Тунис

17 июля
И вот я в Тунисе. Стою на жарком солнце, и сам себе не верю. Когда-то эту землю топтали сапоги Ганнибала, Гасдрубала, других великих полководцев древнего Карфагена. Здесь странствовал юный Флобер в поисках материала для своего грандиозного романа "Саламбо". А ныне по легендарным пескам прохаживается российский турист, шлепая сланцами, да поплевывая семками.
Впрочем, стоп... Разве факт, что Ганнибал ходил именно в сапогах? Были ли тогда, во втором (или даже первом) веке до нашей эры, сапоги? Надо спросить у местных. Наверное, знают.
Отель, судя по всему, солидный. Не шутки - пять звезд! Я живу на втором этаже белоснежно чистого корпуса (всего в нем три этажа), в номере-люкс. Мне все нравится, правда, имеется подозрения: что-то какой-то уж очень крохотный мой люкс. Если верить голливудскому кинематографу, апартаменты высшего класса обычно такие огромные! С высокими потолками, свежими цветами. И тэдэ и тэпэ. Наверное, кто-то все-таки наловчил с моей путевкой. Конечно, продавали ее со скидкой. Не могли не нае... ладно, наловчить. Здесь ли, в земном раю, материться?
Да и вообще - разворчался, старый зануда.
Странное дело, я совсем не помню перелета. Как-то вдруг, почти необъяснимо, он испарился из моей памяти. И по этой причине я испытываю некоторый стыд. Да, я прожил шестьдесят пять лет, ни разу не побывав за границей. На самолетах я летал три (или четыре) раза в жизни. Естественно, я боюсь перелетов. К тому же я испытываю легкое похмельное недомогание. Симптомы: тошнота, головокружение, рези в желудке. Почему-то мне кажется, что я нахулиганил в самолете. Да и при заселении в отель...
Стоп!
Так вот почему мне выделили эту конуру? Думают, что раз приехал пьяный лох из России, то можно ему вместо люкса впарить каморку! Пойти, немедленно разобраться!

18 июля
Купался в Средиземном море. Ну, что сказать? Странные впечатления. Мутноватое оно какое-то. Наверное, шторм недавно был. И соли явно меньше, чем в Черном. То есть почти пресная вода.
Последний раз я отдыхал в поселке Дивноморское, под Геленджиком. Хорошее такое море. Дно из гладких камушков. А здесь - илистое. Помню, нырять любил с маской. А тут не взял с собой. У внуков-то есть и маска, и ласты. Но спросить у них не решился. Еще пальцем у виска покрутят: дед нырять собрался. Ну, и доча бы раскричалась о том, что дайвинг вреден для давления. Так что на хуй нырять.
И вот еще сравнение не в пользу Средиземного моря. В Дивноморске-то нырнешь, смотришь - а в воде мелкие рыбки туда-сюда снуют, ракушки там-сям. А здесь ни хуя подобного. Лишь однажды увидел что-то вроде не то змеи, не то пиявки. Долго гадал, что это за рыба? Угорь? Но в море они разве водятся? Эх, какая жалость, что я никогда не увлекался рыбалкой. И лучше бы я стал доцентом биологии, а не профессором филфака.
В общем, посмотрим правде в глаза - хуйня полная это ваше Средиземное море! Никакого сравнения с нашим Черным. Да и Азовское - тоже не кристальной чистоты, но в районе Ейска вполне пригодно для купания.
После того, как поплескался в воде, лег загорать. Закрыв глаза, я размышлял, что всю жизнь нашего брата-россиянина жестоко дурачили. И коммунисты, и демократы, и эти турфирмы, блядь. Кто сказал, что здесь хорошо? Ну, кто?! Вот что значит - реклама и пиар. Арабы свое дорогое говно расхвалили, теперь все сюда едут. А ведь так себе море-то.
Как я уже упоминал, до недавнего времени я работал профессором филологии. Точнее, литературы. Еще точнее немецкой литературы начала XX века. Гессе, Манны - Генрих и Томас, Кафка, Дюренматт. Если нужна квалифицированная справка об этих авторах, обращайтесь ко мне.
Исходя из этой информации, матерюсь я крайне редко. Но как турист-россиянин я охуительно, пиздецки, невтысячевъебенно возмущен. И тем, что вместо люкса у меня - каморка, хотя обслуга уверяет, что это - самый-рассамый люкс. И пляж - так себе. А море и подавно дрянное.

