Попугай

Да хуй его знает, почему так происходит. Может, магнитные бури, смещение векторов времени и прочая поеботина. Не знаю. Но в тот вечер я стал лучше и чище. Нимб вокруг черепа не появился, но из горлышка в подъезде я больше не пью - обязательно покупаю одноразовый стаканчик и ириску.
Короче, в тот вечер, отправив жену с потомками в солнечный Адлер, я купил водку. Те, которые пришли позже, тоже купили водку. И те, которые пришли вообще хуй его знает когда, были с водкой. И не потому, что водка наше все, а просто так совпало. Нет, на столе, конечно, были и другие продукты, даже две салфетки, но доминировала все же водка. А что б она особо не доминировала, мы ее пили. Пили мы не по-мещански, как у Островского, и не классово, как у Маяковского. Мы бухали ментально. Хуй его знает, что это за слово, но бухали мы именно ментально и никак иначе. Короче, сосед Витька, два журналиста с солидным алкогольным стажем (Толик и Арно), студентка биологического факультета по кличке Жало, редакторша "желтого" журнала Аня и потомственный токарь Самуил Наумович. Это, можно сказать, базовая компания. Остальные - так, по ходу дела.
- Сегодня мы поздравляем счастливого человека с праздником свободы и равенства! - поднял тост сосед Витька.
- Да, да, именно так и никак еще! - подхватили идею радостные гости.
Мы выпили напитки, и в окно заглянуло солнце. Колбаска с жирком ложилась в чрево исторически оправдано и не напрягала. Ну, впрочем, у многих было нечто подобное, и описывать, как мы там охуительно теряли контроль над основными законами физики, нет смысла. В итоге вся рать сияла и переливалась оборотами и градусами. Мы ставили под иглу диски (виниловые, блядь!) и растворялись в Mashine head, Аквариуме (до того как БГ ебанулся на всю голову), в Зоопарке и Pink Floyd. А в чем еще, сцуко, мы должны были растворяться?!
- Bespyatkin, а ты помнишь как наши проебали Сатурну? - отжевывая хвост мойвы, спрашивал журналист Толик.
И я отвечал:
- Помню, чувак, помню, и как ссали на Петровском спуске, и ментов помню, и этих, с мохнатыми лапами.
- А go-go, в Центральном, помнишь, Bespyatkin, и меня в платье невесты? - за каким-то хуем спросила студентка по кличке Жало.
- Ну, допустим, помню, и что? - нахмурился я.
- Гламурно... - ответила студентка.
- В пизду люмпенов! - крикнул сосед Витька и подошел к клетке с попугаем Прошей.
Блядь, почему этих волнистых тварей зовут или Прошами, или Гошами? Они что имеют паспорт иль там диплом об окончании? Это важный вопрос, но к рассказу отношения не имеет. Так вот, Витька подошел к попугаю и пальцем так, небрежно, провел по прутьям. Ну, как по арфе, что ли провел. Попугай вскочил на палочку, оторвавшись от приема пищи. Он посмотрел на человека с досадой, и взгляд его говорил о многом.
- Прошка - дурак, - произнес сосед по лестничной клетке.
- Прошка - дурак, и хуле дальше? - последовал ответ из клетки.
- Ох, бля! - отшатнулся Витька и подошел к нам.
А за столом настраивалась гитара и звенели стаканчики. Вытянутое лицо Витьки никого не удивило, а только обрадовало.
- Ебать, маскарад, - засмеялась редакторша Аня.
- Вить, может налить чего? - спросил журналист Арно.
- Этот попугай говорит, - тихо сказал охуевший сосед.
- Это говорящий попугай, и еще он кувыркается, - согласился я.
- Он думает и говорит, он понимает нас, - возмутился Витька.
- Конечно, понимает и думает! Выпей волшебства, - сказал Толик и поднял стакан с водкой.
Все выпили и защелкали пальцами. Колбаса кончалась, а вечер начинался. Возник вопрос о засылке гонца. Это, на какое-то время отвлекло нас от попугая. И еще от международного финансового кризиса. Может, без закуски пить почетно, но не ментально, поэтому на хуй амбиции и - да здравствует анархия! Короче, через несколько минут журналисты притащили банку огурцов, венгерское сало, колбасный сыр и напиток "Байкал". Женщины порезали пищевые продукты, а потомственный токарь Самуил Наумович разлил по стаканам. После процесса деградации я заиграл песню про Лисью шапку.

Лисья шапка, лисья шапка,
У нее есть пушистые лапки.
Это вам не бутылка, не тапки,
Это хитрая лис-и-и-и-я шапка...

