Отец

Жил да был на белом свете Человек. Вне всяких сомнений, он был мальчиком. Это стало ясно, как только он родился: там, где у девочек обычно бывает писька, у него торчал маленький писюнчик с непропорционально большой мошонкой. Так всегда у новорождённых мальчиков это и выглядит. Это потом уже... Да ладно!.. Жил-был Человек. Маленький.
Звали его в то время... по-разному. Кто как. А кто и вовсе никак. Старший (аж на семь лет) брат называл его Братиком. Мать говорила: "Ну вот, ещё одно "счастье" подвалило!" Она лежала с ним на третьем этаже роддома, и ей было скучно. Вырвавшись после окончания школы из деревни в большой сибирский город, она окончила институт, после чего и вышла замуж и родила вот уже второго... Хотела ведь аборт сделать, да сроки прошляпила!.. И только Отец, залезший на третий этаж по стене, пробравшийся к окну её палаты (чем шокировал всех рожениц, находившихся в тот момент там) по ненадёжному карнизу, сразу же спросил: "Ну, как тут наш Андрюшка?" Мать повозмущалась: мол, дурацкое имя, и сам дурак - да и сдалась.

Говорят, человек не помнит того, что происходит с ним до полутора лет. Это не так. Одно воспоминание у Андрея было. Всю жизнь он помнил в деталях интерьер коммуналки, где жила тогда семья, и руки Папы, подхватившие его, маленького, подкидывающие его вверх... Папа смеялся, называл его Андрюшатиком-полосатиком, и маленький Андрюшка тоже смеялся, так как было ему радостно и легко летать в сильных и добрых папиных руках, а от самого Папы шли такие волны любви и нежности, что накрывало ими всех, кто находился рядом, - и старшего братика, обнимавшего Папку за ногу крепко-крепко, и строгую Маму...
Папа Андрюши и его старшего брата Саши вообще был правильным Отцом. Примерно за год до рождения младшего в семье произошёл такой случай. После прогулки с ребятами во дворе родной пятиэтажки Саша вернулся домой. Через какое-то время, открыв на звонок в дверь, Мать увидела на площадке всю пацанячью банду, пришедшую смотреть на чудесную, "как настоящую", железную дорогу, которую Саше подарил Папа и о которой Саша сегодня им во дворе весьма красочно рассказывал. Всё бы ничего, да только вот никакой железной дороги у Саши никогда не было!.. О чём Мать, гордившаяся своим колхозным воспитанием, тут же им сообщила, добавив: "Он вам врал!" Банда ушла разочарованная, Саша, доведённый Матерью до слёз в первую минуту, ещё час выслушивал (не слыша от позора) лекцию о недопустимости вранья, о собственной ничтожности, о бесстыдстве и наглости сына, опозорившего её, Мать, перед всей дворовой шантрапой!.. Потом нервы его сдали, он выбежал на площадку, захлопнул за собой тяжёлую входную дверь... Никто следом не побежал, и Саша ещё час сидел на прохладных ступенях и тихо, без звука, плакал. Вернувшийся с работы отец сел рядом, обнял Сашку, прижал к себе, дождался, пока пройдёт последний бурный вал тихого рёва, и лишь потом спросил, что случилось. Саша всё рассказал. "Понятно, - сказал Папа. - Пойдём умываться и ужинать - так жрать охота!" Едва вошли, Мать спросила: "Знаешь, что натворило сегодня наше золотце?" - "Знаю", - ответил Папа и просто посмотрел на Мать долгим взглядом, но таков был этот взгляд, что желание повторить лекцию на бис у Матери отпало. Она вообще весь вечер молчала. Только когда уставший от всего Сашка заснул, спросила подчёркнуто делово, выдали ли ему зарплату. Завтра - был ответ.
А завтра...
Отец пришёл домой не один, а с другом-сослуживцем. Потому что сам он бы никак не запёр на четвёртый этаж этот огромный, тяжеленный ящик из толстой фанеры с обитыми железом углами. Отдышавшись, папин друг ушёл к себе домой. Что это?! Мать догадывалась, и от этой догадки ей делалось совсем нехорошо... Она догадывалась правильно. Не прошло и часа, как большую часть их комнаты занимала железная дорога... Два мужика, отец и сын, ползали по полу в полном восторге. Она была как настоящая! Даже дядька с горящим фонариком выскакивал из будочки и махал фонарём поезду!.. А тепловоз! А вагоны! Как только поезд проехал первый круг, Папа остановил его движение, и сказал Сашке: "Веди пацанов, покажем им твою дорогу". А когда счастливый Сашка ломанул за бандой, отец сказал жене, готовой убить его: "Наш сын не врун, он - Человек. А ты... Ты просто забыла, что у нас есть железная дорога".
Железная дорога была лучшая из всего, что можно было купить. Она проработала 25 лет. Она стоила 160 тогдашних рублей. К слову, зарплата у Отца была 180.
Мать целый месяц не разговаривала с "этим дураком, идиотом ненормальным".
Саша больше не врал ни разу. Никому и никогда. Всю жизнь.
Через год родился Андрейка. Когда ему исполнилось год и два месяца, Отец погиб. Сразу после похорон Мать, оставив Сашу родителям Отца, вручив Андрюшу своей маме, переехала в другой большой сибирский город. Через пару лет Сашу пришлось взять к себе, Андрюша же до школы жил "у Бабуси", отучившись "у Мамы" первый класс, на лето опять был отправлен к бабушке. Лето затянулось, второй класс - у Бабуси, третий - у Матери... Потом Сашина армия, потом... До сорока лет Андрея не наберётся и трёх, прожитых вместе с братом под маминой крышей... Как только братьями остались?..
Однако и по сей день - Братья.
Дети своего Отца.