18 июля
Позже.
Кондиционера тоже нет. В номере и без того прохладно и, кажется, от окна веет благодатный сквознячок. И очень славно так веет...
Настало время рассказать, как я оказался в Тунисе. На земле, которую топтали Ганнибал и Гасдрубал. А великий Сципион именно здесь получил прозвище Африканский. У этих мест двухтысячелетняя история. Надо проникнуться...
Всю жизнь я мечтал написать большой и красивый роман. Первую попытку предпринял в двадцать лет. Получилась ерунда. Юношеская, прыщавая. Издательства, слава Богу, не приняли, а то бы и неудобно потом было.
В тридцать лет у меня получилось просто говно. Пояснять не буду. Говно, и все тут.
В сорок лет, как ни странно, тоже. Про пятьдесят и шестьдесят я тактично умолчу.
С первых строк я необратимо тупел и порождал вычурную, совершенно неискреннюю хуйню. А ведь сотни раз, читая новомодного писателя, я понимал, что могу в сто раз лучше. Но куда это все девалось, когда я оказывался перед чистым листом?
Потом появились компьютеры. Перед ними я уже тупел необратимо.
И этот Тунис - он мой последний рывок. Последний прыжок тигра.
Доча молодец. Она понимает.
- Езжай в Тунис, папочка! Там и роман свой наконец напишешь. Я гордиться тобой буду, стану дочерью прославленного писателя! Ведь трех месяцев тебе хватит?
Доча с мужем просчитали, что в Тунисе я обойдусь им дешевле, чем в столице.
- Будто ты в Москве куда-то ходишь, - говорила доча. - Сидишь в квартире, как хрыч.
Ее муж Вова никак не может устроиться на работу. А я занимаю целую комнату, которую можно сдать. И тем самым окупить мое проживание здесь, на курорте.
Спасибо тебе, доченька, за веру в меня. Ты хочешь, чтобы твой папа сделал, наконец, свой рывок, прославился, написав бестселлер, озолотил бы и тебя, и твоих детей, моих внуков. Доча говорила:
- Представь, папа! В самом конце твоей рукописи будет написано: "Тунис, июль-сентябрь 2009". Да твои читатели подумают, что ты - просто шикарный старый хрен! Ты, как Хэмингуэй, или кто там приобретешь романтический ореол!
И я согласился.
Роман я решил писать в тетрадках. Тексты от руки не принимают в издательствах. Так и быть - вернувшись в Москву, я перепечатаю его на компьютере.
Я открыл тетрадь и приготовился писать. Но кроме дневника, ничего не получается. Когда я прославлюсь, этот дневник тоже издадут. Так что я работаю совсем не бесплатно.
Да и действительно: только представить себе! Моя книга! В роскошном переплете. И в конце - "Написано в Тунисе"! Экзотично? Ну, почти, как у Томаса Манна, с его "Смертью в Венеции". Здесь, конечно, и близко не Венеция, Но все равно - звучит!

19 июля
А чем я, старый хрен, могу быть интересен? Почему читатель должен купить именно мой роман? Потому что он написан в Тунисе?
И что с того? Если бы он был написан в пиратском Сомали, или маоистском Непале, ему была бы совершенно другая цена. А Тунис... Что тот Тунис! Ни один из писателей не писал в Тунисе! Это место ни хуя не овеяно ничьей славой.
Если не считать Флобера... А что? Флобер и Лось. Звучит?
Ни хуя. Я по алфавиту первый, значит, Лось и Флобер. Геннадий Лось и Гюстав Флобер!
Да, друзья мои, вы тысячу раз правы. У меня чудовищное имя.
Я живо представил себе лицо литературного редактора. Вот ей на стол попадает рукопись, она бросает взгляд на фамилию автора. И видит: "Геннадий Лось". Она выкидывает рукопись в корзину. Ненавижу свою фамилию. Доче хорошо. Она "сохатую" фамилию уже поменяла. Теперь Прыщова.
И счастлива, блядь такая.
Нет, определенно нужен псевдоним.

