Антицеллюлитная кампания

- Ну, чо... Все, пиздец... - горестно выдохнула в трубку Ленка.
- Чотакоя? - вяло поинтересовалась я, прижимая трубку к уху плечом, и продолжая прореживать правую бровь, изрядно заросшую за последнюю неделю, которую я провела в бухаре.
Не в той Бухаре, что в солнечном Узбекистане, а в Синей бухаре, что в Синеботой губернии, Синекедовского уезда, где откушивала самый вкусный в мире самогон, который варила бабушка моей однокашницы, которая, в свою очередь, привезла его ко мне, чтобы я не сильно переживала, что та самая однокашница будет жить у меня целую неделю.
- Знаешь, что я у себя нашла?
Судя по безжизненному тону, я смогла предположить только одно.
- Шестивесельные шлюпки?
- Это кто? - в голосе подруги послышалась заинтересованность.
- Вши лобковые.
- Дура, - эмоции ее снова ушли в минус. - Хотя, Або, наверное, тоже так подумал, раз привез меня в КВД и бросил тут, когда понял, что это нифига не венера.
- Да хватит томить! Ты и насекомых-то у себя бы не смогла найти, последняя девственница Торчихреновки, с таким, как твой Або.
- У меня... - Ленка трубно шмыгнула забитым носом. - У меня целлюлит! На жо-о-опе-е-е-е! - прогундосила она и зашмыгала носом звучней, и, я бы даже сказала, музыкальней.
Я хохотнула и от неожиданности вырвала приличный клок брови.
- Я Або сказала, он молча в машину меня погрузил и повез куда-то. Я думала, к косметологу-хуетологу какому-нибудь, а он меня в кожвен. Лечи, говорит, свою живность, а я к тебе больше ни ногой. Как будто раз в два месяца - это он прям двумя ногами ко мне приезжает. Говно на палочке! Я на него наорала, не знаю, понял он или нет, что это такое, но матерился громко, высадил меня и уехал. Чо теперь делать-то? Я, вообще, как отсюда до своих ебеней-то родных доберусь? Дай хоть мне номер телефона какой-нибудь, таксо вызову.
- Вот! - заорала я. - Вот оно! Таксо! Авто! У тебя целлюлит разросся от того, что не двигаешься ты нифига! Ты ж в соседний переулок за хлебом хуй пешком пойдешь! Исключительно на машине! Вот потому и жопа у тебя стала шире Хабаровского края, и рожу твою за три дня не обсерешь! - тут я слегка исказила правду, потому что подругина жопа давно перестала иметь такие размеры, да и щеки опали, явив миру широко распахнутые зеленые глазищи. - И меня к тому же склоняешь. Давай я за тобой зае-е-еду, давай я тебя отвезу-у-у, - передразнила я Ленку. - Тоже на боках колеса от КАМАЗа ака рычаги любви начали откладываться. Короче, тебе до Поворота - пять остановок. Ножками дойдешь. Я подъеду как раз за это время. А до Торчихреновки поедем на маршрутке, и до дома пойдем через лес.
- Там маньяки, - слабо пискнула Ленка, боявшаяся их до трясучки в заднице.
- И хорошо, что маньяки. Вспомнишь, как нужно правильно бегать, задрыга ленивая. Помнишь, в какую сторону идти-то надо?
- Пошла в жопу, - обиделась Ленка и отключилась.

Дорисовав перещипанную правую бровь, я отправилась утешать заболевшую целлюлитом подругу. На условленном месте Ленку я не обнаружила, и слегка перепугалась. Она давно уже не передвигалась по городу на своих двоих. Потеряться она точно не могла, но вот вляпаться в какое-нибудь говно какую-нибудь историю - запросто.

Вдруг поняв, что от Або ей не светит счастье и сплоченная семья с кучей детей, Ленка резко, и неожиданно для всех, исхудала до необычайной красоты, заимела длинные и стройные ножки, изящные плечи и шею, и милое очертание ангельского еблетика в форме сердечка, от которого всех отвлекали пышные перси четвертого размера, пусть и слегка отвисшие, но все равно выглядевшие очень даже дрочибельно. После этого активно ударилась в блядство, повергая в шок всех кавалеров своим цинизмом и йопкостью. Або бился в припадках, приобрел огнестрельное оружие и грозился убить каждого, кто посмеет прикоснуться к его, вот уже шесть лет как, бессменной любовнице. Ленка делала вид, что боится, притупляя его бдительность, но на поебушки сваливала исправно и незаметно для всех. Через некоторое время я начала путаться в именах ее постельных ухажеров, и, для простоты восприятия, мы стали давать им клички, которые запоминались лучше: Коля-кареглазик, Сеня-олигарх, Вова-страусиная ферма, и тому подобное. На контакт Ленка шла легко, ебчиков своих не обижала и дружила организмами исключительно с женатиками (которых ласково величала "мои объебки"), чтобы не было соблазна создать с ними новую ячейку общества.

