Дислексия Марихуановна

Я лежал на песке у кромки воды, подложив руки под голову, и смотрел вдаль. Лазурный горизонт был размыт, намекая на бесконечность пространства. Небо опускалось в теплые воды Красного моря и можно было только догадываться, где заканчивается воздушный океан и начинается водная стихия. Ласковые волны, накрывающие песок, нежно щекотали мои пятки. Солнечные зайчики сверкали в воде, а маленькие разноцветные рыбки, барахтающиеся в кораллах у самого берега, весело подъедали булку, брошенную в воду кем-то из отдыхающих.
Костик в компании русскоязычных дам из соседнего номера отправился в ближайший бар за очередной порцией выпивки, а я остался на берегу. Мне было лень даже шевелиться. Я лежал, глядя в море, медленно посасывал мартини, и мусолил в памяти последнюю, самую развеселую неделю перед отпуском.
Как всегда, в предвкушении отдыха, на качество и разнообразие которого очень хочется заработать побольше денег, мы загрузились платными заявками настолько, что всерьез поставили под угрозу качество их выполнения. Устало отмахиваясь от здравого смысла обеими клешнями, и формулируя свою позицию так: - "будет отпуск - вот и отдохнем", мы взвалили на себя непомерную ношу, оставив на сон и отдых не более шести - семи часов в сутки. В результате за три дня до вылета на курорт, рабочая атмосфера накалилась до критического состояния, и произошла та самая история, о которой я и хочу вам поведать.
В этот день утром, после жилконторской планерки, я отправился на встречу с заказчиками, посмотреть объем сегодняшних работ, а Костик порулил в мастерскую переодеваться и собирать инструмент.
Через час мы встретились, чтобы спланировать наши действия. Обе заявки были из одного дома, и даже из одной парадной, что существенно экономило время и силы на всевозможную беготню. Первая заявка заключалась в смене унитаза. Заказчик - здоровенный бритоголовый амбал в спортивном костюме, словно вынырнувший из середины лихих девяностых, дружелюбно протянул мне для рукопожатия огромную, словно разделочная доска, ладонь.
- "...златая цепь на дубе том..." - мелькнул в мозгу как нельзя более уместный шарж курчавого классика. Меж тем дядька поведал мне, что приводит в порядок купленную недавно квартиру. Ремонт почти закончен, все хорошо, но есть нюанс. Он посмотрел мне прямо в глаза, и угрюмо сказал:
- "унитаз херовый оказался! Брызгается, сука! Очень неприятно в него по-серьезному ходить... Сечешь?" Я многозначительно кивнул и заверил его в том, что знаю, какой именно горшочек его устроит. Обсудив все детали, он протянул мне задаток и ключи от квартиры. Сказал, что заедет проведать нас к вечеру.
Вторая заявка была на первом этаже. Дверь мне открыл старенький-престаренький, рассыпающийся на части и теряющий в пути тапки дедуля. Он молча распахнул дверь, повернулся и направился прочь. Тут же в прихожей нарисовалась холеная капризная дама средних лет. Она потащила меня в кухню, сунула в руки чашку кофе и стала жаловаться. Говорила она долго, красиво, со вкусом разворачивая передо мной весь трагизм возникшей проблемы, грамотно расставляя акценты и жонглируя словосочетаниями. Я пил кофе и слушал. Если отбросить в сторону вычурный словесный мусор, то суть сказанного сводилась к тому, что хозяйка имеет острое, непреодолимое желание сменить старую облупившуюся и проржавевшую ванну на модную современную душевую кабину со всеми наворотами. Но! Нет никакой физической возможности запихать приглянувшуюся ей модель в безобразно-узкую ванную комнату! (будь они прокляты, эти совковые строители и КБ!!!) Вот если бы снести кирпичную перегородку, которая, сама по себе, тоже достаточно толстая, то в объединенный санузел кабинка поместится без проблем. От нас, собственно, и требуется разломать стенку, подготовить место, смонтировать и подключить помывочный агрегат. Согласившись на предложенные условия, хозяйка выдала мне аванс и сказала, что сама она вынуждена уехать по делам, но дед, исполнительный и дисциплинированный старикан, останется дома, будет открывать нам дверь и решать, в случае надобности, возникающие вопросы.
Рассказав все это сонному Костику, заразительно зевающему по диагонали от левого уха до правого плеча, я передал ему бумажку с адресами и перечнем работ, а сам поехал по магазинам. Для бандюгана нужно было купить унитаз, а холеной даме с ее кабинкой требовались трубы, крепеж и прочая хренотень.
Из магазина я вернулся лишь спустя два с половиной часа.
