группа доброжелателей, и как продукт коллективного творчества появляется окончание фразы: "..., птиц и рыб". Вернувшийся коллега не замечает диверсии и несет бумагу на подпись начальникам...
Иногда шутки выходили из берегов. Тогда на головы ни в чем не повинным уборщицам падали кирзовые сапоги, исчезал единственный экземпляр проекта на производство работ (и через неделю приходил по почте с вырезанной серединой и вложенным для компенсации образцом дацитового туфа), мирно спящему человеку силой напихивали в спальник куски льда, и т.д.
Но жить было весело.
В сезон 91 года были проблемы со связью. Докричаться до "столицы" удалось раза 3-4. В один из таких удачных дней передали срочный заказ нашего вездеходчика - экранированный тромблер. Как на грех, в тот день на рации дежурила тетенька, не очень искушенная в технике, и записала: "хромированный тромблер". И вот долгожданный борт привозит записку:
"А ХРОМИРОВАННЫЙ ДОМКРАТ ВАМ НЕ НУЖЕН?!"
В самый разгар холодной войны девушка-техник с рабочим отбирают шлиховые пробы в совершенно диких местах, куда даже олени чукотские не забредают по причине отсутствия потенциальных харчей. Рабочий ушел выше по распадку, девушка делает пометки в полевой книжке. И вдруг слышит, как снизу по ручью идут люди, и при этом еще говорят не по-нашему! Схоронилась она за камушек, приготовила свой табельный наган к последнему бою с превосходящими силами вероятного противника. И когда они показались из-за поворота (и амуниция у них совсем не советская!), пискнула что-то вроде "Руки вверх!" и, явив себя нарушителям государственной границы с наганом наперевес, произвела на них впечатление не меньшее, чем, допустим, мог бы произвести призрак Дзержинского. А были нарушители эстонскими туристами, которым пообещали в этих краях абсолютное безлюдье...
Вообще, если судить по непроверенным слухам, северо-восточный угол советской границы "на замке" был лишь отчасти (возможно, от совсем маленькой части).
Якобы однажды вблизи порта Певек всплыла американская подводная лодка. Наши потенциальные противники улыбались и махали головными уборами, а певекские пограничники - все 10 человек - метались в полной панике. Американцы подышали свежим воздухом и благополучно ушли под воду.
Еще одна байка - о геологическом отряде, в котором кончились не только харчи, но и боеприпасы. А у нас, как частенько бывает - или погоды нет, или вертолетчики на ремонте, или что-то более срочное нашлось. И прилетели тогда американские пограничники на своем вертолете, сбросили продукты и вернулись восвояси.
В 88-м году я попал на весновку вместе с ветераном тундры Дмитричем. Поскольку работы на этой территории только начинались, предстояло строить базу. Единственным нашим совместным творением был продуктовый склад, после чего бригада разделилась (по причине психологической несовместимости) и стала вести строительство порознь. Через два с лишним года, в разгар сезона-90 у Дмитрича (бессменного сторожа базы) случилось хорошее настроение. Увидев меня, подозвал (метров за 100) и радостно констатировал: "А какой склад мы с тобой построили! Стоит, и хрен чего ему сделается!"
На следующее утро склад завалился...
Дмитрич, наверное, не очень нуждался в человеческом обществе. Он совершенно спокойно проводил по 8 месяцев в одиночестве в зимней тундре, за сотни километров от ближайших поселков. Однажды у него испортилась рация, и руководство экспедиции, опасаясь, не случилось ли чего, отправило на базу вездеход. Через два (или три?) дня пути "спасатели" были встречены фразой: "На хххрен приехали? Уголь жечь?"
И еще о медведях как средстве выявления скрытых возможностей. Сколько об этом слышал, а стать участником полноценного эксперимента довелось только летом 2000 года на Камчатке, в Кроноцком заповеднике. Вообще медведей на Камчатке очень много, куда больше, чем, к примеру, на Чукотке. А в заповеднике на них охотятся мало (местами, возможно, вообще не охотятся), и у многих бурых товарищей складывается не совсем правильное мнение о том, кто же все-таки царь природы.
Ну так вот. Идем с напарником по ручью. Карабин - у коллеги. Минут на пятнадцать совершенно напрасно утрачиваю бдительность и по тундровой привычке перестаю оборачиваться и поджидать "ведомого". За что и был наказан. Впереди послышался быстро приближающийся хруст кустов, и в просветах замелькала совсем не маленькая голова. Громкие крики и потрясание молотком эффекта не имели. Коллега на мои призывы к стрельбе тоже не реагировал (как он позже объяснял, "решил сначала посмотреть"). Ситуация сложилась дурацкая - с одной стороны, от медведя нельзя убегать, чтобы не будить его охотничий инстинкт; с другой - если это медведица (что казалось более вероятным), ее программа-минимум - меня не замочить, а лишь прогнать. Поэтому решение было эклектическим: я попятился, не переставая при этом орать. Потом выяснилось, что задним ходом сквозь кусты я развил скорость, лишь немногим уступающую скорости медведицы, при этом дважды пересек ручей и взобрался на террасу. Вот как оно, оказывается, бывает. Напарник наконец-то стрельнул, и медведица притормозила, когда между ней и мной оставалось метров двадцать. Через минуту она с двумя своими малыми была на другом борту долины.