21 июля
Разбитость такая, что целый день ничего не писал. Совершенно не понятно, как быть с псевдонимом. И про что, собственно писать?
Сегодня в ресторане познакомился с одним человеком. Он сказал мне:
- Подписывайтесь только своей фамилией. Она у вас смешная.
А ведь он прав. Увидев фамилию автора в книжном магазине, такую книгу я бы открыл.
Решено: да здравствует Лось!
Так и быть, расскажу о собеседнике. Его зовут Юрий Сергеевич. Отставной военный. Он выглядит лет на сорок, но умен не по годам. Тоже сослан семейством на курорт. Надеюсь, что в лице Юрия Сергеевича у меня появился друг. Я буду читать ему главы из романа, а он будет ругать. Или хвалить. Плохо, если он ничего не понимает в литературе.
Кормят здесь, в Тунисе, кстати, так себе. Блюд вроде много, но на вкус они одинаковы, и напоминают овсяную кашу.
Во время нашего с Ю.С. разговора в ресторане произошло ЧП. Одна из российских туристок обоссалась прямо за столом. Об этом никто бы не узнал, если бы она дурным голосом не заорала на весь ресторан:
- Эй, я обоссалась!
Где ее женская стыдливость? А если бы она, простите, обосралась, она тоже заявила бы об этом во всеуслышание?
Дело было за завтраком. Неужели эта женщина пьянствовала всю ночь? Да и выглядит она лет на тридцать. Так что такое могло быть.
Когда она заявила о том, что сделала под себя, к ней подбежали официанты.
- Галя, ну что ж ты! - со смешным акцентом укоряли они ее. - Совсем всякий стыд потеряла, дура старая!

22 июля
Кстати, обслуга здесь - отдельный разговор. Все арабы в этом отеле говорят по-русски.
У меня такое впечатление, что русскому их шутки ради выучили наши, отечественные бандиты, в девяностых.
Например, я слышал в ресторане, когда один турист отказывался от еды, официант сказал ему:
- Жри, что дают, старый хрен!
Или пример из личного опыта. Я обратился к коридорному-арабу и спросил его, почему в моем номере нет мини-бара. Этот араб, просияв двумя рядами зубов, на чистом русском языке ответил мне:
- А хуй не надо, в зубах поковыряться?
И улыбается, сволочь такая.
Арабы вроде, но хамят, как российские кондукторы.
Хотя и арабов можно понять. За что нас, русских, уважать, если мы за столом уссываемся?

23 июля
Лежал на пляже. Вода по-прежнему мутная.
Рядом со мной лежала Галя. Та самая зассанка из ресторана. Мы с ней незаметно разговорились. У меня сложилось впечатление, что это - очень странная особа, ведущая донельзя порочный образ жизни.
Я, кажется, понял, почему от нее вчера не пахло ничем, кроме мочи. Потому что употребляет она вовсе не алкоголь.
И в то же время Галя красива, как зрелая женщина. У нее умеренно пышное тело, пробуждающее во мне, старом хрыче, глухие отголоски желания.
Ее зовут также, как и мою покойную жену. Это плюс.
Теперь минус. Галя считает, что находится в Гоа, на берегу Индийского океана.
Она точно употребляет не алкоголь.
Впрочем, даже его в месте нашей ссылки не продают.
Сегодня в ресторане я спросил о водке. Араб за стойкой разулыбался и сказал:
- А в рот тебе не поссать, залупа старая?
Пока я разговаривал с полоумной Галей на пляже, рядом с нами появился кто-то третий. Молниеносно я предположил, что у видной женщины, ведущей порочный образ жизни, наверняка должен обнаружиться мачо-ухажер. Обернулся, но увидел...
- Галя, это что - свинья? - спросил я.
- Ага, - сказала Галя. - В Гоа их много. И коров еще...
- Галя, это Тунис! - возмутился я.
Хрюкнула свинья.