Хочется отдельно отметить, что никаких дурных предчувствий, знамений, видений и черных кошек, нагло перебегающих мне дорогу, по пути замечено не было. И пусть я изрядно притомился, бегая по магазинам и стоя в нескончаемых пробках, настроение мое было по-прежнему жизнерадостным. Я знал, что уже послепослезавтра белоснежный боинг унесет нас, к чертовой матери, из сырой питерской осени, к теплому тропическому морю. Нагруженный пакетами, я вошел в парадную. Грохот перфоратора, доносящийся откуда-то с верхних этажей, гулким эхом разносило по лестничной клетке. Я позвонил в тридцать четвертую квартиру. Через минуту послышались тяжелые шаркающие шаги. Дед, по-прежнему не проявляя ни малейшего любопытства, отпер дверь, и даже не взглянув на меня, развернулся и молча пошкандыбал в свою комнату. Я свалил на пол прихожей пакеты с причиндалами от душевой кабины и огляделся. Костика в квартире не было. Я открыл дверь в ванную и обнаружил, что перегородка все еще цела и невредима. "Значит," - подумал я, - "Костик решил начать трудовой подвиг с демонтажа унитаза в сорок третьей квартире". Между тем, обонятельные рецепторы уловили мерзкий запашок канализации, назойливо витающий в воздухе. Любопытства ради я открыл дверь в сортир и присвистнул от удивления. Прямо на меня, зияя черной, парящей смрадом дыркой, грустно смотрел чугунный канализационный раструб. Унитаза в туалете не было. Я застыл, откровенно недопонимая суть происходящего. Странно... Очень странно! Куда подевался горшок? Вроде бы с утра он был на месте? Или нет? Во всяком случае, в этой квартире вынос "фаянсового друга" не планировался... Тут явно что-то не так!... И вообще: куда, собственно, писает дедушка?
Не найдя убедительных ответов на собственные вопросы, я вышел из квартиры, легонько прикрыв за собой дверь, и зашагал по ступенькам наверх. Ступив на лестничную площадку третьего этажа, я почуял неладное. Нескончаемый грохот перфоратора доносился из сорок третьей квартиры. Сердце екнуло и холодком разлилось внизу живота.
В воздухе столбом висела пыль строительных работ. Стоило мне войти в квартиру, как в носу засвербило, а на зубах тут же захрустела аццкая смесь известки и песка. Посреди разгромленного санузла, нежданно превратившегося из раздельного в совместный, на куче строительного мусора, залихватски откинув на плечо перфоратор, словно гранатомет, стоял Костик, и радостно таращился в мою сторону. Внутри у меня словно что-то оборвалось: с перфоратором в руках напарник напоминает мне вышедшую из-под контроля ядерную реакцию. Покуда инструмент тихо лежит в своем чемоданчике, а жизнерадостный здоровяк Константин занят чем-либо другим, никакой опасности нет. Стоит им объединиться в критическую массу, как на свет появляется непредсказуемое разрушительное торнадо. Порою кажется, что рассерженный Костик, вооружившись этой зверской машиной, часа за полтора сумеет так расковырять подножие, ну, скажем - Эвереста, что величавый пик, изобразив напоследок удивление на каменном челе, завалится в мировой океан, увлекая следом за собой обалдевших, так и не добравшихся до вершины скалолазов.
Расценив мое предынфарктно-пучеглазое выражение лица, как признак немого восхищения его мастерством, Костик улыбнулся, смахнул пот со лба и вымолвил фразу из неприличного анекдота про поручика Ржевского:
- "Во...! Долго ли умеючи?"
Я сполз по стенке, сел на пол и, тяжело дыша, уставился на него.
Пипец...! Финита-бля-комедия!
- "Ты чего?" - беззаботно спросил он, отложил зубодробилку в сторону и вынул сигареты.
Я был настолько деморализован, что не в силах был издать ни единого звука. Костик понял, что случилось нечто, и насторожился. Неприкуренная сигарета выжидающе уныло повисла в уголке рта. Отдышавшись, я обрел дар речи:
- "Ты что наделал???"
- "А чего?" - удивленно переспросил он.
- "Где бумажка с адресами?"
Костик порылся в карманах и извлек на свет Божий мятый перемятый папир, более всего подходящий для удаления последствий дефекации с окрестностей ануса. Он развернул жеваную цыдулю и протянул мне. Я покачал головой:
- "Читай сам! Я помню, что там написано!"
- "И чего?" - пожал плечами Костик - "квартира сорок три! Замена унитаза... С утра... Тааак... дальше! Квартира тридцать четыре: Демонтаж перегородки между туалетом и ванной... Установка душевой кабины..."
Костик непонимающе уставился на меня:
- "Ну и чего?"
- " Чего???" - озлобленно рявкнул я - "А ты щас, бля, в какой квартире находишься, а? чем ты тут занимаешься? Ты что, не понимаешь, что ты квартиры перепутал?"
Лоб Костика избороздили глубокие складки, наглядно демонстрирующие глубину мыслительного процесса. При этом физиономия его, будучи веснушчатой и молочно-розовой, на глазах стала приобретать яростно-помидорный оттенок, отчаянно багровея с каждой секундой.
Костик глубоко выдохнул и, закусив нижнюю губу, глухо застонал.
