О высоком

- Александр, как вы можете жить в своем обыденном мире? - заломила руки Зинаида. - Неужели вы не понимаете, что в мире есть что-то кроме пива, еды и этого самого...
Александр дожевал обыденность в виде куриной ножки и с интересом взглянул на Зинаиду.
- Нет, я сейчас не про секс вовсе. - помрачнела Зинаида. - Давайте же вырвемся из этого порочного круга.
- Это ж небось и в наглаженное одеваться надо? - недовольно скривился Александр.
- А как же! - воскликнула Зинаида и кинула в Александра выглаженными штанами и безликой опрятной рубашкой.
- А киньте в меня еще и носками, душа моя. - пропыхтел Александр. - Я так понимаю - в шлепках из обыденности мы не вырвемся.
Зинаида кинула носками, бритвой,туалетной водой и еще чем-то.
- Это что за разноцветные бинты, разлюбезная Зинаида? - удивился Александр.
- Это летний шарф-галстук. Сейчас так носят. - сказала Зинаида таким тоном, что Александр сразу понял - шарф-галстук придется надевать.
Через какие-то пятнадцать минут Александр чувствовал себя свежим, красивым, помолодевшим и нелепым ботаником.

- Где же шарф, Александр?! - возмущенно округлила подведенные глаза Зинаида.
- А вот он! - Александр торжествующе достал из кармана шарф-галстук. - Со мной. Сроднились мы с ним уже.
- Ему место на шее! - совершенно справедливо заметила Зинаида. - Не портьте мне вечер, мужлан!
- Выйдем со двора - нацеплю. - твердо сказал Александр. - Потому как, я сомневаюсь, что мои приятели со двора в курсе последних модных веяний и смогут удержаться от, до крайности обидного для меня, определения "Петух". Уж и не думаю, что мордобой с моим участием позволит нам достойно вырваться из опостылевшей обыденности. Посему - только в двух кварталах от дома.
- А и шут с вами. - сдалась Зинаида. - Пойдемте срочно в другой мир. В новый и незнакомый. В мир искусства.
- Не в кабак таки. - вздохнул Александр. - Чуяло мое сердце.
Ласковым щебетом и ледяными взглядами Зинаида погнала Александра по городу на встречу с неведомым. Неведомое притаилось в каком-то промышленном здании исписанном графити.
- Нам точно сюда? - поинтересовался Александр, полюбовавшись на граффити. - Скажите сразу. Мне знать нужно - перепрятывать деньги в носки или не нужно?
- Это же красиво, Александр! - закатила глаза Зинаида. - Это субкультура.
- Да вы что?! Да неужто? - удивился Александр, декламируя наиболее нецензурные из надписей.
- Ну разумеется. Это же протест! - сказала Зинаида и поволокла ошарашенного Александра ко входу.
- По триста сегодня. - объявил скучающий тип на входе.
- Зинаида, радость моя, - ласково обратился Александр, - скажите мне пожалуйста, мы вырываемся из круга обыденности или откупаемся от него?
- Перестаньте сквалыжничать, Александр. Соответствуйте шарфу и своей женщине! - зашипела на ухо Зинаида.
- Кутить - так кутить. - приуныл Александр и с тоской проследил как скрываются шесть сотен в кармане билетера.
- Боже, как же тут хорошо! - выдохнула Зинаида уже внутри.
- Этот склад забросили лет пятьсот назад. - заметил Александр. - Нормальный кладовщик не допустил бы такого бардака.
И сплюнул в ближайщую плевательницу, чтоб показать, что манеры какие-никакие, а присутствуют.
- Что вы делаете, вандал?! - заголосил какой-то тщедушный тип в берете и в родном брате шрафа красующегося на могучей шее Александра. - Вы же испортили всю инсталляцию!
- Чего-чего я испортил? - удивился Александр.
- Жизнь мне испортил! - прошипела Зинаида. - Это ж надо додуматься- в инсталляции плеваться.
- Да это ж плевательница! - сказал Александр. - У нас на работе такие же были. Туда все плевали. Ну не все, конечно. Интеллигентные только...
- Да что вы понимаете! - заплакал тип в берете. - Плевательница... А приглядеться? А подумать? Это же символизирует открытую душу духовности! Каждый может плюнуть в душу духовности и только здесь она защищена барьером!
Художник указал на картонный заборчик, высотой сантиметра в три, вокруг плевательницы.
- Ну... Я так и понял все. - неуверенно сказал Александр. - Мне подумалось, что пересохший харчок в эмалированном нутре духовности только добавит выразительности этой... как бишь ее...
- Инсталляции!! Инсталляции!! - завизжал художник. - Не добавит! Зачем там второй плевок?! Как я смогу это объяснить? Первый плевок - мой. Он символизировал плевок Бога в Духовность, потому что Бог выше! А теперь что? Кому я теперь это продам?! С двумя плевками - это ни в какие ворота! Это вне философского контекста! Кто плюнул в духовность вторым, я вас спрашиваю?!
- Человек! - подсказал Александр. - Человек вполне способен плюнуть на духовность.
- Да не на духовность, а на Духовность! - сказал художник уже без гнева и принялся рассматривать плевок Александра.
- Простите, а как у вас получается говорить и с маленькой, и с большой буквы? - попыталась подольститься к художнику Зинаида.
- Вам не понять. - грустно ответил художник и плюнул с досады.
Затем лицо его озарилось и он принялся заплевывать пол вокруг инсталляции.
- Алё, мужчина! Чего происходит? - встревожился Александр. - Что за вандализм?
- Это все заиграет.... Не каждый может попасть в духовность.... - забормотал художник. - и тольк Бог и еще один.. А нет - семеро! По количеству грехов...
- Зинаида, пойдем. - шепнул Александр. - Не станем мешать Мастеру.
- Видели, Александр, какие люди есть? - назидательно спросила Зинаида. - Богом в макушку поцелованные. Талантливые. Из всего творят Прекрасное!
- Ну это вне обыденности. - возразил Александр. - В обыденности это на штраф тянет.
- Вы не понимаете ничего в Искусстве! - поджала губы Зинаида.
- А вы в этом всем понимаете? - восхищенно спросил Александр, указывая на двух голых женщин с транспарантом "Нет сносу нарядам".
- Нет, конечно. Но мне же не трудно подойти к предмету и восхищенно сказать "Ца-ца-ца".
Александр чеканным шагом прошел к одной из картин на стене, покачал восхищенно головой и сказал:
- Зиночка, полюбуйтесь-ка вот на это!
Зиночка подошла и неуверенно сказала:
- Боже, какой выразительный образ! На Пугачеву похоже!
- Только лицо! - обиделся художник. - Его я из журнала вырезал. Остальное все от Нади Команачи. Это называется "Прыжки и Вой". Неужели непонятно?!
- Ца-ца-ца... - восхищенно процокали Александр с Зинаидой.