24 июля
Всю ночь не спал из-за москитов. Терзался идиотской мыслью: вдруг я действительно в Гоа? Значит, отсюда и грязь, и хамство, и свиньи, и москиты, и прочие напасти? Не могла ли в беспамятстве произойти путаница в духе "Иронии судьбы", и я вместо Туниса очутился в Индии? Если так, возражать я не буду. Книга, написанная на модном молодежном курорте, имеет куда больше шансов на успех. Вот только я совершенно точно знаю, что именно я - ничего не путаю.
Настораживает и то, что персонал абсолютно не разбирается в истории родной страны. Я спросил улыбчивого бритоголового араба, как записаться на экскурсию к руинам Карфагена?
- Как в Карфаген, батя, не знаю, - отвечал араб по-русски. - А в экскурсию на хуй ты уже отправляешься.
Определенно, русскому они обучались от какого-то уголовника, который шутки ради ввел в словарный запас этих людей все эти гадости.
Напрасно я пытался выяснить у них в какой обуви ходили карфагенские полководцы.
- Не парь мне, батя, Ганнибала, - ответил коридорный. - А то щас схватишь по ебалу.
Они слишком хорошо знают русский, но совершенно чудовищно - собственную историю. Может ли такое быть?
Хуже всего, что обслуга не понимает ни по-английски, ни по-немецки. Хотя иностранные туристы здесь тоже есть. Это - пожилые люди. Три американки и одна японка (впрочем, точно не знаю, но похожи). Я видел их в ресторане. Туда их вывозят в инвалидных колясках. Американки квакают между собой по-своему, вроде бы, по-английски, а японка сидит и молчит. Правда, эта бабуля может быть и из Китая, или из Монголии.
С ними, как я понял, обслуга тоже общается по-русски.

25 июля
Понятия не имею, о чем писать роман. О собственной жизни? Но в ней не было событий, которые могли бы заинтересовать широкого читателя. Можно, конечно, сделать так, что в светлое время суток я преподавал литературу. А в темное - душил старушек. Или пил человеческую кровь. Но это опасно. Наша доблестная милиция еще, чего доброго, поверит. И упекут меня на старости лет не в Тунис, а куда подальше.
От нечего делать стал припоминать, кто еще из писателей жил в Африке. Ну, во-первых, Хэмингуэй. Где-то в Кении он охотился. Там же была Карен Бликсен - датчанка. По ее роману "Из Африки" сделали оскароносную экранизацию с Робертом Редфордом (откуда только я все это помню?)
Чуть северней, в Эфиопии, обитал Рембо. Правда, он ничего здесь не писал.
Египет. Был ли здесь кто-нибудь? Да! Лоренс Даррелл, автор "Александрийского квартета", брат того самого Джеральда, который писал про животных.
Ливия - мимо. В Тунисе - творит нетленку ваш покорный слуга. Алжир - тоже мимо. Хотя стоп! Альбер Камю - нобелевский лауреат как раз из тех краев. Вот так так! Что у нас к западу?
Марокко. Там жил этот мужик... Как же его? Которого еще Бертолуччи экранизировал. Нет, не вспомню. И не он один. Еще и Уильям Барроуз - порочнейший тип, хвалившийся тем, что убил собственную жену, принцессу из Югославии, закоренелый наркоман. Он вроде как скрылся от правосудия в Танжере, городе на берегу Гибралтарского пролива. Танжер не принадлежал ни одному государству, здесь находили убежище беглые преступники со всего мира.
И вот тут меня осенило. Я тоже стану порочным стариком. Как тот же Барроуз! Употреблять наркотики и ебаться в жопу не стоит и начинать. Но скандальный имидж развратного пенсионера мне определенно не повредит. Насколько я знаю, успех пришел к этому сомнительному писателю примерно в моем возрасте. Надо писать о сексе, которым я якобы занимаюсь здесь, в Тунисе!
Подумал, и сам смеюсь. Ну, какой секс в мои-то годы? Кто мне поверит? Не бывать мне порочным старикашкой. Не бы-вать!

26 июля
А вот, оказалось, что и бывать, да еще как!
Сегодня свиней на пляже больше обычного. По-моему, у этих тунисцев рядом с пляжем свиноферма. Галя по-прежнему настаивает, что наши гостеприимные хозяева - гоанцы. Не стал с ней спорить.
Вместо этого принялся рассказывать о своих писательских потугах и разочаровании в образе порочного старикашки.
- Так давай отсосу? Какие проблемы? - сказала Галя.
Я не поверил собственным ушам.
- Но мне же шестьдесят пять, - пролепетал я.
- Хорошо выглядишь. Я бы больше сорока не дала.
Это я и сам заметил. В Тунисе я помолодел.
Мы пошли ко мне в люкс, и Галя действительно стала выполнять обещанное.
Я замер, запоминая эти ощущения. Ее язык, скользящий по головке. То, как она облизывает мои тестикулы. Прикосновения зубов.
Именно в этой детали и таился изъян. Нервные окончания на кончике моего старого хуя говорили мне, что зубов во рту у Гали - существенно не хватает. Глаза же уверяли, что все в порядке.
Но потом всем моим существом завладело ликование. Всю жизнь влачить нудное профессорское существование, а на старости лет тебе делает минет молодая, в самом соку, женщина. Да из-за такого можно потерпеть и свиней на пляже!
Я кончил так мощно, что у меня даже разболелась голова. Но я был счастлив. Я попросил Галю улыбнуться. Удостоверился, что зубы у нее - в полном порядке. Ровные, блестящие.
Значит, померещилось.