Я не стал прерывать агонию, лихорадочно соображая, как выпутываться из создавшегося положения.
Через несколько секунд Костик изрек слабым и несчастным голосом:
- "Бляяя!... А я еще подумал... Там, внизу... На первом этаже: И на хрена они фирменный, практически новый горшок меняют?" - думал себе забрать, так не вышло! Горловина намертво в цемент замурована была... Пришлось его кувадлой! На куски!"
В другой ситуации его страдальческая рожа могла бы вызвать улыбку. Но в сложившемся раскладе было не до смеха.
Погоревав еще с минуту, Костик набросился на меня:
- "Ты сам во всем виноват!" - заорал он - "почему у тебя первой в списке стоит сорок третья квартира? Когда она выше расположена? Я вошел в парадную и сразу же пошел в тридцать четвертую, благо, она на первом этаже!!!"
- "Да пошел ты в жопу, дебил!" - парировал я - " купи букварь и учись читать! И цифры заодно учи, тормоз!"
- "Сам ты тормоз!" - обиженно огрызнулся Костик и горестно засопел.
- "Что делать?" - риторически спросил я, цитируя Чернышевского.
- "Не знаю..." - ответил Костик, ковыряя носком ботинка груду кирпичных обломков, которые еще час назад были прочной перегородкой, отделанной дорогим испанским кафелем - "когда хозяин приедет?"
- "Вечером. Часов в десять."
- "Тьфу ты," - в сердцах он пнул ногой оставшийся снизу в углу недоразбитый фрагмент. Кирпичи съехали в сторону, демонстрируя нам краешек какого-то непонятного углубления в стене. Несколько секунд Константин отрешенно разглядывал находку, потом взгляд его сделался осмысленным и заинтересованным:
- "А это что еще такое? Ну-ка, постой..." - пробормотал он, опускаясь на корточки. Раскидав в стороны оставшиеся кирпичи, мы увидели в стене небольшую нишу. Разгромленная перегородка, своим торцом примыкая к несущей стене, закрывала эту лазейку от посторонних глаз. Тайник был совсем неглубокий. Костик заглянул внутрь и извлек наружу небольшой пыльный сверток, тщательно замотанный в упаковочную бумагу и заклеенный скотчем. Затаив дыхание, мы с любопытством осмотрели находку. Я аккуратно поддел ножиком скотч и стал разворачивать. Пыль, побелка, шлепки строительного раствора с сухим шуршанием осыпались на пол.
- "Оба-на!" - практически в один голос воскликнули мы.
Внутри пакета лежало два свертка. В том, что поменьше, оказалась внушительная пачка денег, по внешнему виду страсть как похожих на американские. Розовая сопревшая резиночка несколько раз перехлестнулась крест на крест по физиономии Бенджамина Франклина.
Во рту у меня мгновенно пересохло от волнения. Руки зачесались и затряслись. Мы распотрошили упаковку и пересчитали ассигнации. Всего в пачке лежало восемьдесят две купюры сотенного номинала. Второй сверток оказался заклеенным полиэтиленовым кульком, плотно набитым мелко-мелко порубленной, сушеной, нежно-зелененькой травкой. Стоило нам открыть пакет, как воздух наполнился маслянистым, дурманящим ароматом, спутать который с чем-либо другим было попросту невозможно. Перед нами был ганджубас.
В глубоком ступоре я присел на стоящий рядом табурет. Костик тоже был явно не в себе. Его лицо сперва побледнело, словно он собрался шмякнуться в обморок, а затем пошло красными пятнами.
- "Кккак ты думаешь?" - заикаясь, спросил он, прервав затянувшуюся минуту молчания, во время которой на свет появилось не меньше десятка милиционеров - "это хозяин зза-заныкал?"
- "Не думаю..." - ответил я, поднимая с пола обертку неожиданной бандерольки - "судя по культурному слою на упаковке, она тут прячется не год и не два... Да и баксы... видишь? Старого образца. Сейчас таких уже нет"
- "Ну, и что это означает?" - непонимающе спросил Константин
- "А то! Мне хозяин сказал, что квартиру купил недавно. Сперва сделает ремонт, и только потом будет сюда переезжать! Видишь же, в хате ни вещей, ни мебели."
- "Слушай!" - с жаром затараторил Костик - "так может эта захоронка и не его вовсе! Давай мы ее по-тихому слямзим?"
- "Ну, допустим! А что дальше?" - безнадежно ответил я - "да он нас только за разрушенную перегородку на куски порвет голыми руками!"
- "Что, все так плохо?"
Я утвердительно качнул головой: - "Не то слово! Очень конкретный такой дядя..."
Снова воцарилось томительное молчание.
