Рассмешить Бога

"Если хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах"

- У тебя сигареты есть?
- У меня одна.
- Оставишь?
- Оставлю. Только давай за твой дом отойдём, у тебя окна на другую сторону выходят, мама не запалит.
Курить я начала недавно, в пятнадцать лет. Юлька ещё раньше. Юлька вообще всё успевала сделать раньше меня. Правда, она и старше меня на два года. У Юльки даже был парень. У меня его не было. А хотелось. Хоть какого. Пусть даже ботана прыщавого. Но на меня никто внимания не обращал. Пока я не начала курить. Внимания сразу прибавилось, но только со стороны дворовых бабок, которые не переминули доложить о моей дурной привычке маме. Мама меня строго наказала, и почему-то обвинила в случившемся Юльку.
Юльке эти обвинения ущерба не нанесли, с неё вечно всё как с гуся вода. Поэтому мы продолжали дружить.

И курить.
- Слышь, - Юлька щёлкнула зажигалкой, и поднесла огонь к помятой сигарете "L&M", - мать моя хату нашу продавать собралась. Вернее, менять. На "двушку" в Зеленограде, и комнату в коммуналке где-нибудь в жопе мира. На задворках Москвы.

- А зачем? - Смотрю на тлеющий кончик сигареты, внимательно следя за тем, чтобы Юлька не выкурила больше половины. - Зачем ей Зеленоград нужен? Там же ещё нет ничего. Магазинов нет, метробуса нет, одни болота. И нахуй вам ещё комната в коммуналке?
- Меня отселить хотят. - Юлька глубоко затянулась, стряхнула столбик пепла, и протянула мне наполовину выкуренную сигарету. - Мать говорит, что больше не хочет жить со мной в одной квартире, что её заебала я и мои друзья, потом добавила, что не хочет, чтобы её младшая дочь брала пример со старшей, то есть с меня, и вот решение принято. Щас мать ездит, варианты рассматривает, а я жду. Так что съеду я скоро отсюда. В гости ко мне будешь приезжать?
- Не знаю, Юльк? Смотря, куда. Ты ж знаешь, меня мать вечно контролирует. Да и с тобой мне дружить не разрешают. С прошлого года.
- Это когда я тебе на днюху литр спирта подарила? - Хохотнула Юлька. - Так это ж прикол был. Что, мать твоя шуток не понимает?
- А в чём прикол-то? - Пепел аккуратно стряхиваю, и курю короткими затяжками, дым глубоко не вдыхая, чтоб не закашляться. - Мы твоим подарком и нахуячились. Десять четырнадцатилетних девок. Меня мать потом чуть не убила. Хорошо, что отцу ничего не рассказала.
- Ну, давай теперь всё на меня валить. - Юлька выдернула у меня из рук короткий бычок, и в одну затяжку добила его до самого фильтра. - Моё дело было подарок вручить. А вот открыла ты его уже сама. И водой из бачка туалетного сама разводила. И с вареньем вишнёвым миксовала тоже ты. А виновата, как обычно, Ершова, ага.
- Ещё сигареты есть? - Тему перевожу.
- Есть. На жопе шерть. И та клоками. Нету ничего, я ж тебе сразу сказала. Попозже стрельнём у кого-нибудь. - Юлька сплюнула на асфальт, и опустилась на корточки. - Я в залёте, Лид.
Я опустилась рядом с Юлькой, и так же как она, опустила голову вниз.
Сидим, плевок Юлькин рассматриваем.
- Это как? - Задаю глупый вопрос. Понимаю сама, что глупый, что нагрубит мне щас Ершова, но спросить ведь что-то надо, а не знаю чего?
- Как-как? Каком кверху. Обычно, как? Мать моя ничего не знает, само собой. Так что, может, этот переезд и к лучшему?
Молчим сидим. Слюни на асфальте медленно превращаются в мокрое пятно.
- А отец кто? - Снова спрашиваю. И уши краснеют, чувствую. Два года у нас разницы с Юлькой - а ощущаю себя сейчас первоклашкой какой-то. Даже не знаю, что в таких случаях спрашивают.
- Дед Пихто. - Юлька снова сплёвывает. Рядом с мокрым пятном появляется комок белой слюны. Смотрим на него. - Толик, конечно.
- Толик? - Повторяю эхом. - А он ведь намного тебя старше ведь?
- Не намного. На восемь лет всего.