27 июля
Напрасно я хотел сделать Юрия Сергеевича своим другом. Этому не бывать. Он, конечно, человек в своем роде даже интеллигентен. Но и невыносим. После нашей последней беседы я не могу думать о нем никак, кроме, как об опасном сумасшедшем, который не просто ведет себя неадекватно, но и заражает своим гнусным бредом окружающих.
Мы встретились в ресторане, и я сказал ему, что в следующий раз не поеду в Тунис даже со скидкой.
- Тунис? - удивился он. - Вы там бывали?
- Простите! - возмутился я. - Мы сейчас находимся на территории именно этого государства.
На что Ю.С., не моргнув глазом, заявил:
- Прекращайте бредить. Мы в Тайланде.
- Но это вы несете настоящую дичь! - возмутился я. - Мы в самом, что ни на есть Тунисе. Правда, одна моя знакомая считает, что мы - в Гоа.
Мне так и не удалось его переспорить. Потому что этот псих понес вообще нечто немыслимое.
- В последнее время, - заявил он, - мне все чаще кажется, что мы не в Тунисе, ни в Тайланде и ни в Гоа.
- А где же? - язвительно спросил я.
Его ответ меня огорошил.
- На том свете, - сказал Юрий Сергеевич. - Да-да!
Я на мгновение потерял дар речи.
- Ну, допустим, я не помню, как здесь оказался, - начал я.
- Ах, вы тоже не помните? - обрадовался мой собеседник. - Вот видите! Расслабьтесь, батенька. Это - тот свет.
- Ну, уж нет! - вскочил я из-за стола.
На меня стали смотреть. Но в этот момент обосралась в своем кресле японская туристка. Персонал, дружелюбно матерясь, стал волочить ее к бассейну.
- И что же это? - спросил я Юрия Сергеевича. - Рай? Или ад?
- Думаю, что чистилище, - сказал тот. - Условия здесь - далеко не пять звезд. Но в целом, не так уж и плохи.

28 июля
Чтоб он лопнул, этот Юрий Сергеевич! До сих пор не могу отделаться от его бреда!
Я решил, что для того, чтобы убедиться в его неправоте, надо выбраться за пределы отеля. Со стороны пляжа это, увы, невозможно. Он надежно отгорожен бетонной стеной.
Я решил выйти через главные ворота.
- Куда пешадралишь, батя? - окликнул меня по-русски араб, охранявший ворота.
- Погулять, посмотреть окрестности, - ответил я (хотя был не обязан).
- Не хуй там смотреть, - нагло рявкнул привратник. - Быстро назад.
Я заявил, что он не имеет никакого права так разговаривать, но привратник пригрозил применить ко мне физическое насилие (не стану говорить, какое именно). В люкс я вернулся порядком озадаченным. Действительно, где я?

29 июля
Чудовищный случай.
Ко мне в люкс снова пришла Галя. По какой-то оплошности мы позабыли закрыть дверь. И так получилось, что наш оральный секс заметила обслуга.
В долю секунды номер оказался наводнен арабами. Они принялись оскорблять Галю. Я совершенно отчетливо слышал:
- Старая проблядь снова сосет!
Я не мог не вступиться за даму.
И тут один из арабов ударил меня по голове.
А потом меня привязали к кровати.
Меня!!! Российского туриста!
Когда я вернусь домой из этого средиземноморского Освенцима, я пожалуюсь, напишу все, как есть. К ним сюда больше никто не поедет!
Я понимаю, что для меня покупали путевку со скидками, но это не повод так обращаться с постояльцами!
Галю уволокли в коридор. Я слышал гогот арабов и странные чмокающие звуки. Моему мысленному взору рисовались картины одна отвратительнее другой. Несомненно, они делали с Галей что-то гнусное.