Я ворошил руками обломки кирпичей с осколками кафельной плитки, словно пытаясь выкопать в строительном мусоре ответ на вопрос: "Что нам делать дальше?" Несколько кирпичей, плотно склеенных раствором друг с другом, привлекли мое внимание. Это был последний фрагмент уничтоженной перегородки, за которой обнаружился подозрительный "клад". Костик, помнится, просто пнул его ногой и он отвалился... Кафель отскочил от этого кирпичного "бутерброда" и теперь было хорошо заметно, что один из кирпичей впихнут в связку без раствора. Я попытался извлечь его из гнезда, поддев кончиками пальцев и у меня получилось! Этот кирпичик и служил дверцей тайника. Мастера, производившие отделку, по всей видимости, не ожидали встретить здесь ничего подобного, поэтому, набросав на стенку раствор, положили поверх него кафель.
Версия того, что хозяин "не в курсе" приобретала обоснованное подтверждение. Впрочем, легче от этого не становилось, поскольку вместо нормально выполненной работы, за которую и полагается гонорар, мы имели в активе две разгромленные квартиры, на восстановление которых уйдет теперь хренова туча сил и денег. Не миновать отвратительных разборок с хозяевами, сопровождающихся руганью и выплатой компенсаций за учиненные художества. Причем деньги - чужие деньги, обладателями которых мы неожиданно стали, еще не факт, что будут приняты в качестве платежного средства. Вдруг такие купюры уже совсем не в ходу? И не станем ли мы, в таком случае, объектом пристального внимания со стороны банковской службы безопастности, если заявимся в обменник с толстой пачкой вышедших из оборота гринов? Вопросы, не находя ответов, буравили мозг.
Костик снова достал курево. Задумчиво покрутил сигарету в руках, потом вытащил зубами фильтр и, размяв ее между пальцами, вытряхнул бОльшую часть табака. Многозначительно посмотрев в мою сторону взглядом, не терпящим возражений, он потянулся к полиэтиленовому кисету с травой.
Через четверть часа, размазывая по щекам слезы, ручьем текущие от хохота, мы держались за животы, не в силах обуздать истерику. Снадобье было воистину убойным. Пик веселья наступил в тот момент, когда Костик, обведя укуренным взглядом разгромленный, словно после бомбежки санузел, спросил меня, имитируя кавказский акцент: - "А скажи мне, как порядочный малдаванин порядочному малдаванину: Ты стенка из гипрок строить умеещь? А класть на них кафелный пьлитка?"
Свежие спазмы истерического смеха мешали дышать и разговаривать. Отсмеявшись, Костик попытался сделать серьезное лицо: - "Представляешь, что будет, если хозяин сейчас вернется?"
- "Представляю," - невесело сказал я - "Шоу Бенни Хила с отрыванием рук и ног!"
Стало совсем несмешно и очень тоскливо. Измена, набирая обороты, брала свое.
Следующий час мы приходили в себя после тетрагидроканнабиола, стараясь придумать вывернутыми наизнанку мозгами наиболее реальный план спасения из создавшегося конфуза.
Ничего достойного в голову не лезло. Вдоволь поскрипев распухшими извилинами по стенке черепной коробки, мы решили сделать перерыв в мозговом штурме и поставить-таки дядьке унитаз, о котором он так мечтал. Ну, вы поняли, да? Чтоб в жопу не брызгало!
Мы заперли разгромленную квартиру и спустились вниз к машине, чтобы вытащить из багажника коробку с унитазом.
Во дворе радостно горела помойка. Языки пламени жадно лизали грязные, облупившиеся от жара бока мусорного контейнера. Сизый дым с отчетливым сладковатым привкусом диоксинов от сгорающего мусора, густыми клубами расстилался по тротуару и детской площадке. Морщась от вони, мы подошли к машине. Я отпер багажник. В ту же секунду, вяло вращая мигалками, во двор въехала пожарная команда. Мы вынули из багажника коробку и поставили ее на асфальт. Из пожарки выбрались двое в костюмах и шлемах на головах. Один из них, низкорослый коренастый крепыш, принялся шустро разматывать шланг гидранта, отсоединяя его от специального барабана, на котором тот был намотан. Что-то очень знакомое было в этих привычных, деловитых движениях. Я замер на мгновение, разглядывая спину в выцветшей брезентовой робе, потом кивнул Костику и сказал: - "Смотри! Кажись, Серега приехал!"
Костик пристально поглядел в его сторону. Лицо его расплылось в улыбке: - "Точно! Серееега!"
Не сговариваясь, мы гаркнули в два горла: - "Сее-рыыый!"
Бывший одноклассник обернулся, посмотрел в нашу сторону и радостно помахал нам рукой.
- "Слушай!" - внезапно рявкнул Костик, глаза его радостно заблестели - "Кажется, у меня есть идея"
Я недоуменно посмотрел на него.
- "Какая еще идея?"
- "Я знаю, как мы можем выпутаться из этой передряги!"
Повисла пауза. Костик яростно чесал затылок.
- "Точно!!!" - заорал он - "это должно сработать! Слушай меня внимательно! Мы должны устроить пожар!"
- "Ты что, совсем сдурел?" - заорал в ответ я, выпучив глаза - "у тебя что, совсем крышняк съехал?"
