Холостяк

-Виить, - говорю я, лёжа у него не плече и разглядывая комнату, - Вить, а чего ты не женишься?
-Я думал об этом, - сдержанно отвечает он, - и даже рассматривал кандидатуры...
В этом вот "рассматривал кандидатуры" весь Витя.

-Здравствуйте. Виктор, - представился он в первую встречу. И протянул мне руку. Сухо, по-деловому, как будто к нему приехала не проститутка, а деловой партнёр.
Так же сухо оглядел маячащего за моей спиной Серёжу, протянул руку и ему, и сразу, без лишних вопросов, рассчитался.

-Виить, ну а что, в самом деле, на ногах ты уже, я так понимаю, хорошо стоишь, квартира - вон какая... только как-то всё, вот знаешь, как говорят, по-холостяцки - так это точно как у тебя.

Он вызывает меня в третий раз. На этот раз я приехала уже без Серёжи.
Витя нормальный и совсем не напрягает меня, хоть и педантичен почти до безобразия.

Ему сорок два, он встречает меня в идеально выглаженных брюках и такой же рубашке, у него ухоженные руки с ровными ногтями, почти военная осанка и подтянутое тело.
Он выглядит лучше большинства мужчин своего возраста, его не портит ранняя седина. Она делает его лицо даже благородным.
Он умён, эрудирован, и с ним действительно интересно разговаривать - он профессор, преподаёт в одном из ВУЗов. Три языка: английский, немецкий, французский - в идеале. Плюс частные уроки.
Витя не пьёт и не курит, живёт один в отличной двушке почти в самом центре Питера.

Я лежу у него на плече и, в который раз, рассматриваю комнату.
Минимум мебели - широкая жестковатая кровать с прямоугольной спинкой, две тумбочки с синими торшерами, шкаф из тёмного дерева, кресло, стул, сине-серо-белые клетчатые шторы, светлые обои, плазма на стене, мягкий и синий же ковёр на полу.
Всё просто, но простота эта обманчива.
Всё так же добротно и дорого.

Женщины в квартире нет, это очевидно. На полках не стоят глупые статуэтки, а в ванной не обосновались разноцветные баночки и тюбики.
Только дорогой кафель и огромные тёмные полотенца.
То, что здесь бывают женщины, выдают только тапочки в прихожей. И то, от женского в них - только размер. Они такие же, как и всё остальное, выверенные в строгой сине-серой цветовой гамме.

-Виить, - говорю я, - а чего ты не женишься?
Мне ужасно хочется курить, для этого надо встать и выйти на балкон (в квартире он курить не разрешает), но в кровати так хорошо, что вставать совсем не хочется.
Он обнимает меня и поглаживает по руке.
-Я думал об этом, и даже рассматривал кандидатуры...
-Ну так что с кандидатурами, ни одна не подошла? - интересуюсь я, выдав спич про холостяцкую квартиру. - Мне кажется, у тебя, с твоими данными, должен быть большой выбор. Квартира, женат не был, детей нет... Женщины у тебя под дверью в очереди должны стоять.
Я раскручиваю его на разговор, мне интересно.

Он ненадолго задумывается, потом говорит спокойно:
-Не могу я уже, наверное. Я привык один, понимаешь? Я привык к тому, что у меня все дома в порядке, в нужном мне порядке. Я его сам навожу, этот порядок, без уборщиц всяких. Я знаю где что лежит, и КАК оно должно лежать.
Если здесь будет женщина, всё будет не так. Будет хаос, понимаешь?
-Но зато, - парирую я, - представляешь, приходишь ты с работы, а тебя ужин ждёт. Да и вообще... ну, я не знаю, как тебе это объяснить, но у тебя тут не хватает женской энергетики, что ли. Вроде, нормально всё, но как-то... неправильно.
Меня пробило на поговорить.

-Ну я пытался, - задумывается он, - у нас на кафедре была одна, Марина, разведённая, ребёнку пять лет, она у нас немного проработала. Вот я с ней и...
Сначала разговаривали, а потом я посмотрел - ничего такая, фигура, выглядит хорошо, хоть и за тридцать, да и ко мне явно присматривается - это ж видно.
Но... из-за ребёнка ничего не вышло.
-Не хочешь чужих детей? - спрашиваю я, уже внутренне готовясь произнести речь о том, что тебе, мол, милый, за сорок, и свободные женщины подходящего тебе возраста уже почти все с детьми.
-Не в этом дело, - говорит он, - я спокойно отношусь к детям.
Ну вот смотри... У неё ребёнка оставить не с кем, мы едем к ней. Она ребёнка спать укладывает, и мы с ней... ну, в общем. А я понимаю, что мне в чужой постели не комфортно. Я не могу расслабиться так, как дома.
И что делать?

Несколько раз я к ней съездил, потом говорю, нет, бери Костю, приезжайте ко мне. Костя спит хорошо, в другой комнате положим.
И она приезжает с Костей. Хороший малый, даже на меня в детстве чем-то похож.
Марина ему ещё и игрушек привезла, а ему не интересно, понимаешь? Ну конечно, тут новое место. И он в итоге начал тут ходить везде, книги мои листать. Он сидит, листает, а я дёргаюсь. А если порвал бы что-то?
-Ну так и убрал бы эти книги, делов-то, - подсказываю я.
-Ты не понимаешь! - говорит он даже с каким-то запалом. - Я в итоге их поубирал повыше, так он всё равно себе занятие нашёл, всё перетрогал, посдвигал.
Я кое-как перетерпел, даже ей ничего не сказал. А утром захожу в другую комнату, мы его там положили, смотрю - подушка на полу валяется, паровозики какие-то на кровати...
Я как представил, что вот такое у меня дома будет - так всё.
В общем, объяснил Марине.
Не знаю, обиделась она, наверное.

-В общем, понятно, - перебиваю я, - ну нашёл бы без детей, что их, мало, что ли?
-Ну как тебе объяснить, - говорит он после небольшой паузы, - мне вообще с кем-то надолго не комфортно. Я уже привык один.
Вот, познакомился недавно, неплохая девочка, вот объективно неплохая, двадцать девять лет, не замужем, детей нет, умная, поговорить с ней можно было. Ну и два раза поговорили, на третий ко мне поехали.

А утром я смотрю, она в моей рубашке ходит. Утром. Прикинь, проснулась, взяла мою рубашку со спинки стула и надела. И на кровати в ней сидит, и по дому ходит. По дому. В уличной рубашке. В глаженой. Я в ней на работу собирался, а она по дому ходит.
А потом она берет мою чашку. Вот из всех чашек берёт мою, и делает себе кофе. Сама нашла где кофе, где сахар. И я выхожу из душа, а она сидит на стуле в кухне, в моей рубашке и пьет кофе из моей чашки. А мне в другой сделала. Я понимаю - она не знала. Но я чуть не взорвался.
Она её потом, конечно, помыла, и поставила рядом с раковиной. И помыла как - со средством, а сполоснула всего два раза, быстро. А я долго споласкиваю, нормально, иначе не всё средство вымывается. И поставила, представляешь, рядом с раковиной!
Она когда ушла, я рубашку сразу стирать отправил, а чашки перемыл и на полку поставил.
Не могу я, когда в моем доме кто-то что-то меняет...

Он замолкает. И я молчу.
Лежу у него на плече и почему-то вспоминаю вдруг народную мудрость:
"В двадцать лет ума нет - и не будет.
В тридцать лет денег нет - и не будет.
В сорок лет жены нет - и не будет."

Потом встаю и иду курить на балкон.
________

© Екатерина Безымянная