Когда Вовчик поймал кота Семёновых за хвост, он вспомнил, что те должны ему триста рублей. Удача сама шла в руки, соседи души не чаяли в своём пушисто-когтистом питомце, во всяком случае, оценивали его явно дороже мелочной суммы долга. У Вовчика моментально созрел в голове план. Усадив несчастное животное на табурет, он в лучших гангстрерских традициях решил сделать фотографию с газетой, на которой будет указано число похищения, и отправить натюрморт Семёновым почтой, затребовав выкуп.
Газета нашлась быстро. В неё была завёрнута вобла, кот с удовольствием согласился позировать на её фоне. К сожалению, рук у него не было, да и сидеть прямо, мордой к объективу, кот отказался. Запах воблы будоражил животное воображение, усы напряглись, глаза блестели. Деваться, кроме насилия, было некуда, пришлось обмотать бельевой верёвкой кота за шею, привязав другим концом к батарее. Спеленатое животное, возмутившись, заорало, будто на дворе не август, а самый настоящий март.
"Так даже правдоподобнее", - подумал Вовчик, взглядом художника разглядывая страдания, - "Больше жизни, экспрессии и трагедии". Не зря он когда-то участвовал в школьном кружке самодеятельности и считал себя знатоком всех "не верю". Для придания правды жизни мужчина затянул петлю крепче и проверил на устойчивость табурет. Кот в ответ высунул язык, пустил пену, но истошно орать не прекратил, обгадив газету.
Вовчик витиевато выматерился. Другой газеты у него в наличии не было. "Пойдёт и без даты", - решил он, разглядев реализм мук кота. Семёновы точно дрогнут, оценив выражение рыдающей морды любимца.
Затвор фотоаппарата щёлкнул три раза, и все три снимка, на удивление, вышли шедеврами. На первом кот, выпучив глаза от вспышки, пускал пену, на втором, пытаясь освободиться, взлетел и был похож на мёртвую ворону в падении, а на третьем, если внимательно присмотреться, его можно было найти висящим под под табуретом, буквально в двух сантиметрах от пола.
Вовчик пронумеровал снимки, чтобы обозначить кота в динамике. Получился целый спектакль и диафильм. Пантомима, морская фигура замри, триптих на средневековую тему укрощения строптивой животной плоти. Засунув полароидные карточки в конверт, Вовчик печатными буквами надписал адрес и направился к магазину, где Почта России установила свой ящик.
Купив для конспирации водки и полбатона маковой булочки, мужчина воровато огляделся по сторонам и незаметно опустил конверт в щель почтового ящика. После чего вспомнил, что кот, сука, тоже голодный, и желательно, чтобы он не издох до тех пор, пока Семёновы принесут выкуп. Вовчик удвоил сумму долга, решив, что свобода кота обойдётся подлым соседям в целых пятьсот рублей. Вполне возможно поэтому, что ждать придётся неделю. В Больших Пиздюках такая сумма считалась в те времена приличной.
На витрине присутствовал педигри пал. Вообще странно, что животный корм в принципе продавался в сельпо. В Пиздюках котов никогда не кормили подобными извращениями. Обычно им кидали объедки, а дальше отправляли искать подножный корм. Мышей, например, хомяков, сусликов. Собаки иногда подворовывали кур.
Кот на собачий корм посмотрел с опаской. Вряд ли он умел читать, но на жёлтой упаковке была нарисована собака. Вкупе с недавней фотосессией, это не могло не внушать подозрений. Однако запах от пакета распространялся головокружительный: костная мука, субпродукты - одним словом, вкуснятина. Переборов осторожность, кот подошёл к мешку.
Дни летели незаметно. Кот с Вовчиком нашли общий язык, точнее, увлечение. Они вместе сидели на диване перед телевизором, смотрели футбол, Вовчик пил пиво, закусывая хрустящими на зубах сухариками собачьего корма. Кот не отставал от своего похитителя и был полностью удовлетворён жизнью. В науке эта идиллия называется Стокгольмский синдром. Кот слезал с дивана только поссать и мурчал, когда Вовчик его гладил.
А в это время в соседнем доме разыгрывалась трагедия, сопровождаемая истерикой маленькой дочкой Семёновых. Она тоже любила кота, и поэтому чрезвычайно страдала. "Где мой пуфыфтик?!", - орала девочка, пытаясь пробить кудрявой головкой стену. Семёновы были в панике.