Я уже заметно начала нервничать, когда Ленка позвонила и завопила:
- Тыкай к Китам! Срочно! На ресепшене скажешь, что ты к Иннокентию, тебе покажут, куда идти. Да, четыре штуки по три метра.
- Это что ли пароль? - не поняла я про три метра. - А отзыв? Славянский шкаф продается в отделе горюче-смазочных материалов?
- Каких материалов? - Ленка меня не слушала.
- Какие четыре штуки по три метра? - уточнила я.
- Это я не тебе. Ну, ты поняла? Киты, ресепшен, Иннокентий. Отбой.
Я так ничего и не поняла, но, послушно пошла в Китов - большой банно-развлекательный комплекс, гадая, какого хера туда занесло Ленку, и о каких метрах шла речь.
Телефон снова зазвонил, и Ленка кратко добавила:
- Купи где-нибудь пищевую пленку. Много.
Зачем она нужна, я спросить не успела.

- Мне бы к Иннокентию, - вежливо попросила я тощую девочку с нарощенной белобрысой гривой, тоскующей на ресепшен.
- Славик, проводи, - лениво протянула девица, а возле меня материализовался Славик в камуфляже и в круглом пивном пузе.
- Пройдемте, гражданочка, - похотливо осклабился охранник и колыхнул чревом.
Я удобней перехватила увесистый рулон с пленкой, чтобы, в случае чего, можно было обездвижить сопровождающего с одного удара, и спустилась следом за ним в полуподвал.
- Вам сюда, мадам, - Славик распахнул дверь без всяких опознавательных знаков, и плотоядно облизнулся.
- Спасибо, - мяукнула я и вошла внутрь.

В небольшом помещении стояли два кресла, низкий столик, заваленный глянцевыми журналами, кушетка и кулер с водой. Нестерпимо несло палочками-вонючками, и тихо играла ебабельная музыка, навевающая сон. Музычку перекрывали недвусмысленные звуки - шлепки, женские стоны и шуршание.
- Ленка? - охуевшим голосом протрубила я.
- До-о-о-о, - протяжно отозвалась она откуда-то. Шлепки и шорохи не прекратились. - Заходи-и-и-о-о-о-о-да-а-а-а.
- Ебнулась? - возмутилась я в воздух. - Я на улице подожду.
- Ду-у-у-ура-а-аабля-я-я-я, - продолжала подвывать Ленка. - Пле-е-енку купи-и-ила-а-о-о-о?
Я продолжала вертеть башкой, пытаясь определить, откуда идет звук, и приметила в углу невзрачную шторку, кажется, Ленка стонала мне из-за нее. Шлепки прекратились, и из-за шторки вышел гном в шортах и с босой волосатой грудью. Потный, краснорожий, с переразвитой торсовой мускулатурой и недоразвитым ростом. Мне резко подурнело, а Ленка упала в моих глазах стремительным домкратом.
- Ольга? - неожиданно приятным голосом поинтересовался он.
- Иннокентий? - пропищала я, вцепилась в рулон с пленкой двумя руками, и стала прикидывать, в какое место лучше всего уебать гнома Кешу. По всему получалось, что уебать будет проще ногой по яйцам, но тут меня могла подвести сноровка, потому что этот прием я применяю редко, будь проклята моя сердобольность.
- Вы вовремя, давайте пленку. Что сегодня кушали? - без всякого перехода поинтересовался он.
"В задницу будет трахать, что ли?" - почему-то пронеслась дурная мысль. Ленкины ахи-вздохи все еще крутились в моей голове.
- Селедку, молоко, копченое сало, соленые и свежие огурцы, омлет с помидорами, - тут же попыталась отмазаться я от содомско-геморройного греха. - И пургена, чтобы уж наверняка.
Гном впал в краткую залипозу.
- Кто ж перед массажем столько кушает? Или это вы так шутите? - залипоз отпустил гнома Кешу.
- Каким массажем? Глубоких морщин?
Призрак анальной казни стоял передо мной, как живой, и являл собой фото, которое я когда-то видела в Сети, которое называлось "Полна жопа огурцов".
- Лелька! Отдай ему уже пленку, я остываю, - простонала Ленка из-за шторки, а я поняла, что медленно схожу с ума.
- Давай, я в твои руки ее отдам? - на всякий случай я решила прощупать обстановку.
Призрачный анал наполненный огурцами перекрыл образ остывающей Ленки, и я, сделав обманчивый бросок влево, метнулась вправо, обогнула Иннокентия, и ворвалась за шторку.