На восемь лет? Мне мама запрещала дружить с мальчиками, которые были старше меня больше, чем на два года. Пугала меня изнасилованием, беременностью, и вселенскими проклятиями, если ослушаюсь. Книжки подсовывала разные, ещё и абзацы в них карандашом обводила. Так я узнала, что все мальчики, которые старше меня больше чем на два года, непременно потребуют от меня плотской любви. Причём, как утверждал автор книги, ещё обязательно будут шантажировать меня чувствами. Интересно, а Юльку шантажировали? И зачем она повелась на уговоры?
- Юльк? - Я тоже плюнула на асфальт, но у меня не получилась, и слюни повисли у меня на подбородке как у дауна. Быстро вытерла их рукой. - Он тебя изнасиловал, да?
- Дура, что ли? - Юлька подняла голову, и посмотрела на меня. - Совсем тебе мама твоя мозги высосала. Я сама кого хочешь изнасилую, блин. Вот честное слово, иногда так и подмывает пойти к твоей мамаше, и высказать ей всё, что я о ней думаю. Сдурела баба совсем! Она хочет, чтоб ты старой девой сдохла? Вот отвечай быстро, не задумываясь: с чем у тебя ассоциируется слово "секс"? Ну? Быстро!
- Кровища-изнасилование-милиция-пиздюли. - Отвечаю не задумываясь. Юлька замахивается на меня рукой, а я по-лягушачьи отпрыгиваю в сторону.
- Вот так и знала? - Юлька рубанула рукой воздух. - Ёптвою? Сделай мне одолжение: не слушай свою маму, и упаси тебя Бог ещё раз взять в руки эти мамины книжки для мудаков. Я не удивлюсь, если ты на всю жизнь потом фригидной останешься.
- А это что такое? - Спрашиваю с расстояния в полтора метра. На всякий случай.
- Никогда не будешь удовольствия от секса получать. - Непонятно отвечает Юлька. - И кончать не будешь.
- А ты получаешь, что ли?
- А зачем тогда трахаться? - Вопросом на вопрос отвечает. - В общем, оставим эту тему, тебе щас бесполезно что-то объяснять. И подталкивать я тебя не собираюсь. А то потом маман твоя меня обвинит в твоём растлении, Господи прости. Я уже жалею, что про залёт тебе рассказала.
- Ты что? - Пододвигаюсь к Юльке. Ноги уж затекли? А Юлька сидит всё. Ну и я сижу тоже, раз так. - Ты мне не доверяешь? Я ж никому, Юль?
- Никому? Да ты, может, и никому? В общем, тебе только скажу: я рожать буду.
- Это ж больно! - Ахаю и бледнею. - Ты сдурела? Тебе только семнадцать лет! Может этот, как его? Аборт сделаешь?
- Рожу. - Упрямо мотнула головой Юлька. - У меня хата своя щас будет. Пусть комната, пусть в коммуналке? Зато отдельная. Толик тоже говорит, чтобы рожала. Бабки у него есть. Хватит, Лид. Права мать моя: заебали эти пьянки-гулянки. Будет у меня сын-красавец. Или дочка-уродина. Если в меня пойдёт? Надоело всё. Жить хочется нормально. А это шанс, Лид. Это шанс? Блять, ноги затекли?
Юлька поднимается с корточек, я поднимаюсь за ней. Стоим, ногами дрыгаем, кровообращение восстанавливаем.
- Ты мне позвонишь? - Спрашиваю, в лицо Юлькино не глядя. - Ну, когда переедешь? И когда родишь? Позвонишь?
- Позвоню.
- А ты за Толика замуж выйдешь теперь?
Юлька криво улыбается:
- Толик молдаван. Он на мне в любом случае женится хоть завтра. Ему прописка московская нужна. В общем, если что - на свадьбу приглашу, не ссы. Сама-то не забывай звонить. Ну и на свою свадьбу тоже позови, если что.
- Какая свадьба?! Я, наверное, лет в сорок только замуж выйду. Если выйду. Я секса не хочу, а его все хотят. Даже ты. Ну и кому такая жена нужна?
- Смешная ты, Лидка.
- А вот не надо обзываться, ладно? Я нормальная! Просто я не обязана трахаться, если я этого не хочу!
- Тюх-тюх-тюх-тюх, разгорелся наш утюг? Завелась-то, завелась, последняя девственница Отрадного. Пойдём, стрельнём у кого-нибудь по сигаретке, и по домам.
- У тебя есть жвачка?
- У меня конфетка "Театральная" где-то в кармане валяется. Я тебе дам. Ну что, идём?
- Идём?

