Рождественская сказка

- Ой, какой малюсенький! ? воскликнула девочка и присела на корточки.
Девочку звали Фафа. Вообще-то, её звали Феофания Игоревна Костик. Костик ? это фамилия. А имя Феофания ? подарок покойной бабушки.
- Ой, какой хорошенький! ? девочка сняла варежку и осторожно потыкала пальчиком во что-то копошащееся в снегу.
- Ай! ? пискнуло ?что-то?.
- Ай! ? отдёрнула руку девочка.
- Помяла мне всё! ? возмутилось ?что-то?. ? Зачем сразу руками лезть? Лезут сразу?
- Извините! ? девочка от неожиданности села в снег. ? Вы говорящий попугайчик?
- Хи-хи, попугайчик! - захихикало ?что-то?. ? Ты это? думай, что говоришь! Сама вон, канарейка!
- Я не канарейка. Я - Фафа! ? надула губки девочка.
- А я не попугайчик! Я - Тридцать Шестой! ? сказало ?что-то?. ? Ты считать-то умеешь?
- Умею! До ста! И читать! Я в группе лучше всех читаю! ? сказала гордо Фафа.
- Ладно. Допустим, - сказало ?что-то?. ? Живёшь-то далеко?

- Нет! Рядом тут! Вон, прямо за сквером? и второй подъезд? вон, где лавочка синяя! ? затараторила Фафа.
- Тогда пошли, - сказал Тридцать Шестой. ? Только это? тихонечко меня бери, аккуратно! И не тыкать пальцами!
- Хорошо-хорошо! ? закивала девочка и осторожно опустила Тридцать Шестого в карман?


- А зачем нас вызвали? ? волновался один. - Раньше же не вызывали. Зачем нас, а?
- Это тебя ещё не вызывали. А меня очень даже, - спокойно отвечал другой. ? Вон, видал?
Он повернулся спиной и задрал рубаху.
- Ого! Не больно? А что, прямо с первого раза?
- А ты как думал! Да ладно, не дрейфь! Он только с виду суровый. А вообще, нормальный мужик.
Распахнулась тяжёлая дубовая дверь, и из глубины зала донёсся сперва кашель, а потом раскатистый мужской голос:
- Таак! Вы с какого участка?
- С тридцатого!
- Гм, хорошо. Значит, ты, - голос обратился к Тридцать Первому, - отправляешься к своему подопечному Лёше Гудкову. У него там неприятности - какая-то шпана велосипед умыкнула. Конфликт назревает. Глянь там? чтоб по-мирному всё. Ну, ты знаешь, не в первый раз. И чтоб инкогнито!
Из глубины комнаты вдруг подуло тёплым воздухом. Тридцать Первый закрыл глаза, несколько раз свёл и развёл лопатки, за спиной что-то захлопало, потом он поднял руки и растворился в воздухе.
- Теперь ты, - голос обратился к Тридцать Шестому. ? Первый раз на задание?
- Первый, - Тридцать Шестой смутился и даже немножко покраснел.
- Ладно, не волнуйся. Значит так? Игорь и Тамара Костики. Развод у них назревает? Но это не в твоей компетенции? У тебя девочка. Пять лет. Переживает сильно, - голос снова откашлялся. - Погляди там издалека, что к чему, и назад с докладом. На первый раз будет достаточно. Сильно не высовывайся. И главное ? никакого самоуправства! Ну, давай!
Прямо в лицо Тридцать Шестому подуло тёплым ветром, он зажмурился, в лопатках сильно защекотало? его толкнуло в грудь, потом в затылок, потом обдало холодом, словно окунули в ледяную воду.
- Дурак! Да куда ж тебя несёт? ? донёсся тот же голос откуда-то сверху. ? Глаза хоть открой! Глаза!.. Ох, эти мне новобранцы?
И в следующий момент что-то нависло над Тридцать Шестым и он услышал удивлённое:
- Ой, какой малюсенький!..


?В кармане было сухо и тепло. Тридцать Шестой выгреб кучку крошек и мятый фантик от конфеты.
- Это в мусор, - сказал он, высунувшись из кармана. ? А ты тут гуляешь, что ли?
- Ага, - сказала Фафа, перекладывая крошки и фантик в другой карман. - Там дома ругаются все. Наверное, опять из-за меня.
Фафа зашмыгала носом и стала утираться варежкой. Из-под шапки выбился светло-русый локон и никак не получалось заправить его обратно.
- Ну ничего-ничего, разберёмся, - сказал Тридцать Шестой, устраиваясь поудобнее.
- А можно я буду звать тебя Тришкой? ? спросила Фафа.
- Ладно, зови, чего уж, - донеслось сонно из кармана.
- А ты мальчик или девочка? ? опять спросила Фафа шёпотом.
В ответ доносилось только ровное тихое сопение.
Феофания Игоревна Костик бежала через сквер, придерживая карман рукой и стараясь сильно не подпрыгивать.
Тридцать Шестой сладко спал, подложив ладошку под щеку, и снились ему большие белые крылья и девочка Фафа. Как он парит над ней, высоко-высоко, и мягкая ажурная тень покрывает её белобрысую ветреную головку.