Психи

Обратно едем по лужам - пока были на вызове (часа полтора вытаскивали молодого парнишку из астматического статуса), прошел дождь. И, судя по всему, очень не слабый.

- Вроде, все дома. - удовлетворенно замечает Андрюха, подруливая к станции. - Точно, все. Мы крайние.

- Вот и славно, тьфу-тьфу-тьфу. - отзывается фельдшер Люся и смотрит на часы. - Два нуль-нуль. Моем ноги, ложимся спать. Минуток на пятьсот.

Мы с водителем, не сговариваясь, неодобрительно косимся на сидящую между нами Люсю. Любой "всадник" знает - упаси Боже на сутках загадывать наперед. А слово "спать" вообще вслух произносить нельзя. Всенепременно сглазишь и будешь кататься до утра.

Сообразив, Люся виновато машет руками и жалобно оправдывается: - Я сказала "тьфу-тьфу-тьфу".

- Док ... ? - вопросительно смотрит Андрюха.

- Сказала. - подтверждаю я, открывая дверь. - С "тьфу-тьфу-тьфу" несчитово. Пошли, Люсинда. Бери папку.

Захватив из кареты чемодан и кардиограф, шагаю за Люсей на станцию. На самом пороге нас встречает диспетчер Таня. Настолько встревоженная и несчастная, что сразу становится понятно - случилось что-то из ряда вон.

- Тань? - выдыхаем хором.

- Ой, ребята. Как хорошо, что вы приехали. - кажется, Танюшка готова заплакать. - Пойдем на кухню.

И мы, побросав всё у входа, проходим на нашу кухоньку-курилку.

Танюшка, зажав двумя руками трубку радиотелефона, опускается на лавочку возле стола и жалобно на меня смотрит: - Володь, надо "психов" на себя вызывать. Новый доктор - того...

Новый доктор, Алексей, работает у нас совсем недавно. Кажется, четвертую (или пятую) смену дежурит. Молодой, чуть за тридцать, парень. Этакий доктор Ватсон: белобрысый, подтянутый, спортивный... офицерская выправка, аккуратная щеточка усов. Очень сдержанный, спокойный и немногословный.

- Я сразу подумала, что он какой-то не такой. - неожиданно заявляет Люсинда. - Он в магазине всё по бумажке покупает.

- Чего-о? - поворачиваюсь я к своему фельдшеру. - Что покупает? По какой бумажке?

- У него бумажка специальная есть. - частит Люся. - Там все указано - штрих-коды, циферки, что где произведено, и всё такое. И этот... список добавок пищевых. Е-250, там... Е-500.

- Ну, мало ли, - пожимаю плечами.

- А спать он как ложится? - прищуривает глаз Люся.

Это да. Спит Леша не совсем обычно для "скорика": в оба уха вставляет беруши и надевает плотную матерчатую маску на глаза (ехидные языки утверждают, что где-то там, сзади, у него на время сна еще специальная пробочка вставляется... так, на всякий случай... а то, мол, "не аккуратненько").

- Погодите, погодите, девчонки. - говорю. - "Бумажки... спать ложится..." - это всё лирика. Ты что сказать хотела, Танюшка? Чего доктор отчебучил?

- Ой, - судорожно всхлипывает Таня. - Все уж спать легли, тут он влетает ко мне в диспетчерскую и давай кричать - дескать, у него кошки в голове бегают...

- Как-кие кошки? - икает Люся.

- Мокрые. Мокрые кошки, говорит, в голове у него бегают. И надо их прогнать. Да сердито так... Короче, Володь, ты старший врач смены, звони "психам", пусть приезжают. Я его боюсь.

И Танюха протягивает мне телефонную трубку: - Психиатры у нас на четвертой кнопке "забиты".

- Успеем "психам" позвонить. - отмахиваюсь. - Где доктор?

- Спит, вроде. - опасливо прислушивается наш диспетчер. - В холле, на диване. Пошумел, пошумел на меня, потом столы-кресла ногами попинал и опять лег.

- Спит. - крякаю досадливо. Это как-то... Псих, не псих, а будить спящего "всадника" не по делу - то грех большой есть. Хуже чревоугодия, прелюбодеяния, сребролюбия, гнева, печали, уныния, тщеславия и гордыни, вместе взятых. Это вам любой "скорик" скажет.

- Знаете, что, красавицы, - я беру папку. - Идите-ка вы спать, а я здесь посижу. Истории болезни заполню, заодно и за доктором присмотрю. Ну, а когда встанет, тогда и разбираться будем... Давай, Таньча, мне телефон и иди спи, не бойся ничего. Всё нормально будет.

Девчонки нерешительно переглядываются.

Но на ловца, как известно, и зверь бежит. Из темного холла появляется Алексей и, позевывая и жмурясь, присаживается на лавочку рядом с Таней. Танюха беззвучно ойкает, стремительно взрослеет лет на десять и, деревянно переставляя ноги, пересаживается на диванчик рядом со мной. С другой стороны ко мне тесно-тесно прижимается забывшая дышать Люся.

- Тоже не спится? - дружелюбно интересуется док и, оживляясь, хлопает меня по коленке: - Прикинь, Володь, мало умом не двинулся! Сплю, а тут кошак мне на голову прыгает. Да мокрый еще, зараза!...

- Эмм... - внимательно вглядываюсь-вглядываюсь-вглядываюсь в глаза коллеги. - Какой кошак, Леша? Откуда на станции кошак?... Давай-ка, по порядку рассказывай.

- А чего рассказывать? - доктор смотрит на меня слегка удивленно. - Лег, говорю, спать, а тут прибегает какой-то мокрый грязный котяра, лезет на мой диван и прыгает прямо мне на голову...

Леха внезапно замолкает, пригибается и... тычет пальцем в мой башмак: - Да вот он, скотина.

Док встает, открывает холодильник, достает початый пластиковый стаканчик ацидофилина и ставит его передо мной на пол.

- На, сволочь рыжая. Потрескай.

- Э-э... - ответить я не успеваю. Да оно и к лучшему. Из-под диванчика, на котором мы с Танюшкой и Люсей сидим, вылезает здоровенный рыжий котище и, включив трАктора, начинает деловито наворачивать угощение.

Какое-то время сидим, молчим. Смотрим на котяру. Как он ест.

- Это, наверное, его Лариса Викторовна пустила погреться. После дождя. - наконец задумчиво говорит Таня.

Мы с Люсей согласно киваем. Наша коллега Лариса Викторовна, страстная кошатница, для всех окрестных котофейков - родная мама. Подкармливает, лечит, если надо, и - да, периодически приглашает на станцию в гости (к большому неудовольствию тех, кто кошек по каким-то причинам недолюбливает).

Люся еще раз кивает и вдруг заходится... нет, не смехом - визгом. Всплескивая руками и раскачиваясь как китайский болванчик, она навзрыд плачет: - И-и-и, мамочки рОдные-е-е... А он - в нагла-а-а-азниках и в беру-у-у-ушах ... А этот - мокрый... по дива-а-а-ану... И-и-и-и... А Танюха... и-и-и... Володь, звони-и-и психиа-а-атрам! Нас всех вы-ы-ылечат... и-и-и-и..

Тут уж и мы с Танюшкой подвизгивать начинаем.

А Лешка и недоуменно высунувшийся из стаканчика рыжий смотрят на нас одинаково серьезно и слегка испуганно.

Как на психов, честное слово.


© Гусев Владимир.