***

- Вов, у меня это? Ощущение такое, что я на этом свете уже не одна.
- В смысле? - Тупит муж. - Глистов подхватила, что ли?
- Хуёв-грибов. - Злюсь. - Ну, не тупи ты, Господи!
- Беременная?! - Муж откладывает газету, и встаёт с дивана. По комнате ходить начинает туда-сюда. - Ну? Это ж хорошо, Лидок! Это же замечательно! Ты тест сделала?
- Ничего я ещё не сделала. У меня интуиция. И два дня задержки. Я, наверное, щас в аптеку пойду.
- Ну, сходи? - Вовка выглядит растерянным, и молчит. И я молчу.
- Я это, Вов? Боюсь я чего-то? - Подошла, и носом в плечо Вовкино уткнулась.
- Ты чего? Чего ты? - Засуетился, по волосам меня гладит. - Всё хорошо, мы ж этого хотели, да? Ты же сама просила, помнишь?
- Помню? - Вздыхаю. - А теперь страшно. Мне только восемнадцать. Не рано, Вов?
- Ну? Бог дал ведь? У меня бабушка маму мою в пятнадцать родила. Мама меня в семнадцать? Не, они ж не того, они нормальные у меня? Обе уж замужем тогда были. Просто у нас в деревне, где мама родилась, это нормально?
- Вов? - Носом хлюпаю. - Мы-то не в деревне. Мне к врачу будет идти неудобно. Скажут, мол, натрахалась, мокрощелка малолетняя? Издеваться будут?
- Чего? - Встрепенулся муж. - Издеваться? С какого члена? Ты уже год как замужем! Кого ебёт сколько тебе лет? Пусть попробуют что-то сказать. Я ж это.. Я ж сразу?
- Дай денег. - Тихо прошу. - Тест куплю, пойду.
- Пойди возьми, в коробочке. Что ты спрашиваешь-то? - Вовка всё ещё растерянный какой-то. Оно и понятно. Самому только двадцать два стукнуло. - "Денег дай"? Вот ерунду сказала. С тобой сходить в аптеку?
- Не надо. Я прогуляюсь, подумаю?
Ну, как скажешь. Сходи, погуляй, подыши. Только дорогу переходи осторожнее, ладно? Ты ж теперь не одна?
И улыбнулся так. Впервые за последние пятнадцать минут. Улыбнулся, губу закусил, и к окну отвернулся. И мне вдруг так легко-легко стало. Почему-то.
Взяла деньги из нашей коробочки, и в аптеку пошла?
Одна.
Подышать нужно, проветриться.