30 июля
Отвязали только к вечеру.
Освобождал меня улыбчивый араб.
- Вздумаешь шалить, батя, худо будет, - предупредил он.
За ужином в ресторане встретил Юрия Сергеевича.
- И вы еще сомневаетесь в правильности моей теории? - ехидно усмехнулся он. - Скажите спасибо, что не кипите в котле с кипящей смолой!
Я очень хотел убедиться в его неправоте. И тут я понял, как можно проверить его гнусные измышления. Надо всего лишь позвонить домой!
Мобильным, выйдя на пенсию, я пользовался редко, и сейчас забыл его в Москве. А в так называемом люксе телефона не было.
- Мне надо позвонить, - подошел я к арабам у стойки.
И вот тут они впервые притворились, что не понимают по-русски.
В раздражении я направился к стойке портье. За ней сидела плотная, немолодая женщина.
- Я хочу воспользоваться телефоном, - сказал я.
- Он платный, - произнесла портье.
- Подождите, как платный?
- Согласно договору, который вы подписывали, использование международной телефонной связи не входит в пакет услуг "все включено".
- Ладно, я заплачу, - сказал я.
- Деньги вперед. Одна минута - сто рублей.
- Нет, послушайте! Это грабеж среди бела дня!
Напрасно я увещевал эту фурию дать мне позвонить, чтобы мне прислали денег, чтобы я мог уехать из этой дыры, заплатив (само собой) за звонок домой! Она и слышать ничего не хотела.
Уже потом я задумался: почему она требовала именно рубли? Не пришел ни к какому выводу.
Нервы мои не выдержали. На несколько повышенных тонах я сообщил ей, что с туристами так не обращаются, что по возвращении я буду жаловаться...
- Опять буянишь, батя?
За моей спиной стоял тот самый араб, который меня отвязывал.
- Я не буяню, я требую...
- А ведь тебя человеческим языком предупреждали.
И тут он ударил меня. И сильно!
Нет, я просто поверить не могу. Неужели мы тут заложники у этих чудовищ? Но это же международный скандал! Я попаду в сводки новостей. "Известный писатель избит в Тунисе". Обо мне узнают. Это ли не успех?!
Главное - вырваться. А потом? Ну, наверное, бежать в полицейский участок. Сообщать об издевательствах. Но стоит также иметь в виду, что я нахожусь (весьма предположительно) в Африке. Полиция и садисты из отеля могут быть заодно. К тому же не факт, что полицейские понимают по-русски. Хотя в отеле на нем говорят поголовно.
К тому же у меня - ни денег, ни документов.
Значит, надо бежать не в полицию. А куда? В российское посольство? Но оно может быть далеко. А я нахожусь неизвестно даже, в какой стране.
Надо идти в редакцию какой-нибудь местной газеты. Но писаки могут быть заодно с обслугой. Как же быть? В конце концов, я решил, что если я, сбежав, набреду на редакцию, я загляну туда. Но если первым мне встретится полицейский, обращусь к нему.
Теперь, когда намерение окрепло, как моя, казалось бы, давно отмершая часть тела у Гали во рту, я решил подумать над тем, как выбраться за пределы отеля. Пожалуй, что уплыть. Я видел, что бетонный забор по обеим сторонам от пляжа простирается не так уж и далеко в море. Его можно обогнуть вплавь. Что я и сделаю завтра же.
На ночь обслуга каким-то образом заблокировала дверь моего люкса, и теперь он совершенно не открывается изнутри.
Кстати, из моего окна не видно Средиземного моря. Вместо него какие-то сараи...
Итак, решено! Завтра в побег.
Эта история перевернет весь мир. Я спасу Галину от палачей. Мы поженимся. Не знаю, обрадуется ли этому доча, но мы поселимся в моей комнате. Впрочем, своя жилплощадь может быть и у Гали. Надо поговорить с ней об этом.