Письмо с фотоснимками пришло через два дня после исчезновения питомца. Девочке решили его не показывать во избежание психологической травмы. Семёнов, проходивший срочную службу в войсках ПВО, включил в себе миссис Марпулл и логику. Три дня спустя, путём долгих раздумий, присущих военным, мужчина вычислил Вовчика. Других мерзавцев и моральных уродов в Пиздюках не было, кроме того, только Вовчик умел писать без ошибок и знал почтовый индекс Больших Пиздюков. Взяв литр самогона, Семёнов отправился к участковому.
На спецоперацию по обезвреживанию похитителя милиционер согласился не сразу. Он пьяно грозил рукой с пистолетом куда-то вверх, но идти на бандита с засадой отказывался. Но после третьего стакана фирменной самогонки вдруг встал, пошатнулся, пьяно икнул и застегнул рубашку на верхнюю пуговицу. Семёнов понял - созрел.
Дом Вовчика окружали со стороны огорода. Сказывалась малая численность отряда. Скрываясь за разросшимся в человеческий рост сорняком, мужики осторожно подбирались к окну.
- Руки вверх! - внезапно заорал участковый, просунув руку с пистолетом в дом и зажмурив глаза. Стрелять ведь ему ещё ни разу не приходилось.
Семёнов, не ожидавший крика, упал, как учили в армии - головой в сторону опасности, толкнув при этом милиционера под локоть. Выстрел разрезал сонную тишину села.
Вовчик стоял посреди комнаты и сжимал в ладонях истекающее кровью тельце кота. Семёнов прикрыл ладонями щёки и протяжно завыл. Участковый, бросив пистолет, со страха побежал по деревне как угорелый.
К вечеру раненый и издыхающий кот сказал своё прощальное "мяу", прикрыл глаза, но каким-то чудом не умер. Пуля снайпера вышла на третий день, рана зарубцевалась через неделю. Доев остатки собачьего корма, кот, разумно рассудив, что вряд ли ещё найдёт дурака, который купит ему педигрипала, отправился на поиски Вовчика. Вовчик отбывал положенные пятнадцать суток в райцентре.
Особенностью исправительных работ местной системы ГУИН было полное отсутствие еды для бандитов и хулиганов. Их даже не отправляли на принудительные труды, а строили по росту вдоль стены РОВД, чтобы милосердные прохожие, выходящие из булочной, делились с узниками едой.
Времена однако стояли голодные, с душегубцами никто не спешил преломить хлеба. Преступники, дичая, бешено вращали глазами, сжимали кулаки и играли желваками. Вот-вот, того и гляди, накинутся на мирных жителей. Милиционеры придумали привязывать заключённых к забору.
Кот добрался до райцентра после обеда и нашёл здание РОВД к вечеру. Отбывающих наказание как раз начали отвязывать от ворот, препровождая в подвал. Кот пристроился следом и юркнул между ног, просочившись в тёмный каземат.
Вовчик устало разложился на нарах. Третий день у него во рту не было крошки хлеба. Вчера, одна сердобольная старушка, купившись на его несчастный вид, протянула Вовчику сушку, но узнав за что он отбывает срок, погрозила клюкой и положила сушку обратно в пакет. Наверное, она родилась ещё в Древнем Египте, где кошки почитались священными животными. Вовчик её не осуждал, вспоминая как сам недавно дружил с котом.
Пока воображение услужливо рисовало пакет с педигрипалом, Вовчик чуть не заснул. Уголовники тоже утихомирились. Из экономии свет в подвале почти сразу погас. В полной темноте кто-то запрыгнул мужчине на грудь и замурчал. Вовчик решил, что ему это снится.
Однако кот не успокоился и принялся кусаться за нос. Вовчик, ещё не веря в реальность происходящего и списывая свои ощущения на сон, запустил руку в пушистую шкурку. Кот в ответ утробно забурчал словно трактор.
Вовчик обрадовался. Он поднял своего друга за подмышки и поцеловал в колючие усы. Кот чихнул три раза подряд. Он него пахло собачьим кормом. У Вовчика с голодухи побежала слюна.
Не отдавая себе отчёта, он укусил кота за морду до крови. Почувствовав запах живой плоти, оголодавший похититель за считаные минуты разорвал тушку друга на составляющие запчасти и тут же её проглотил. Живот благодарно заурчал не хуже кота. Забытое чувство сытости вырубило Вовчика в пять секунд, он заснул со счастливой улыбкой на окровавленных губах.
knut-pryanikoff