- Девушка, - обращаюсь в женщине в белом халате, стоящей по ту сторону аптечного окошка, - дайте, пожалуйста, тест на беременность.
- Ой, а захватите сразу ещё один! - Голос женский сзади. - Спасибо большое.
Оборачиваюсь.
Вздрагиваю.
Глупо улыбаюсь.
- Ершова, бляха-муха?
- Лидка, ёптвою?
- Юлька!
- Лидос!
- Ершова, зараза, где тебя носило три года, паразитку, а?
- Долгая история? Блин, ты чо тут делаешь? То есть? Чёрт, ты беременная что ли?
- Вот щас и узнаем. Тормозни: а тебе-то тест зачем?
- На стену дома повешу, блин. И смотреть на него буду, вместо телека.
- Женщины, вам отдельно пробивать, или вместе? - Девушка-провизор положила руки на кассовый аппарат, как на клавиши рояля. Я ж в музыкалку ходила, нас кисть держать учили? Тоже, поди, музыкой в детстве занималась? - Не задерживайте очередь.
- Вместе пробивайте! - Хором крикнули мы с Юлькой, и каждая полезла в сумку за кошельком.
- Лидос, отойди, я угощаю. - Ржёт Юлька, и отпихивает меня от окошка. - Бармен, два теста на беременность, хаха.
Провизор хмурится, но ничего не говорит. Покупки пробила, деньги у Юльки взяла, сдачу отсчитала.
- Пойдём, кофе угощу. - Беру Юльку под руку, и пихаю в сторону выхода. - Ты никуда не спешишь? Муж волноваться не будет?
- Не будет. - В сторону отвечает. - Никто не будет. Пойдём, посидим, поговорим?
- У нас, кстати, фитобар тут открыли. Пойдём лучше чайку травяного наебнём, целебного? Мы ж с тобой теперь, вполне возможно, беременные. Нам теперь надо здоровье беречь. Давай, давай, пошли скорее, дождь на улице, а я зонтик не взяла? Пойдём.

