Мой главный урок жизни

- Самое страшное воспоминание моей жизни? Очень просто. Я рос в большой семье, очень большой семье. Но тем не менее, мы все были очень дружны между собой. Можно мне закурить? Спасибо. Раз в месяц, а раньше было несколько раз в неделю, я вижу сон, в котором воспоминания снова поглощают реальность, воскрешая ужасные воспоминания снова и снова. Тогда мы были очень молодыми, мои братья и сёстры. Наши головы ещё не запоминали всю ненужную информацию, как это происходит у взрослых. Мы теснились дома, дружно и весело проживая рядом друг с другом. Не смотря на размеры семьи, мы хорошо питались и росли, не чувствуя нужды. Ничего не предвещало беды. Какая ещё жизнь может быть у таких, как я? Надо вырасти, выпасть из-под родительской опеки, продолжить род, действуя на благо эволюции. Так обычно у всех и происходит.
Но затем слуился этот ужас. Утро было хорошим, солнечным. Ветер разносил по полю запах спелых фруктов, люди трудились на огородах. Обычный день в селе. Мы только успели проснуться, как пришёл кто-то и выдернул нас молодых из родительского дома. Нас, напуганных и плачущих, разделили впервые в жизни. Мы переживали за себя и за всех нас, боялись, что больше никогда не встретимся больше. Затем, нас снова всех сбросили в кучу, где мы лежали друг на друге, в прямом смысле.

Места в предварительной камере было очень мало. Камеру прочно запечатали, создав внутри густую тьму, и казалось, что воздух вот-вот кончится. Никаких надежд на спасение не оставалось. Вы бывали в такой ситуации, когда ты ничего не можешь сделать, чтобы спасти себя или кого-то, а просто покорно ждёшь того, что будет дальше. Это ужасно, такие травмы никогда не излечиваются из нашей души.
Вдруг, сквозь стены нашей камеры начал доноситься гудящий какой-то звук. Нас начало медленно раскручивать, или не знаю как сказать это иначе. Вообщем, наша камера стала крутиться. Мы все замерли от страха. Были слышны только частые удары маленьких сердечек, захлёбывающихся адреналином. Ногой я чувствовал, как по ней барабанили виски моего брата. Волосы начали вставать дыбом: что-то происходило. На нас каким-то образом воздействовали. Нам в школе рассказывали о второй мировой войне, и это сразу вызвало у меня ассоциацию с газовыми комнатами. Нас будто массово казнили. Постепенно все начали чувствовать тошноту, кто-то терял сознание. Симптомы шли одинаковой очередью у всех, от чего ужас только нарастал. Ты видел, как плохо твоему соседу и знал, что с тобой будет то же самое уже очень скоро. Тут заташнило и меня. Мне хотелось выблевать все свои внутренности, которые казалось раздуваются до гигантских размеров. Похоже на то, как трупы раздуваются от внутренних газов, ну вы знаете.
Зазвучал взрыв. На секунду я подумал, что взорвалась какая-то бомба, или что-то вроде этого. Но затем почувствовал холодную жидкость на моём лице и понял, что это взорвался кто-то из наших. Его внутренностями забрызгало всех вокруг. И тогда началась настоящая паника: гул и крики, последние конвульсии тех, кто уже давно чувствовал симптомы. Это был настоящий ад, насколько мне хваталось способности мыслить, мне вспомнился Алигьери. Словно, мы все попали в ад, и будем переживать свою смерть снова и снова. Несколько грехов пронеслись в моей голове, когда я заметил, что гул паники заглушали взрывы. Их становилось всё больше, и я знал, что скоро придёт моя очередь. Меня охватил мандраж, я зажмурил глаза и сжал кулаки. Через секунду всё зазвенело, нервы сообщали невероятную боль, словно меня вывернули наизнанку. Всё было пропитано болью, и моё сознание разорвало в клочья от удара.
- Ладно, хватит! Я поняла! Я больше не хочу готовить поп-корн, дурак!
- Видишь? Я тебя предупреждал, мы люди и несём ответственность за всё!