- "Да нет же! Слушай!" - с жаром заговорил Костик - "Ща все исправим!"
С этими словами он, со всех ног, бросился к Сереге навстречу. Я в одиночку принялся заталкивать упаковку с горшком обратно в багажник. После чего, заперев автомобиль, поспешил к ним.
Когда я подоспел, Костик, отчаянно жестикулируя, вываливал оторопевшему приятелю суть приключившейся с нами беды. Серега машинально кивнул мне и пожал протянутую руку. Выслушав Костика, он раздраженно спросил: - "Блин, ты что, укурился что ли? Чего ты несешь?"
- "Да послушай же!" - утвердительно твердил Константин - "Да! Я сегодня накурился! И тебе я тоже обещаю отсыпать первоклассной ганжи, если только ты сможешь нам помочь!"
-"Не помочь, а реально спасти нас от очень серьезных проблем" - грустно добавил я.
В этот момент к нам подошел второй пожарный и поинтересовался, собирается ли Серега работать, или он будет точить лясы с друзьями и ждать, пока от полыхающей помойки загорится что-нибудь еще?
- "Не кипятись, Петрович" - миролюбиво ответил Серега - "Сейчас договорю с друзьями и загасим эту мусорку!"
Петрович принял у Сереги из рук бухту брезентоволоконного рукава, и, продолжая ворчать себе под нос что-то про "обленившуюся, бестолковую молодежь", стал разворачивать кишку и подключать ее к раструбу цистерны.
- "Серега!" - продолжал Костик, тыкая пальцем в окна третьего этажа - "если я сейчас вызову пожарных воо-он в ту квартиру! Видишь? Есть надежда, что вызов передадут именно вам, раз уж вы рядом тут находитесь?"
- "Нууу... думаю, есть!" - ответил он.
- "Тогда так, мужики... Надо сотворить следующее..." - зловещим голосом сказал Костик и вкратце изложил нам свой план.
Через несколько минут я уже мчался в ближайший гастроном. Требовалось купить качественный литр "хорошего настроения, веселья и душевного расположения" для Серегиного напарника, чтобы тот перестал занудничать и ворчать по ерунде. Костик поспешил обратно в квартиру. Когда я, сжимая литруху в руках, вернулся назад, помойка была потушена. Пар из раскаленного мусорного бака вздымался столбом, распространяя влажное горелое зловоние. Контейнерная площадка превратилась в грязную лужу. Серега деловито сматывал шланг и чего-то насвистывал. Ни слова не говоря, я протянул ему водку. Он отложил в сторону мотовило, взял бутылку и откашлявшись, пошел "на поклон" к Петровичу, который сидел в кабине и разговаривал по телефону.
Я развернулся и двинул в парадную. Поднявшись в квартиру, я застал Константина в маниакальной фазе делового психоза. Творческий процесс изготовления художественной композиции под названием: "А-я-я-й! Горим!" был (простите речь) в самом разгаре. Пока я бегал за водкой, он, оказывается, подсуетился и теперь в квартире на полу появилась увесистая стопка старых газет, клубок пересохшей пакли, деревянные рейки разных форм и размеров, а также обрывок двойного алюминиевого кабеля, используемого для квартирной электропроводки. Рядышком лежал ржавый эмалированный таз, наполовину заполненный засохшими остатками строительного раствора и кучка пожухших осенних листьев, подобранных, по всей видимости, во дворе у парадной.
- "Давай скорее!" - деловито сказал Костик - "бери, комкай газеты, сбрызгивай их водой из-под крана, добавь листьев и клади в таз!"
- "Хорошо, хорошо!" - послушно ответил я.
- "Потом, открой на кухне окно. Таз поставь вниз, на пол! И начинай горелкой все это тщательно поджаривать!"
- "Оно же будет все сырое?" - удивился я
- "Вот и хорошо, что сырое!" - сказал Костик, переводя дух - "дымить зато будет как следует, особенно листва! Мне тебя учить, что ли? Надо, чтобы из окна дым был хорошо заметен."
- "А на фига?"
- "Когда пожар" - назидательным тоном опытного педагога вещал Костик - "внизу всегда толпа зевак собирается и зубоскалит, глядя на пепелище!"
С этими словами он взял вторую горелку, зажег ее и методично, одна за другой, начал опаливать принесенные с собой деревяшки, превращая их в угольки и бросая сверху на гору битого кирпича. Помещение многострадального санузла в один миг заполнилось едким, удушливым дымом. Я поднял таз, взял газеты, пожухшую листву и направился в кухню.
Когда количество и качество тлеющих углей на полу среди кучи кирпично-кафельных обломков стало соответствовать замыслу, Костик вскочил на табурет и направил струю пламени на паклю, торчащую из стыка плит на потолке, в том месте, которое раньше было закрыто разгромленной перегородкой. Пропитанная смолой пакля, щепки и строительный мусор, покоящиеся внутри перекрытия, мгновенно пыхнули ответным огнем и горящим пеплом посыпались из щели вниз. Обрывок провода Костик затолкал в бетонную расщелину и как следует оплавил его горелкой. Провод тут же стал напоминать страшную жертву короткого замыкания. Придав ему убедительную форму, Константин чуть-чуть отодвинулся назад, словно художник от мольберта, и гордо оглядел собственное творение.