Юлька сидит напротив. Лицо серое. От чая с чабрецом пар душистый поднимается, Юлька его нюхает.
- Как же так, Юль? - Спрашиваю растерянно. - Ну, как же так, а?
- Вот так, Лид. - Юлька отпивает глоток, и снова паром дышит. - Я дома одна сидела. Соседка на работе, Толик тоже. Чую - живот прихватило. Ну, я таблеточку сульгина приняла, и дальше сижу. А живот крутит и крутит? Не поняла я сразу-то, Лид? В туалет пошла, присела, а он и пошёл у меня? Я ору, а дома никого нет. В туалете и родила? Он сразу мёртвым уже родился-то? Это не я виновата, ты мне веришь?
Я головой киваю, на Юльку смотрю.
- А тут соседка с работы вернулась? Скорую вызвала. Врачи приехали, стали мне втирать, что я криминальный аборт делала. Я ж на учёт по беременности не вставала нигде? А они говорят: "Какие таблетки принимала? Куда труп деть собиралась?" - Юлька тихо заплакала. - Какой труп, о чём они?! У меня уж и кроватка куплена была, и колясочка, и костюмчики? Я сама вязала? В помойке рылись как крысы? Упаковку из-под сульгина нашли, стали спрашивать, сколько я таблеток принимала. Как будто таблетками от поноса можно ребёнка убить, идиоты. А потом? Потом они мальчика моего в газету завернули, как воблу на рынке, меня в Скорую посадили, и свёрток этот мне прям под ноги швырнули? Говорят: "Смотри, на башку ему не наступи, а то вскрытие неверные результаты покажет"?
Чай остыл. Пар от него уже не поднимается, а Юлька всё носом в стакане? А я сижу напротив, и в свой стакан двумя руками вцепилась, аж рукам больно?
- А потом? - Юлька подняла голову, - Потом тяжко было долго. В роддоме неделю лежала, с перевязанной грудью, как мумия. Всем детей приносили, кормить, а я? - Юлька снова опустила голову, и ладонью лицо вытерла, - Толик приезжал, соки привозил, икру чёрную. А я жрать ничего не могу? Домой ехать боялась. Там кроватка, коляска, костюмчики? Но Толик всё куда-то убрал. Может, выбросил, может, отдал кому - не знаю? Мы потом ещё три месяца вместе прожили и разошлись. Так часто бывает? Смерть ребёнка или разводит, или сильнее делает. Нас она развела?
- Девушки, что-то ещё принести?
Позади нас девушка в белом халате стоит. Работница фитобара. Смотрит на нас хмуро. Наверное, действительно, странно со стороны всё это выглядело: сидят две бабы за стаканом чая, и ревут. Обе.
- Ещё чая, - говорю, - и коктейль кислородный. Мы беременные, не обращайте внимания. Перепады настроения, и всё такое?
Я попыталась улыбнуться. Девушка, не меняясь в лице, кивнула, и ушла за свою стойку.
- Ладно. Всё. Хватит об этом. - Юлька выдохнула, и похлопала себя по щекам. - Всё. Теперь ты расскажи: как ты?
- Как? Хорошо всё. Замуж вышла год назад. Тебя, вот, позвать, хотела, да у меня телефона твоего не было, ты ж так и не позвонила?
- Трахаться-то научилась? - Юлька уже улыбается. Лицо порозовело, вроде.
- Научилась.
- И как, нравится? Или мамины книги сделали своё чёрное дело?
- Не успели. - Смеюсь. - Я к Маринке на свадьбу пошла, а там с Вовкой познакомилась. Мать моя как узнала, что я уже того... Самого? Ну и погнала Вовку в ЗАГС. Благо, он её нахуй не послал. И меня любит, вроде. Не, точно любит.
- Во-о-от.. Молодца! А всё ныла: "В сорок лет, в сорок лет, если доживу?" Эх, всё наперекосяк пошло, всё не так? Это я не про тебя, если что.
И тут меня осенило:
- Ершова, а зачем ты щас тест купила? Ты?
- Я. Не от Толика. Я недавно с парнем познакомилась, на работе. Ну так, чисто-просто для переночевать иногда? Походу, переночевала, блин?
- И что делать думаешь?
- Аборт, конечно! Что тут думать-то? Я этого хрена всего пару месяцев знаю, да ещё у него такая семейка Адамсов, что мама не горюй. Одна бабка чего стОит. Вечно рассказывает, что она какая-то там графиня-хуяиня-баронесса, и хвалится, что сроду не прикасалась к обоссаным пелёнкам своей дочери. Не царское это, типа, дело. И собака у неё пиздец какая. Кабысдох облезлый. Воняет жутко. И ещё он постоянно запрыгивает ко мне в постель, и дрочит, сука. Я блевать заколебалась. Пару раз переебала я ему по горбу, так бабка хай подняла: "Юлия, как вам не стыдно?! Я верю в реинкарнацию и в вечную любовь! В Дружка вселился дух моего покойного мужа, Серёжиного дедушки! А ты его бить изволишь, мерзавка!" Я, ей, конечно, ответила, что я тоже в любовь верю, и в прочую эпидерсию, но не мог бы Серёжин покойный дедушка дрочить в бабушкину постель, а не в мою? Всё. Бабка в обмороке. Овца старая, блять. А маме его щас шлея под хвост попала. Бабе полтинник, а она как пошла по мужикам носиться - они у неё меняются со скоростью стёклышек в калейдоскопе! Аж завидно даже. И что этих двух мымр объединяет - так это кровное родство, и открытая неприязнь лично ко мне. Они меня сожрут. Да и Серёга на мне не женится. Я ж у него тоже просто для поебаться. Вот такие дела, Лидос?
- Ваш чай. - Из-за спины рявкнула барменша. - Коктейль готовить?
- Да! - Тоже рявкнула Юлька. - И побольше. И немедленно. И нехуй мне тут на нервы действовать своими криками внезапными!
- В общем, подумай, Юльк? Бог дал, как говориться? Может, это шанс?
- Не знаю? Серёга на мне не женится, бабка его меня отравит, а я работаю в турагенстве, и пока на испытательном сроке. Получаю три копейки. На что мне ребёнка содержать?
- Работай, и копи бабло. Ты ещё полгода работать можешь. Потом тебе ещё декретные заплатят? В конце концов, я тебе помогу. У меня Вовка хорошо зарабатывает, нам хватает, ещё и остаётся. В общем, думай, Юлька, Думай. Родишь парня, будет он тебе опорой.. Бля, что я несу? Короче, сама решай. А я рожать буду, если всё подтвердится.
- Тут и думать нечего, Лид. Аборт. И немедленно. - Юлька отвернулась, и заорала через плечо: - И где наш коктейль, блин?!
Я вытерла вспотевшие ладони салфеткой, и кинула её на стол:
- Точно?
- Точно. Аборт.

