Эй, мужик, - позвал меня голос из большого, небесно-голубого цвета, ящика, на котором было написано:
" Ненужную одежду и обувь положи в этот ящик. Есть люди, которые будут тебе благодарны. Спасибо!"
- Помоги вылезти, - попросил голос. Из отверстия, куда бросают в ящик одежду и обувь, высунулись две грязные руки. Я отшатнулся.
- Да не ссы, - сказал голос, - эта грязь не заразная. Помоешься потом.
Я схватил за руки и потянул.
- Тише, бля! - раздался глухой крик из ящика, - оторвешь. Показалась голова и потом, выкручивая оставшуюся часть тело, словно червяк, стал выбираться средних лет мужчина с довольно большим животом. Я вытащил его, помог стать на ноги. Он отдохнул немного, цепко держась за мое плечо, отдышался и сказал:
- Дай закурить.
- Не курю, - сказал я.
- Что, совсем? - спросил он с наигранным удивлением.
- Совсем, - сказал я.
- Ладно, - сказал он, - тогда покурим свои.
Он достал из кармана чистой, но совсем не его размера куртки, пачку сигарет и закурил.
- Фу, - сказал он после первой длинной затяжки, - два часа не курил. Откормили меня в синагоге, стал застревать, - он ласково похлопал себя по животу. - Второй раз уже в этих ящиках. Первый раз менты вытащили, так черный дал мне поджопника. Я ему хотел сказать:
"Как ты, обезьяна, смеешь давать поджопника белому человеку", но не знаю как будет по-английски поджопник.
- Ass kicking, - сказал я.
- Надо будет запомнить. Короче, новая модель, видишь, как они стали делать, - он приоткрыл створку и показал уходящий в глубину алый зев пластмассовой трубы.
- Лента Mебиуса в объеме. Негры боятся в такие лазить, а я не боюсь. У меня хорошее пространственное мышление.
Он опять с наслаждением затянулся.
- Я такие ботинки себе насмотрел. Рождество скоро. Сейчас много бросают. С утра стоял, ждал, что чего-нибудь хорошего принесут, даже пожрать кошерного в синагогу не пошел. Приехала белая старуха на линкольне, привезла два чемодана шмоток. Стала выгружать. Я увидел эти коцы, в отличном состоянии, армейские офицерские ботиночки на высокой шнуровке, светло коричневые. Мечта молодости, бля. Говорю ей:
- Мэм, погодите, не бросайте, отдайте мне.
Она спрашивает:
- Какой у вас сайз?
А меня как заклинило, ляпнул ей наш размер: сорок четыре. Она посмотрела на меня, как на хер знает кого, и говорит с понтом:
- Мой покойный муж был бы недоволен, если бы узнал, кому достались его шузы.
Я спрашиваю:
- Почему?
А она говорит:
- Потому что вы русский.
Я спрашиваю:
- Вотс вронг то би русским?
А она говорит:
- Мой муж воевал с русскими во Вьетнаме.
Я ей говорю:
- Я не русский, я - еврей.
Знаешь, что она отвечает? - Тем более, - и бросает эти ботинки в ящик.
Я не стал с ней залупаться, там в машине сидел шофер. Но когда она уехала, полез в этот гребаный ящик и понял, что попался. Шмотки этой белой цытры были пронафталиненые, а у меня на нафталин реакция, слезы текут, задыхаюсь, кружится голова. Потерял ориентировку, стал ходить по этой ленте и никак не могу понять, где я. Даже запаниковал немного. А потом подумал: б***ь, а если бы это была задача по стереометрии. Представил себе, как ботинки, увлекаемые силой тяжести проходят по объемной фигуре, поджал ноги и пошел-пошел, а когда оно хотело уже сбросить меня обратно, остался в желобе и меня выкинуло наверх, только в неудобной позе.
- Ну, и как ботинки? -спросил я.
- Ботинки там остались. Фонарик нужен, без фонаря их не найдешь. У тебя фонарь есть?
- Есть в машине.
- Хочешь слазить вместо меня. Я тебе покажу как, схему нарисую. Принесешь мне ботинки и себе шмоток возьмешь. Ты я вижу не сильно богатый Буратино. Он оглядел меня с ног до головы.
- Нет, не сильно, - сказал я.
- Ты вообще чем занимаешься? - спросил он.
- На такси работаю, - сказал я.
- Кем на такси работаешь? - спросил он.
- Таксистом, - сказал я.
- А я думал хозяином медали, - усмехнулся он.
- Хозяин медали пока банк, - ответил я.
- Мордгидж платишь? - спросил он.
- Да.
- Сколько?
- Три штуки в месяц.
- Таже лента Мебиуса, - сказал он.
- На пять лет, - сказал я.
- Пять лет, - зло ответил он, - по четырнадцать часов. Посмотрим, что с тобой станет, через пять лет. Короче, полезешь?
- Нет, - сказал я.
Он докурил сигарету, стрельнул бычком в проезжавшую мимо на большой скорости машину и сказал:
- Слышь, таксист, дай доллар.