- "Ну вот..." - удовлетворенно пробормотал он, затем взял еще пакли запихал вокруг провода поглубже в стык и снова подпалил...
Дым выедал глаза. Я сидел под окном в кухне и методично жег влажные газеты. Опытный "герострат" Константин не ошибся. Мокрая газетная бумага самостоятельно гореть отказывалась. Зато голубоватый язык пламени, вырывающийся из жерла горелки, мгновенно подсушивал и локально превращал в пепел типографские строчки передовицы, выделяя при этом какое-то невероятное количество гадкого, вонючего дыма, который подхватывало воздушным потоком и уносило в открытое окно.
Костиковы старания не остались незамеченными. Дым просочился через щели перекрытия в верхнюю квартиру, в количестве, достаточном для начала паники. Оказавшиеся в этот момент дома жильцы верхнего этажа занервничали. Для начала они стали интенсивно стучать чем-то тяжелым по батарее, наивно вообразив, что это набат, или, как минимум, шаманский бубен. Впрочем, уверенности в том, что этот нехитрый способ должен укротить огненную стихию, хватило им ненадолго, потому что, спустя пару минут, они уже ломились в дверь.
- "Есть кто дома? Откройте! Что там у вас горит!" - неслось из за закрытой двери. Мы переглянулись.
- "Откроем?" - шепотом спросил я
- "Ни в коем случае!" - сердито зашипел Костик. В следующий миг он на цыпочках подошел к двери и сделав страдальческое лицо, прогундосил в замочную скважину, старательно изображая Джамшута с Равшаном: - "Начальниканама уехаль! Дэверь запэрт на ключом махди бехлеме! Горим однака!" За дверью, в ответ на "бехлеме", смачно выругались. Топающие шаги устремились прочь от нашей двери.
- "Теперь быстро!" - скомандовал Костик - "вызываем пожарных!"
Он бросился к городскому телефону и набрал 01: - "Алло! Это пожарная? горим!!!..."
Передав информацию диспетчеру, он устало опустился на табурет и с тревогой уставился на меня, мол: "Ну, как тебе идейка?" Я молча пожал плечами. Оставалось ждать.
Через пару минут ожил мой мобильник: -"Ну что, бля! Открывай шире окно!" - радостно заорал мне в ухо Серегин голос - "Вашу заявку приняли! Причем аж из четырех квартир! Так что вешайтесь "духи", раз сами напросились!"
Я повесил трубку и прошел в кухню. Просохшие газеты в тазу продолжали тлеть, испуская легкий курящийся дымок. Внизу, под окном, собралась небольшая толпа. Выпучив глаза и вооружившись камерами мобильных телефонов, падонки вели фото-видео репортаж с места пожара, чтобы, спустя непродолжительное время, выплеснуть это дерьмо в интернет, всколыхнув горячими заголовками свои тухлые странички "Вконтакте с Одноклассниками из Моего-Мира". От зорких многомегапиксельных "глаз" не могло ускользнуть, как большая красная машина, сердито буксуя в грязи, отважно въехала на газон. Пожарники разложили блестящую телескопическую лестницу, устремив ее в окошко третьего этажа. Напрасно горе-корреспонденты ждали, что вот-вот из окна начнут пачками вываливаться обгорелые трупы, а яростное пламя бушевать и захватывать для себя все новые и новые плацдармы. Ничего этого не было. Все происходило слишком буднично и скучновато. Дымок весело струился, а Серега, удерживая левой рукой брандспойт и небольшой порошковый огнетушитель, применяемый для тушения электроустановок, отважно карабкался вверх, периодически поправляя сползающую на глаза каску.
Я приоткрыл пошире створку и отошел в сторону.
- "Пожарный расчет прибыл!" - угрюмо произнес он, спрыгивая с подоконника на пол и задев одной ногой краешек таза. Тлеющие газеты и листва разлетелись в разные стороны, а посудина весело заблямкала по кафельному полу, разбрасывая отколовшиеся куски засохшего цемента.
Серега злобно пнул тазик ногой, огляделся и процедил: - "ну, бля, вы и клоуны!"
Затем, деловым шагом он проследовал через коридор в санузел, волоча за собой брезентовую кишку пожарного рукава.
- "Ни хера себе, вы хату раскурочили..." - ошалело произнес он, внимательно осмотрев санузел - "как так случилось то?"
-"Как - как? Жопой об косяк!" - горестно ответил я - "Константин случайно квартирой ошибся..."
- "Ошибся???" - загоготал Серега, - "ну пипееец!"
- "Я что, по-твоему, нарочно что ли!" - сердито сказал мне Костик и добавил, обращаясь к Сереге -"Я тут пытался изобразить возгорание в результате неисправной электропроводки... Зацени! Похоже или нет?"