***

- Алло, Юльк, ты?
- А ты кого хотела услышать?
- Ершова? - Я заревела. - Можешь ко мне приехать? От меня Вовка ушёл? К бабе свалил, сука такая? Мы с Андрюшкой теперь одни остались?
- Тихо, тихо. Успокойся. Сиди дома, никуда не уходи. Я сейчас ловлю такси, и к тебе еду. Мне из Зеленограда где-то минут сорок катить. Щас матери Лерку свою подкину - и сразу к тебе. Всё, успокойся, я сказала!
Я положила трубку, и подошла к детской кроватке. Двухлетний сын сидел за решёткой, и тихо ломал неваляшку. Увидев меня, обрадовался, и встал на ножки.
- Папа! - Тянет ко мне ручки.
- Шляпа. - Отвечаю вполголоса, и беру Дюшку на руки. - Щас тётя Юля приедет. Помнишь тётю Юлю?
Улыбается.
- А Лерочку помнишь? Лерочку маленькую? Да нихрена ты не помнишь. Когда Юльку Серёжка бросил, и она к матери переехала - Лерке полгода было. Ничего ты не помнишь. Я сама сто лет ни Юльку, ни Лерку не видела. Спать будешь?
- Неть.
- Ну, нет так нет. Давай, Юльку подождём. Она сейчас приедет, и мама перестанет плакать. Ты хочешь, чтобы мама перестала плакать? Господи, что я несу? Хочешь, а?
- Дя!
- Вот и хорошо. Вот и славненько. Давай, шапочку наденем, и гулять пойдём. Надо, надо шапочку, Дюша. Не капризничай. Ушки застудишь, и будет приходить тётя Бобо. Уколы делать. Хочешь?
- Неть!
- Тогда шапочку, шапочку надо? Господи, я щас сдохну? Шапочку?

