Что такое 100 погибших человек в масштабах страны? Ничего. Это ноль. Ноль, запятая, ещё четыре ноля, и какие-то крохотные дроби. Если взять для сравнения обычную среднюю птицефабрику - даже в масштабах сколько-то тысячного поголовья - сто цыплят, случайно задавленных бухим трактористом Васей, и в бумагах-то никаких не отразятся. Это ж не эпидемия птичьего гриппа, это так, издержки производства. Не сто племенных петухов-то задавили. Завтра ещё триста таких же цыплят вылупятся. Не, Васе, конечно же, скажут: мол, смотри куда едешь-то, дурак. Прям по цыплятам же. А ну-ка дыхни! Тьфу, и куда ты на работу такой припёрся? А если проверка нагрянет? Иди домой и отсыпайся.
А если по пути домой пьяный Вася прям вот на ту проверку и наткнётся - ну, за него директор впряжётся. Скажет, что сердце у Васи прихватило, мы ему только что корвалола накапали, и боярышника. Он не пьяный, он сердечник, и уже идёт к врачу. Дадада, разумеется, мы всё равно его оштрафуем за неумышленный вред, и тыщу рублей из зарплаты вычтем. У нас по бухгалтерии один цыплёнок - десять рублей.
Всё.
Три года назад на даче у моей свекрови соседский дом сгорел. Там соседка тётя Марина отмечала свой пятидесятилетний юбилей. Тихо, мирно, без "порвали три баяна". Потому что в доме спала её внучка Ксюша, год и девять месяцев. Завтра за Ксюшей должны были тётимаринин сын с женой приехать, и увезти её на всё лето к другой бабушке, на Кубань. Так что гости вежливо посидели пару часов, да разошлись, а имениннице хотелось ещё немножечко продолжить банкет. Поэтому она поставила на газовую плиту кастрюльку с кашкой - Ксюшу пора было будить и кормить, а сама прям на минутку заскочила к соседке, через три дома живущей, с маленькой бутылочкой водочки - чисто по рюмочке хлопнуть в честь юбилея-то. Ну и языками там чота они зацепились, на часик всего.
Когда тётя Марина крики с улицы услышала - её дом горел уже вовсю. Вся деревня беспомощно топталась вокруг горящего дома, а внутри надрывалась Ксюша. Кто-то из мужиков, не выдержав, кинулся в огонь, и разбил окно. В дом ворвался кислород, пламя взметнулось ещё больше, и в этот момент рванул газовый баллон...
Утром приехали тётимаринин сын с женой. Дом сгорел дотла. До фундамента. Даже стен не осталось. А единственное, что осталось от Ксюши - это один её ботиночек. Его родителям и отдали. Тётю Марину увезли в больницу с небольшими ожогами: она ж как прибежала на крики соседей - разок попыталась в пламя сунуться. Волосы опалила, да руки обожгла. Дальше лезть не стала.
А Ксюша внутри дома кричала долго. Даже какое-то время после взрыва баллона. Вся деревня потом неделю как поселение зомби была: никто не мог ни работать, ни нормально жить - ксюшины крики ещё долго у всех в ушах звенели. К пепелищу несли цветы и игрушки. Я как раз через неделю после пожара на дачу приехала - видела это всё. Кто-то принёс и оставил там маленький розовый велосипедик. Мне он до сих пор иногда в кошмарах снится. Мужики местные бабам своим строго-настрого запретили тётю Марину в больнице навещать, и вообще с ней здороваться. А мужу тётимарининому посоветовали поскорее снести останки дома - мимо них ходить невозможно, аж трясёт. И продавайте участок. Здесь вы теперь изгои. И Маринке своей передай, чтоб она тут больше не появлялась. Не ровен час, попадётся кому под пьяную руку. Ксюшины крики тут вся деревня до самой смерти помнить будет.
Так вот, к чему я это сейчас рассказываю: на тётю Марину завели уголовное дело. Желающих её посадить - там вся деревня была, включая её сына. Показаний свидетельских три десятка. Завели дело, да и закрыли сразу: кому охота возиться-то, следствие вести, экспертизы, опрос свидетелей, суды, и куча бумажной волокиты? Так что назвали это всё бытовым деревенским пожаром с одной жертвой. Предумышленного поджога не было? Не было. У бабки по недосмотру каша с плиты убежала, да пожар начался - обычное дело. Бабка-то вон сама в больнице лежит с ожогами, мы её в пострадавшие запишем. Всё. Дело закрыто.
К слову, к тёте Марине в больницу потом съёмочная группа с местного канала приезжала - снимала сюжет об убитой горем героической бабушке погибшей внучки. Крупным планом забинтованные руки, заплаканные глаза, и фоном - трогательная душевная музыка. Журналист приносит соболезнования, говорит слова поддержки, и подводит итог: мёртвым уже всё равно, жалеть нужно живых. Сил вам, тётя Марина. Крепитесь. Вы можете. Вы очень мужественная и отважная женщина.
Тётя Марина кивает, говорит всем спасибо, трогательная музыка играет ещё громче. Титры.
Что такое сто человек в масштабах почти что стапятидесятимилионной страны? Ноль, и ещё четыре ноля. В деревне, где сгорела Ксюша - менее ста домов. А детей в ней - так вообще еле с десяток наберётся. Потеря ощутимая. А виноватых нет, это несчастный случай. Ребёночка жалко, а бабушку бедную ещё жальче. Сил ей, и дело закрыто.
За пожар в Кемерово не ответит никто. Это ж вам не отравленный ГРУшник Скрипаль - там-то виноватого найдут и показательно накажут. Это ж так... Сто цыплят, нечаянно задавленных пьяным Васей. По десять рублей за штуку.
В конце месяца у Васи из зарплаты тыщу вычтут, если не забудут.
Дело закрыто.
Лидия Раевская