***
До конца забора Геннадий доплыл без особых проблем. И неожиданно увидел противоположный берег.
Писатель Геннадий Лось бросил взгляд назад. Пляж, с которого он отправился в заплыв, тоже был виден почти во всех деталях. Переполоха в связи с побегом не наблюдалось.
Геннадий подумал о том, что никак не может переплыть море. Но, в таком случае, что это за водоем?
В памяти вспыли очертания государства Тунис. Оно казалось Геннадию похожим на курносого Буратино. Наверное он находился в заливе - самой узкой части, там, где начинается нос.
На противоположном берегу был лесок, за которым угадывалось несколько хижин.
"Деревня туземцев!" - сообразил Геннадий. Он не знал, радоваться или нет этому обстоятельству. Туземцы могли быть настроены и враждебно.
Один из них окликнул Геннадия из-за забора. Писатель вдруг с удивлением обнаружил, что забор вполне себе российский, деревянный. А за ним - перекособоченная деревянная халупа. Дом. Обращался к Геннадию туземец с помятой физиономией.
- Эй, земляк! Водки хочешь? - спрашивал туземец-араб на чистом русском языке.
"Земляк?!" - удивился Геннадий.
- Ты же пловец? - продолжал араб. - Ну, турист?..
- Ага, - подтвердил Геннадий. - Турист.
- Так заходи, погрейся, а то как цуцик...
- Откуда вы все так хорошо знаете русский язык?
Геннадий понял, что туземцы - гостеприимный народ. Но тогда, спрашивается, откуда среди гостеприимного народа могли взяться гостиничные палачи-выродки?
- Я - Митряич, - представился араб.
"Какие странные местные имена", - подумал Геннадий.
Внутри было совсем, как в России. Диван, ковер на стене. Старый телевизор в углу. Ходики с кукушкой. Наверное, это был какой-то аттракцион.
"Сейчас представление закончится, и я окажусь на солнцепеке", - догадался Геннадий.
Митряич налил водки:
- Давай, за знакомство, мил-человек. Знал бы ты, как я тебе рад!
Геннадий выпил. На душе стремительно похорошело.
- Грамотно тут у вас устроено, - похвалил он. - Прямо как в России.
- Так это и есть Россия, чудак-человек! - расхохотался абориген.
- Как Россия? - оторопел Геннадий.
- Да очень просто. Сейчас ты в Шакаловке. А сам из стардома приплыл, что на противоположном берегу, в пэгэтэ Собачий находится.
- Подождите, какой еще Собачий?
- Тамбовской области, - продолжал гостеприимный хозяин. - Да ты ж и не знаешь ничего. Сам думаешь, что на курорте отдыхаешь?
- Ну да, - скрипнул износившейся металлокерамикой писатель Лось. - В Тунисе!
- В Хуисе, блядь! - расхохотался абориген Митряич. - Ой, ржу не могу я с вас, дуриков. Помню, как-то Галка-хуесоска приплывала, так она говорила, будто в Гоа отдыхает!
- Ты знаешь Галину? - вскочил из за стола Геннадий.
- Да кто ж ее не знает, - отвратительно засмеялся хозяин. - Зубов нет, но как сосет!
- Зубов? - переспросил Геннадий, внутренне содрогаясь от ужаса. - Значит, она беззубая? Действительно беззубая?
- Так восемьдесят три года бабке. Откуда у нее зубам взяться? Все повыпадали.
- Как восемьдесят три?
В памяти вдруг всплыли слова Галки о том, что он и сам очень молодо выглядит.
- Я так считаю, - продолжал Митряич, - что те таблетки, которыми вас в вашем стардоме кормят, надо внедрить в водопровод для всей страны. Чтобы вся страна попила той водички, и чтоб ее проглючило. А то достало все это говнище вокруг видеть. А хуй допросишься у ваших, в стардоме-то. Они эту дурь только вам, за большие бабки от родственников дают! А мне за тебя премия, кстати, полагается. Три бутылки водки. Так что ты пей, пей не стесняйся.
- Какая премия? От кого?
- От медперсонала богадельни, откуда ты, мил-человек, сбежал. Твои родственники дали бабло, чтобы ты тут кайфовал до самой смерти, думая, что ты где-то на курорте. Понял теперь?
Геннадий не хотел верить этому человеку.
- Ну, да не ты один такой, - продолжал Митряич. - Кто бы за меня так заплатил, я бы тоже к вам пошел.
Раздался звук мотора. Некоторое время он работал на ровной ноте, потом резко заглох.
- Ну что, давай прощаться, - сказал Митряич. - Приехали за тобой. Сейчас тебе меня из памяти сотрут. Но ты, мил-человек, если что, приплывай еще. Всегда рады.
В дом вошли арабы. Один из них держал в руках белую тряпку. Неожиданно писатель Лось понял, что это - смирительная рубашка. Он ощутил укол, и по телу прокатилась тяжелая и сладкая волна усталости.
Последнее, что осталось в сознании - голос Митряича, который требовал водки.
- Задерживал вашего плавунчика, - торговался он. - А мог бы и не задерживать!

17 июля
И вот я в Тунисе. Совершенно не помню, как сюда долетел. Всю жизнь боялся самолетов...

© LoveWriter