По кухне туманом стелется табачный дым. На столе две пачки сигарет: Юлькин "Парламент" и мой красный "L&M". Две рюмки. Бутылка водки. Варёная колбаса на тарелке и двухлитровая сиська Пепси.
- Устала я, Лидка? - Юлька опрокидывает в себя содержимое рюмки, морщится, и суёт в рот криво отрезанный кусок колбасы. С одного края он толстенный, а с другого - как бумага папиросная? - Устала. Школа эта Леркина меня вконец вымотала, работа остопиздила? Тебе хоть мать твоя помогает, с Дроном сидит, уроки с ним делает, а я всё одна, всё одна, блять? Как проклятая.
- Юль, я сама устала. Конечно, хоть со школой так не заморачиваюсь, а всё равно тяжко. И болею постоянно. Хуже бабки старой. И тоже одна?
Щёлкаю зажигалкой, и подношу огонь к помятой сигарете "L&M". Табак плохой, что-то там трещит, горит?
- Мужиков бы нам хороших, Лидос. Все бабские беды оттого, что мужика рядом нет. Помочь-то некому даже. Вот и хуяришь в одно рыло. Косяков наделаешь, а потом расхлёбываешь? Порежь ещё колбасы.
- Хватит с меня мужиков, Ершова. Хватит. И не заикайся даже. Я Димку полгода назад схоронила. Второй муж. Второй брак. Во второй раз одна осталась? Иди-ка ты нахуй со своей колбасой. Чай, не в гостях. Жопу оторви, и сама возьми. Не развалишься.
- Много ты хорошего от Димки видела? - Ворчит Юлька, поднимаясь со стула. - Я тебе про нормальных мужиков говорю?
- Ершова! - Я ударила кулаком по столу. - Не нарывайся. Каким бы он ни был - я его любила. И люблю, понятно тебе? Не трогай Диму, дай ты ему хоть там спокойно полежать.. Су-у-ука?
И завыла волком.
- Держи. - Юлька села рядом, и протянула рюмку. - Пей, сказала. Колбасу держи. Воды налить? А, так обойдёшься. Давай, залпом. Ну?
И руку мою к моему рту подталкивает.
Пью.
Водка попадает не в то горло. Долго кашляю, глаза слезятся?
- Всё, всё? Всё пройдёт, Лидка. Всё перемелется. Да ты меня не слушай, я ж вечно на своей волне. У кого чего, а у Ершовой вечно одни мужики на уме? И вправду: зачем тебе мужик? У тебя мать рядом - с сыном поможет, отец у тебя - дай Бог такого отца каждому, руки золотые, по дому поможет - только свистни. Сын-отличник, сама ты ещё девка - ого-го какая. Что ещё нужно для счастья-то, а, Лидк? Попей, попей Пепсятинки буржуйской, попей? И ну их нахуй, мужиков этих. Провались они пропадом, суки.
- Не хочу мужиков? - Откашлялась уже, теперь всхлипываю. - Ничего не хочу-у-у? К Димке хочу-у-у?
- Не блажи ты, дура. - Юлька сердится. - Беду не зови - она и не придёт. Не хочешь - и не надо. Так живи. Без ебли не останешься всё равно. А всё остальное: денег там заработать, кран дома починить, люстру повесить - это ты и сама можешь. Верно? Ну и нахуй мужиков, да?
- Да. Нахуй их.
- Ну и отлично! Давай ещё по рюмочке, да мне домой пора? Наливай, подруга дней моих суровых.

***

"Восемь. Девятьсот двадцать шесть. Семьсот десять? Ну, давай, бери ты трубку-то уже, развалина старая!"
- Чо трезвонишь в такую рань, Жаба ты Аркадьевна? - В трубке недовольный, заспанный, но такой родной Ершовский голос. - Кто там опять умер-родился?
- Ершова? - Я улыбаюсь, и тяну время. - Ершова, я замуж выхожу?
- Господи? Совсем девка ёбнулась. Зачем, Лида?
- Шесть недель.
- Что шесть? Шесть недель?! Ты точно ёбнулась!!! Когда свадьба-то?
- В августе. И попробуй не придти, уродины кусок.
- Сплошное разоренье? Щас Лерку в пятый класс собирать, опять список в школе дали, на пятьдесят четыре метра, блин? И всё купи, и всё принеси? Шесть недель, ёптвою! Раевская, я нажрусь как свинья.
- На здоровье. Только приходи. С Леркой вместе приходи, ладно?
- Придём, придём. А кого ждёте?
- А не знаю. Мальчика. Или девочку. Или сразу? Не, сразу не надо. А почему не надо? Можно и сразу?
- Ты ёбнулась, деточка моя.
- Я тебя тоже люблю. Приходите обязательно.
- А то ж. Денег много не подарим, мы нищеброды. А так - придём, конечно. Поздравляю, Лидка. Щас реветь буду.
- Реви. А хочешь, приезжай ко мне сегодня? Вместе поревём, а? Только я не пью теперь, Юль.
- Оно и понятно. Я тебе попозже позвоню, скажу.
- Спасибки. Целую тебя. Лерочку тоже целуй.
- Угу. Я тебя тоже. И Дрона туда же, три раза. Я позвоню.
- Буду ждать.

Пи-пи-пи-пи-пи?
Короткие гудки в трубке.

© Мама Стифлера