Крепкий, пьяный хор склонял куплеты и пугал живородящих рыбок в круглом аквариуме. У меня еще и рыбки жили. Гуппи и эти, как их там, меченосцы. Они не любили громкого пения и поэтому метались по аквариуму в волнении и недовольстве. Но у нас демократическое общество, и каждый имеет право на свободу песни. Особенно матерной - ведь простые слова в хуй не впились людям, рискнувшим расширить горизонты познания. Короче пели мы, пели, и вдруг лично я понял, что пьян в дымину. Не то что бы готов пасть ниц или там свернуть раковину, но отгадывать кроссворд на тему классиков норвежской поэзии был уже не в состоянии. Зато я мог, вскинув руки к небесам, воскликнуть: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь, бля!" А мог и ничего не восклицать.
- Bespyatkin, он снова пиздит почем зря, - услышал я голос соседа Витьки.
- Кто, Минаев? Пусть пиздит... Вместе с Доренко и Хакамадой. Им за это деньги платят, - встрепенулся я.
- Да нет же! Попугай твой опять чего-то... - обиделся Витька.
- Попугаи только копируют речь, - вступился за меня Самуил Наумович.
- А этот ни хуя не копирует! - упрямился сосед.
Я, борясь с волнами, встал и подошел к клетке с моим зеленым пернатым другом. Подняв жилище птицы, я глядел на Прошку пытливым, и, как мне казалось, умным взглядом. Попугай смотрел мне прямо в глаза и молчал как филин.
- Ну, Прошка, скажи чего путного, - научно спросил я.
- П-а-а-шел на хуй, - рассудительно сказал тот и взъерошил перья.
Я выпусти клетку из рук, и был непростительно испуган. Вся компания тоже притихла в познании неизведанного. И только из перевернувшейся клетки раздавалось непристойное возмущение по поводу жестокого обращения с животными.
- Сдохнете вы со своей демократией, блядь, - грубым голосом вещал Прошка, сидя на люстре после того, как вылетел из открывшейся дверцы клетки.
- Надо его ебнуть, - подала голос редакторша Аня.
- Заткнись, шалава! Тебя муж ждет, а ты тут с этими ублюдками, - ответил попугай спокойно.
- Почему же это мы ублюдки? - спросил сосед Витька, победно глядя на нас (мол, я ж говорил).
- Ублюдки и есть. Вы что думаете, можно вот так запросто посадить зверушку в клетку и считать ее счастливой? Хуй вы угадали, не так это, - спорил попугай, танцуя головой.
- Но ведь на улице "ноль", а здесь ни хуя не экватор, - встрял журналист Толик.
- А тебе не похуй, экватор, хуятор? Птицы должны жить на воле, эволюционно развиваться и плодить потомство в природных условиях. Это в вашей уебищной газетенке можно писать о кошках-мутантах и кактусах-педрилах, а в природе все биологически выверено и соответствует, - отщелкивал Прошка с люстры.
На какое-то время воцарилась тишина, которую нарушил сволочь-попугай:
- Чего примолкли, уебки? Крыть нечем? - каркнул он.
- Ой, птичка! - негромко вскликнула студентка биологического факультета, про которую все забыли, спящую.
- В рот тебе яичко, дура глупая! Удивительное - рядом! - глумился попугай.
- Bespyatkin, как это ты его научил? - изумлялась юность по кличке Жало.
- Я не учил его, он сам, - отбрыкнулся я.
- Учил, учил, еще как учил! Запоями в отсутствии родственников, неубранной клеткой, пустой кормушкой, Первым каналом, МТВ и дурацким Аквариумом, - сдавал меня домашний любимец.
- Аквариум, согласен, может заебать, но ведь я тебе морковку подвесил, для витаминов и фитнеса, - пытался оправдываться я.
- Мне чо, дрочить на твою марковку или молиться? Ты мне попугаиху купил, гандон, а?
- А я не охуею от вас двоих?
- А я от вас всех, не охуеваю? Куда крадешься, мразь?! - последние слова относились к Самуилу Наумовичу, который пытался осторожно подобраться к Прошке с тыла.
Потомственный токарь смущенно дернулся и присел на край стула.
Все вспомнили про водку и забыли про попугая. Но тот плевал нам в спину упреками:
- Еврей седьмого разряда, блядь! Не стыдно? Все твои единоверцы на пианинах играют, блядей продюссируют, в Израиле арабов душат, а ты, еблан, у станка пашешь, обрезать бы тебя по самую голову. А ты, дочь альма матер, по клубам кислоту глотаешь и ебешься с кем зря! За поездку на кредитном "Лексусе" отсосешь любому прыщу. А как же законы Менделя? Bespyatkin, вот увидишь: у тебя не только попугаи заговорят, но и рыбы! Достал ты людей. А эту редакторшу гони подальше, ей только статьи на шару подавай, а гонорары она себе в трусы прячет. Журналисты вообще сволочи, - неслось то со штор, то с антресолей, потому что сосед Витька гонял пернатого пиздабола газетой упомянутой редакторши.