В небольшой комнатушке стоял массажный стол, на котором распласталась Ленка, с неестественно блестевшими ногами, которые отливали какой-то желтизной. Рядом валялся пустой рулончик от пленки, типа той, что была у меня в руках и полуразмотанные эластичные бинты.
"Мумифицирует, мерзавец!" - пронеслось в башке.
- Лена.. - раздался за спиной приятный голос мумификатора.
Я взвизгнула, и не глядя, в развороте, ушатала рулоном с пленкой, ориентируясь на голос. Не рассчитав рост, попала в шею. Кеша гыкнул, схватился за шею, я хотела вытолкнуть его из комнаты, но поняла, что шторка нас не спасет, и, кинувшись к Ленке, начала лихорадочно сдирать пленку, пытаясь стащить подругу с кушетки. Пленка сидела намертво, а Ленка начала активно брыкаться, отпихивать меня руками и истошно вопить:
- Дурабля! Это антицеллюлитный массаж! А Иннокентий - антицеллюлитный массажист! Отойди, убогая! Кеша, оттащи эту припадочную!
Припадочная, то есть я, уже собиралась рвать пленку зубами, когда до меня дошел смысл сказанного. Будь проклята прошлая неделя, проведенная с самым лучшим в мире самогоном. Я поняла, что пропила остатки мозгов, мифическую женскую логику и умение слышать то, что мне говорят. Вспыхнув маковым цветом, закрыв пылающую ебучку руками, я заползла под кушетку. Ленка билась надо мной в истерике, антицеллюлитный гном басовито ржал, а я стыдливо хрюкала в ладошки и пыталась придумать, как бы мне поэлегантнее и незаметно выбраться сразу на улицу, а еще лучше - в другую галактику, на пмж, без права переписки.
- Ле-е-е-лька-а-а-а! Вылазь! - всхлипывала Ленка. - Мне надо скорей целлюлитную жопу замотать, пока она разогрета.
Я отрицательно промычала.
- Ну, и хуй с тобой, сиди там. Иннокентий, приступай, - и надо мной послышались Ленкины охо-хохи, шурашание пленки и шлепки.
Кушетка ритмично поскрипывала, перед моим носом переступали гномовы ступни и часть волосатых лодыжек, а спина моя медленно, но верно затекала от неудобного положения.

- Может, все-таки выберетесь на свет Божий?
Кеша заглянул под кушетку.
- Мне стыдно, - честно призналась я.
- Пиздит, - авторитетно заявила Ленка. - Вылазь уже, хватит там пыль глотать, сейчас твоя очередь.
- Куда? - жалостливо заверещала я. - Я не хочу. У меня нет целлюлита.
- У всех есть, - перебила меня Ленка. - Вылазь, и раздевайся. До трусов. Будем из тебя мумию делать.
При упоминании о мумиях я застыдилась еще больше, выбралась из-под кушетки и скромно потупилась, стараясь не смотреть на уже слегка синюшную шею гнома Кеши.
- Ну, так что ты сегодня жрала-то, Лель? - по-свойски осведомился Иннокентий. - А то намну тебе бока, а у тебя заворот кишок приключится.
- А что это ты мне только ноги наминал, а Лельку за бока будешь мацать? - возмутилась Ленка. - У нее на боках, что ли, целлюлит? Я буду следить за процессом, понятно? И Наташке твоей доложу, если ты на честь Лелькину посягать начнешь. Она меня сразу предупредила, что ты блядун тот еще, хоспади прости, и за какие заслуги тебе жена такая досталась, уебище ты колченогое?
Кряхтя, она сползла с массажного стола и, как на ходулях, вывалилась из комнатки. А я пучила глаза, дивясь Ленкиной бестактности. А потом вспомнила, что наша общая знакомая маникюрша Наташка рассказывала про мужа-массажиста. Ленка не теряла времени даром, вспомнила все полезные знакомства и начала мощную антицеллюлитную компанию.