Серега внимательно осмотрел обугленный провод, свисающий из потолка. Взгляд его был сосредоточен и брезглив, словно он обнаружил дохлого таракана на дне только что выпитой чашки кофе.
- "Потянет..." - буркнул он, закончив осмотр. Присев на корточки, Серега вынул из кармана чистый бланк "Акта о пожаре" внизу которого имелась синяя печать, скрепляющая чью-то залихватскую подпись и широкими, размашистыми буквами принялся заполнять документ. Мы вытянули шеи и, не дыша, следили за тем, как он возюкает авторучкой по бумаге. Закончив писанину, он с важным видом зачитал нам текст: "...возгорание скрытой электропроводки в результате короткого замыкания внутри некапитальной стены. Произведен снос указанной строительной конструкции, затрудняющей доступ к очагу возгорания... Пожар устранен... Так сойдет?"
- "Ну!" - радостно закивал Костик.
Серега торжественно вручил мне документ, вышел на кухню и махнул рукой в окно: - "Петрооовиич!... давай!"
- "Чего давай?" - удивился Костик, бестолково вращая головой, - "чего ты делать собрался?"
- "Как чего?" - удивился Серега, - "пожар тушить! А как же?"
- "Так это ты водой щас тут поливаться надумал, что ли?"
- "А как же?" - удивился Сергей - сперва порошком электрику пересыпают тщательно, затем все остальное тлеющее - водой! А как иначе? Мы всегда так делаем"
- "Слууушай, мож не надо, а," - занервничал Костик, - "и так черте что устроили в квартире, а тут еще и соседей зальем?"
- "Не ссы!" - злорадно ответил Серега, - "маленечко надо! Для реализьму"
С этими словами он направил брандспойт в пол и...!!! мощной струей, взбивая пену, лупанул в кучу битого кирпича! Затем перевел фонтан на стену, прополоскал покрытый копотью кафель и тщательно помыл мел на потолке.
Я отрешенно следил за происходящим, силясь разгадать ребус: почему у сантехников непременно случается пожар, а пожарники обязательно устраивают потоп? Почему все так, а не наоборот, согласно специальности? типа: Кесарю - кесарево?
Тем временем, Серега перестал поливаться, и взял в руки огнетушитель. Повернув рукоять, он посмотрел в нашу сторону и предупреждающе покачал головой: - "лучше отойдите!"
Мы послушно выкатились в коридор.
Спустя несколько минут все было кончено. Серега собрал свои бебехи и отбыл восвояси, пообещав заехать к нам завтра вечером за обещанным вознаграждением. Мы остались в разгромленной квартире одни. Отдышавшись, мы даже снесли ненавидимый хозяином горшок. После этого была разработана стратегия дальнейших действий. В первую очередь необходимо было убрать разбросанные по полу улики из притащенного Костиком маскарадного инвентаря. Затем восстановить порядок в квартире на первом этаже, чтобы избежать лишнего шума. Туда на постоянное место жительства поедет купленный давеча унитаз, заменив собою без вины репрессированного коллегу. Сделать это надо как можно скорее, а то дедушка, наверное, давно уже хочет писать, и обязательно нажалуется дочери, обнаружив таинственную пропажу горшка. Так вот! Пока Костик будет его там устанавливать, я пулей мчусь в магазин, где покупаю еще один горшок, но уже на третий этаж. После чего, мы его монтируем и дожидаемся хозяина. А там...
Думать, что будет "там", не хотелось. Едва я представлял себе шкафоподобную, полностью закрывающую дверной проем, фигуру жильца, его угрюмое лицо и тяжелый взгляд, как хорошие мысли куда-то разом улетучивались. Их место заполнял липкий противный страх, сопровождаемый урчанием в животе и паркинсоном в конечностях. Спасительный документ, лежащий в кармане, представлялся мне слабым аргументом нашей защиты. Ведь разъяренный питекантроп, прежде чем выпустить нам кишки, должен успеть его хотя бы прочесть, не говоря уже о том, чтобы осмыслить!
- "Мне кажется, что встречать его лучше во дворе, у парадной, или на лавочке..." - словно прочитав мои мысли, сказал Костик - "Так мы ему хоть что-то успеем сказать и попытаемся объяснить! Прежде чем он увидит все своими глазами и взбесится! Так что дуй по быстрому за горшком, а то времени уже... Да и магазин скоро закроется!"