- Хуле ты тут этой желтой дрянью размахиваешь, соседушка? Пока вы пьете, твоя Лизка на блядки съебнула к таксисту-армяну с шестой квартиры, а утром тебя же пилить будет, дурака, - отплевывался попугай, роняя перья.
Наконец, все успокоилось. Мы в молчании расселись перед последним заплывом. Каждый думал о своем, переваривая сказанное попугаем. Сам Прошка устроился на шкафу и устало смежил веки. За окном смеркалось, и в голове тоже. Но, как всегда бывает в таких случаях, никто не хотел умирать.
- А давай косяк взорвем? - предложил журналист Арно.
- Тьфу! - раздалось с антресолей.
Опять наступила тишина, и только попугай терся клювом о дсп. В это время зазвонил телефон. Я сомнабулически взял трубку. Звонила жена.
- Привет, дорогой! Мы уже в море искупались. Как у тебя дела? - прошелестела она, как осень.
- Ой, привет! Нормально, ужин приготовил, попугая накормил, сейчас телевизор смотрю, - как можно более ласково ответил я.
- Они водку жрут с бабами, и никого он не кормил! - заорал Прошка, украдкой подлетевший сзади.
- Кто это там у тебя? - ледяным голосом спросила супруга.
- Это телевизор, Дом-2, спорят кого выгнать. Забавно так... - сумбурно тараторил я отгоняя попугая, как муху.
Звук падающего стула и ритмичные взмахи руками не особо убедили жену в моей правдивости.
- У тебя кто-то есть? - начался допрос в застенках НКВД.
- Только попугай и рыбки, дорогая, - как можно спокойней убеждал я.
- Это они так дышат?
- Нет, это чайник. Почему тебя так плохо слышно? Поменяй СИМку, вообще ничего не разберешь... - я повесил трубку и бросился к попугаю.
Но тот улетел куда-то в сторону кухни и затих. В коридоре я остановился перед зеркалом. В нем отразилось мое другое "я". И оно было не особо весть какое - разбегающиеся глаза, сползший влево рот и неопределенная прическа. Отражение горбатилось и плыло. Как в несфокусированной видеокамере. И такая меня взяла тоска, что я плюнул в отражение и погрозил пальцем.
В комнате с гостями и водкой царило спокойствие и умиротворение. Студентка по кличке Жало лезла на соседа Витьку с настойчивостью кандидата в депутаты. Редакторша Аня покоилась между Толиком и Арно. Этот сэндвич шевелился и сопел. Время разврата в принципе уже прошло, но это мало кого трогало. Положен разврат - получите. Я же после разговора с женой и попугаем замкнулся на внутреннем созерцании. Действительно, неужели животные способны на анализ и синтез? А мы ведь держим их за живые игрушки для сомнительного удовольствия. Правильно ли это? Ни хуя не правильно!
- Чего ты орешь, Bespyatkin? - мурлыкнула студентка биологического факультета. - Иди к нам. Я так возбуждаюсь, когда втроем...
- Иди, иди к ним, отец семейства, покажи этой сучке хардкор, - громыхнуло у меня над головой.
Чертов попугай скакал по краю двери, пританцовывая и вихляясь. После таких напутствий заниматься чем-то кроме питья водки не рекомендуется Минздравом. Махнув рукой на эрос, я схватился за стакан. Компанию мне составил потомственный токарь и попугай. Самуил Наумович смирился с наглостью птицы и устроил дискуссию о каком то Холокосте. Как я понял из беседы, речь шла о евреях. Больше я ничего не понял. Зато Прошка ораторствовал и сыпал цитатами. Они с токарем шумели как на митинге, и в итоге заебли мне всю голову.
Я нетвердо встал и переместился к аквариуму с рыбками. Уткнувшись в искаженную форму с пузырящейся водой, я прозревал как предпосылки революции. Колеблющиеся водоросли настраивали мой камертон сердца. А грациозные гуппи иль там меченосцы парили в жидкости как воздушные змеи. Гармония бытия и сознания. Начало начал.
- Вот ведь как хорошо у вас тут, в стоячей, насыщенной кислородом толще... Никакого дефолта и Тимошенко, измены и стяжательства, сериалов и ЖКХ. Просто философия и нега. Может так и выглядит рай? - устало шептал я рыбам и пузырькам.
- Попиздеть захотелось, да? Как дафний сыпанешь, так и попиздим и за жизнь, и за воду, - ответили мне хором и гуппи и меченосцы.
Я без эмоций насыпал в зеленый кружок сухой корм и снова уткнулся в аквариум.
- Пиздите ангелы, мне нужно что б вы пиздели, ох как нужно, - вздохнул я, из последних сил поддерживая падающую голову.


© Bespyatkin