Когда я был студентом первого курса, было голодное время в том смысле, что нечего было есть буквально. И приходилось полгода работать, полгода ликвидировать академическую неуспеваемость. И работал я однажды на птицефабрике переводчиком в комиссии ЕБРР. Тогда была мода такая: давать постсоветским предприятиям буржуйских денег, но не просто так, а после аудита, который проводили нудные дотошные комиссии, набираемые из европейских очкариков, приезжавших в Россию в долгие командировки в надежде на то, что эта строка в резюме затем откроет двери в карьере куда угодно. Хоть в Иностранный легион. И это было оправдано.
Птицефабрика была громадной. Там были миллионы кур. Не в смысле "очень много", а миллионы в математическом смысле линейной алгебры. Выпускала продукцию в виде яиц в картонках по 30 штук и синих дохлых куриных тушек с остатками перьев. По организационно-правовой форме это было АООТ, но на самом деле хозяином единолично был директор откровенно красного цвета.
На первом же совещании он заявил комиссии, что проблем у предприятия нет, и все, что нужно - это профинансировать покупку новой убойной линии. В комиссии был сотрудник компании, производившей убойные линии для птицефабрик. И когда-то поставившей именно эту линию именно этой советской птицефабрике. Когда этот человек увидел убойный цех, он не поверил своим глазам и побежал срочно звонить руководству с сообщением о том, что только что видел оборудование, проданное ещё Хрущёву и оно реально работает. Эта линия оказалась самой старой в мире из тех, что компанией были произведены. Работала она немного условно: в нормальном режиме курицу линия подхватывает за ноги, проводит через гильотину и отрубает ей голову. В нашем случае куры были слишком маленькие, линия разболтана, части кур голову не отрезало или отрезало не до конца, и поэтому за гильотиной стояли адские бабищи в зелёных фартуках, залитые куриной кровью с ног до головы, и залихватски отхватывали недобиткам головы обычными ножами. Блевали мы дружно всей комиссией. Таким было первое открытие в начале работы.
Вообще я многое повидал в своей жизни, но такого погружения в дело, наверное, больше не видел. Европейцы не боялись совершенно ничего и лезли повсюду.
Второе открытие ждало членов комиссии в момент посещения полигона, куда вывозили помет. Один из очкариков поехал туда на микроавтобусе бизнес-класса модели "ПАЗ". Это уже вымершее животное сегодня, в двух словах, такой огромный грузовик с пассажирским салоном и монструозной проходимостью. Бедному голландцу на полигоне пришлось участвовать в выталкивании ПАЗа из куриного помёта. Когда голландец вернулся, в резиновых сапогах и весь в дерьме, он без объяснения причин заставил всю комиссию поехать с ним посмотреть на такое количество денег, которое никто из нас никогда не видел. Иностранцы на полигоне делали глаза размером с блюдце, а я не мог понять, где деньги в этом море говна глубиной полтора метра и шириной до горизонта. Оказалось, во всем мире принято помет продавать за огромные деньги в качестве ценнейшего удобрения, а наш директор на вопрос, почему говно лежит годами на улице, ответил, мол, а куда его девать.
Ежедневная работа комиссии на фабрике начиналась с завтрака из яиц и курятины, к завтраку подавали дефицитное пиво "жигулевское" в бутылках. В обед подавали водку, вечером был театр, достопримечательности и прочая культурная программа. Несмотря на эти трудности, очкарики работали ровно до 17 часов. И на работу из отеля выезжали ровно в 8.
Третье открытие. Эксперт по финансам обнаружил, что корма для птицы птицефабрика покупает в соседней области за две цены по сравнению с ценой поставщика в десяти километрах. Когда директора спросили, почему так, водку стали подавать на завтрак.
Четвёртое открытие было в том, что на балансе предприятия был размороженный пионерский лагерь, асфальтовая дорога и мост. Мост!!!
По итогам трехмесячной работы комиссии из 6 человек был напечатан доклад на 1200 страниц, копия его до сих пор у моих родителей дома лежит. Среди рекомендаций было сократить бухгалтерию, административный аппарат, корма покупать на тендерах; лагерь, дорогу и мост продать. На финальное совещание приехал министр сельского хозяйства и сказал, что, к сожалению, иностранные специалисты не смогли понять реалий новой России и попросил просто выделить деньги на убойную линию. Все очкарики плакали, и плакал я.
К чему это все. На днях один дружочек, владелец агонизирующего реального бизнеса, ориентированного на внутренний спрос, рассказал, что ищет инвестиции. Вернее, это он так называет, а на самом деле налицо ситуация "срочно-дайте-кто-нибудь-денег-мне-зарплату-коллективу-нечем-платить", известная с 1992 года. Бизнес реальнее некуда, не какой-то там финтех или стартап со смузи: предприятие of brick & mortar, с проходной и гудком, мобрезервом и санаторием-профилакторием. С одной стороны заезжают вагоны с условным железом, с другой стороны выезжают с готовой продукцией высокого передела.
Ничего не поменялось с тех пор. Продайте пионерлагерь и дорогу.