- Не стесняйся, - буркнул Кеша. - Я ж, как доктор. Так что ела-то?
- Самогон, - пропыхтела я, стягивая джинсы и расстегивая лифчик, который все же снимать не стала.
- Давно?
- Последний раз вчера утром. Сегодня - исключительно кефир. И у меня нет целлюлита.
- Пиздит! - протрубила снова Ленка. - Есть! А ты, зараза синепупая, если не начнешь этот массаж, то потом в жопу себя кусать будешь! В целлюлитную! Га-га-га! И моей, гладкой и нежной, завидовать будешь! Ложись уже на пытошное ложе! - гаркнула она, высунув морду из-за шторки. - Меда хватит? - поинтересовалась она у массажиста.
- Хватит, - гном начал растирать ладони. - Я сначала общий массаж сделаю, а потом уже за ее апельсиновые корки возьмусь.
- Тына! Мне почему общий не стал делать? - оскорбилась Ленка. - Точно, пожалуюсь Наташке! Лелька, ты с этим хмырем аккуратней. Я тут рядом буду, журнальчики полистаю.
- В жопу себя покусаешь, что без общего массажа осталась? - подковырнула я.
Ленка тьфукнула, и задернула шторку.

Уж не знаю я, каким блядуном был Иннокентий, но массаж он делал охуительно. Я млела и таяла от его рук, и постанывала до тех пор, пока он не встал у меня в голове, массируя лопатки, и не уперся в мою макушку эрегированным половым хуем.
От удивления я приподняла голову, и буквально на себе прочувствовала выражение "прикинуть хуй к носу". Клацнув от неожиданности зубами, я всунула морду обратно в дырку для лица, выронила на пол глаза, усилием воли втянула их обратно под веки, и перестала получать от процедуры удовольствие.
- Ты такая красивая, - прошелестел гном.
- Чо? - рявкнула я. - Кто красивая?
- Ке-е-е-еша-а-а-а, - донеслось из-за шторки. - Я все слы-ы-ы-ышу-у-у-у.
- Блядь, - грустно выдохнул Кеша. - Верчусь, как уж на сковородке...
"Вот вы ушлые сковородки" - послышалось мне.
- Кто ушлые сковородки? Мы? Ленка, он тебя обозвал ушлой сковородкой, - тут же решила пожаловаться я.
- Пиздит! - решил не отставать от подруги массажист. - Переворачивайся на спину.
- Ах, пижжю?! - оскорбилась я. - Ладно. Сам напросился!
Я перевернулась на спину, сняла расстегнутый лифчик, отбросила его в сторону, и растеклась по кушетке.
- Прикрывать не надо, доктор, а то жарко мне, - проворковала я, и оттопырила локоток, пытаясь потыкать им в гномскую гениталию. - Ленча, я кажется знаю, почему Наташка с Иннокентием живет, хоть он и блядун. И даже, не постесняюсь в этом признаться, осязаю, почему.
- Леля! Вынь руку из Кешиных трусов немедленно! Это негигиенично, трогать незнакомую писю! - тут же среагировала Ленка.
Незнакомая Кешина пися тоже частично среагировала на Ленкин голос, и начала сдуваться на мой локтевой сгиб. Я слегка поелозила локотком и начала извращенски постанывать, пока Кеша мял мое пузо, предательски забулькавшее кефиром.
- Леля, - просвистел гном Иннокентий сквозь зубы. - Ты мешаешь мне работать.
- А больше тебе ничто не мешает, доктор? - поинтересовалась я, и начала елозить локтем интенсивнее, на что срамной отросток докторишки начал елозить по руке в ответ. - Ленка! Голос!
- Да что ж за ептваюналево-то! - заорала она. - Вы мне почитать дадите спокойно или нет? Кеша, упырь волосатый! Пойди, подрочи и успокойся! Она тебе все равно не даст! И я не дам! И Наташка не даст, когда я ей расскажу, что ты клиенткам хуем в головы тычешь, извращенец!
- Идите обе в жопу! - не выдержал Иннокентий. - Все! Сеанс окончен! Нет у тебя целлюлита, сука, тока сгинь с глаз моих долой!
И Кеша начал истерить. Пока я одевалась, выяснилось, что жизнь - говно, все бабы - бляди, солнце, естественно, фонарь. И что ему теперь делать, если к нему приходят бабы под два центнера и хотят уйти, оставив на кушетке две трети массы, или дуры, типа нас, на которых он реагирует, как здоровый и нормальный мужик...
- Бла-бла-бла, - фыркнула Ленка в ответ. - Кеша, не визжи. Наташка предупреждала, что ты таким макаром будешь на жалость давить. Пойдем, Лелька, неча нам тут делать. Придем, когда будем весить полтонны на двоих.
И мы покинули гнома Кешу, который продолжал злопыхать. Ленка на полусогнутых мумифицированных ногах, а я просто на полусогнутых, ибо Кеша, все же, хороший массажист. Только легковозбудимый.

© Пенка