В течение следующих полутора часов мы лихорадочно претворяли в жизнь намеченное. Костик сумел найти общий язык с экзальтированной дамой из тридцать четвертой квартиры, вернувшейся раньше времени домой. Взволнованная, она бросила все дела и примчалась проведать психическое здоровье дедушки, навязчиво бубнившего в телефон, что никаких стенок в ванной никто не ломал и ломать, по всей видимости, не собирается, а вот унитаз сперли, сволочи! И он, почтенный ветеран войны и труда, вынужден целый день постыдно гадить в ведро! Она влетела в квартиру, когда Костик уже закончил установку и проверял качество сборки нового горшка. Виновато склонив буйну голову, он наплел хозяйке страшную - престрашную историю о том, как его напарник (я!), стараясь разбить здоровенной кувалдой стенку, потерял равновесие и упал с табуретки, вниз, вдребезги расколотив унитаз, и частично покалечившись сам. И теперь он, бросив все дела, вынужден был бегать по магазинам, подыскивая хозяйке такой же горшок или даже лучше, как, например, вот этот! "Вы только гляньте, какой хорошенький!"
Новый унитаз, вопреки ожиданиям, понравился хозяйке, и все остальные производственные вопросы они уладили миром.
Без четверти девять вечера мы сидели на скамейке у парадной, закончив все дела, и поджидали возвращения бандюгана. Время томительно тянулось, с каждой минутой нагнетая тревогу, обостряя нервное напряжение и урчание в кишке. Вы когда-нибудь занимали себе очередь на казнь? Не довелось? Нет-нет, не в качестве зрителей! Я имел в виду очередь медленно поднимающихся на эшафот, приговоренных провести последние минуты своей жизни в компании румяного палача - мастера международного класса по маханию секирой!
Так вот, когда скромный черный мерседес плавно подъехал к парадной, у меня уже зуб на зуб не попадал от волнения.
- "Кажись, подъехал!" - каким-то чужим, визгливым голосом выдавил из себя Костик, нарушив молчание.
Наш заказчик неспеша выбрался из автомобиля, сжимая под мышкой лаковую барсетку, захлопнул дверь и щелкнул брелоком сигнализации. Мерин квакнул, моргнув фарами, и погрузился в выжидательную дремоту.
Неторопливой, размеренной походкой дядька шел в нашу сторону. Мы синхронно поднялись со скамьи и вытянулись по струнке. Костик, как мне показалось, даже перестал дышать от волнения и сделался ниже ростом.
Завидев нас, бандюган устало осклабился и протянул для приветствия руку:
- "Ну что? Все в порядке?" - степенно спросил он.
- "Да!... То есть нет... Вернее - не совсем!" - с трудом выговорил я, стараясь проглотить вставший поперек горла собственный кадык.
- "А в чем проблемы? Случилось что-то?" - едва заметно вскинув брови, спросил дядька, разглядывая наши опрокинутые рожи.
- "Дык... собственно... К-как сказать то?" - отчаянно потея от волнения, блеял я. Он вперил свой шестнадцатитонный взгляд мне в переносицу, ожидая, когда я наконец скажу что-нибудь членораздельное. Я глубоко вдохнул и, взяв себя в руки, попытался говорить внятно:
- "Унитаз мы поменяли. Тут никаких проблем нет! Модель хорошая, с системой "антивсплеск", не брызгается... Тут в другом беда приключилась..." - я снова замялся, пытаясь унять дрожь. Костик, почувствовав мою заминку, подхватил фразу на лету: - "Когда мы Ваш унитаз демонтировали, а замазан он был хорошо, на совесть, что называется! Ну... Постучали маленько, перфоратором обдолбили..." - Костик судорожно сглотнул - "Вдруг! Вонь какая-то! - горелым! Мы все бросили... Смотрим - дым под потолком!... Все больше и больше! Я воды в банку набрал - поплескал туда, а толку ноль! Еще сильнее дымить стало, дышать нечем... Тут уже соседи прибежали, стали в дверь стучать..." - Костик перевел дух и покосился на меня. Я вдохнул воздуха и продолжил: - "А телефона-то Вы нам своего не оставили, мы даже и позвонить Вам не смогли! Действовали по обстановке. Соседям открывать не стали, вызвали пожарных..."
- "И что?" - угрюмо спросил дядька.
- "Доброго - ничего!" - помотал головой Костик - "когда они приехали, уже вся квартира в дыму была. Они перегородку между туалетом и ванной разбили, а оттуда... искры! Огонь! Жуть, чего творилось! Соседи тоже в пожарную звонили! Там какой-то провод в стене закоротило и он загорелся!..."
По огромной шишковатой голове бандюгана штормовой волной заходили желваки. Они начинались от скул, огибали здоровенные ломаные уши и прятались где-то на выбритом затылке. Возникла пауза, во время которой мне ужасно хотелось, чтобы сию секунду из небытия вынырнул величайший теоретик театра Константин Сергеевич Станиславский и громко, отчетливо закричал бы ему на ухо: "верю, верю!!!"
Чтобы нарушить неприятное молчание, я вынул из кармана спасительный "Акт о пожаре" и протянул его дядьке со словами:
- "Вот... Пожарники оставили..."
Он бегло прочитал документ, спрятал его в барсетку и кивнул нам: - "Пошли!" На негнущихся ногах мы последовали за ним на третий этаж.
В помещении разгромленного санузла было влажно. Запах гари перемеши