Бойся своих желаний, ибо они исполняются.
- Давайте, хлопцы располгайтеся, - сказал попкарь-банщик. - Верхнюю адежу на вешалки и на тележку пад кручок. Я у пражарку завезу. Куда ты дурань свою балонь вешаешь, яна ж у цябе спякецца уся.
- А как же воши? - спрашивает молодой зэк по кличке Кнырь.
- Воши у балонии не водяцца, - объясняет авторитетно банщик. - Полчаса вам даю. Скольки вас?
- Сорок два.
- Давайте, мойтеся. Вы сегодня апошние.
- А мыло? - спрашивает Фельдмаршал. Нам десять кусков мыла положено. По четвертушке на каждого.
- Нема мыла, - говорит попкарь.
- Как нема. А где ж оно?
- Папиздили.
- Кто, ты?
- Может и я, - говорит попкарь. - А што ты жаловаться на меня будзеш?
- Как же мы будем мыться без мыла?
- С полу подбероте, перед вами два этапа было, они все свое мыло покидали.
- Дай хоть время помыться, - торгуется Фельдмаршал.
- Время не жалко, - говорит попкарь, - гадзину вам дам.
Бурят Леха, парень необыкновенной физической силы, которого арестовали за то, что он избил двух ментов из вокзального патруля резюмирует: "Рассердился начальник"
За час помылись и постирались. Маленьких, размером со спичечный коробок, обмылков хозяйственного мыла на кафельном полу в душевой оказалось много. Леха собрал все в один ком, взесил на руке и счастливо улыбаясь сказал: "Черное золото".
- Леха, спрашивает Кнырь, - какие есть бурятские ругательства?
- Никаких, - отвечает Леха.
- Ну, как будет: Еб твою мать.
- Это не ругательство, - говорит Леха. Потому, что если так говоришь, значит ты мой родственник.
- А как будет по-вашему: Пошел на хуй?
- Тоже нет. Кто так так один раз сказал, сразу убили.
Когда вернулись в камеру Леха отлил в кружку чая и принялся что-то лепить из коричневой массы хозяйственного мыла, изредка поливая горячей водой.
К вечеру он принес бережно поставил в оконную нишу фигурку восточного божка.
- На тебя похож, - сказал Кнырь Лехе.
- Спасибо - сказал Леха.
- Он баба или мужик? - спросил Кнырь.
- И баба и мужик, - сказал Леха.
Кнырь хотел что-то добавить, но благоразумно промолчал.
- Ну, что Леха, как твоему богу молиться? - Спросил Фельдмаршал.
- По любому, - сказал Леха.
- По-русски он понимает? - спросил Фельдмаршал.
- Понимает, - кивнул Леха.
- Что ему сказать?
- Проси что надо.
- Мыла пусть даст, - сказал Фельдмаршал, - ты же все мыло забрал, даже руки помыть нечем.
Почти сразу открылась кормушка и молодой женский голос пропел:
- Отоварка, заполняйте квитки, - и полная белая рука с широким обручальным кольцом просунула в квадратное окошко разлинеенные бланки.
- Мамочка, - спросил Фельдмаршал у тебя мыло есть?
- На что тебе мыло? - спросила мамочка.
- Ноги мыть, - ответил Фельдмаршал.
Он увидел увеличеный в телескопическом волчке воловий глаз, который его с любопытством разглядывал.
- Ты мусульманин? - спросила мамочка.
- Какой мусульманин. Это же Рабинович, про него у газете написали, - вмешался дежурный попкарь.
- А чаго ты барадаты такі, ня броешься? - спросила мамочка.
- Мне запрещено бриться, я на опознание иду, - автоматически соврал Фельдмаршал.
- Ой, кто ж тебя должен такого опознать? - спросила мамочка с недоверием.
- Терпилы, - ответил Фельдмаршал невозмутимо.
- Многа у цебя терпил? - спросила мамочка.
- Двадцать одно, - назвал Фельдмаршал свое любимое число.
- Что он зрабиу? - спросила мамочка у попкаря и было ясно, что она умирает от любопытства.
- А чорт его ведае, - сказал попкарь.
- А у газете, что пишут? - спросила мамочка.
- Я не чытау ящэ. Газета у каридорнага. Ен не дае. Баицца, что я на смене чытать буду.
- Так што ты нарабіў, валасаты? - спросила мамочка с детским ужасом у Фельдмаршала. Фельдмаршал понял, что ей нравится игра.
- Изнасиловал, сказал Фельдмаршал и взял мамочкину пухлую белую руку с обручальным кольцом.
- Уйди, дурны, - крикнула в гулком тюремном коридоре мамочка, но руку отнимать не стала. - Малалетак напэўна насиловау?
- Не, сказал Фельдмаршал. Я замужних люблю, полных.
- Как ты их насиловал? - спросила мамочка.
- Серийно, - сказал Фельдмаршал загадочно.
- Где? - спросила мамочка.
- В бане, - сказал Фельдмаршал.
Расскажи, - мамочка сменила глаз.
- В ушате, в корыте, в лохане, в реке, в ручейке, в океане, в ванне...
- Ох, - сказала мамочка. - Больше не магу. І што табе зараз будзе?
- Расстреляют, - сказал Фельдмаршал печально.
- Такого молодого, - глаз заморгал. Навошта ж ты насилавау, што табе так не давалі?
- Так не интересно, - сказал Фельдмаршал.
- Чаму? - спросила мамочка.
- Я маньяк, - сказал Фельдмаршал.
- Сейчас не расстреливают, отправляют на урановые рудники... - влез попкарь.
- Так что там на счет мыла? - прервал Фельдмаршал попкаря, который обещал все испортить.
- Есть четыре пачки земляничного, сказала мамочка.
- Сколько будет стоить? - спросил Фельдмаршал.
- Я табе так дам. Мойся ўжо? - сказала мамочка нежно.