Онажемать, онжеотец и 5-летняя загубленная жизнь

Врачебная история, нередкая в наше время...




Работа на педиатрической бригаде службы "Скорой помощи" в целом скучна. Вызовы как правило однообразные: температуры, больные животы, травмы. Иногда вызывают к страдающим головной болью девчонкам подросткового возраста, да какая-нибудь сбрендившая овуляха в три часа ночи может заинтересоваться, что это вдруг ее тугосеря спит как-то ненормально крепко.Детскую бригаду на нашей подстанции называли сурками. Это потому, что они относились к тем немногим везунчикам, которые обычно спали всю ночь, два-три несложных вызова и за нагрузку-то не считались. Утром с одного взгляда было ясно, кто есть кто: никакого сравнения с помятыми, сонными, злыми, пропахшими кофе, потом и табаком линейщиками.Ясно, что работать на педиатрии любили. Правда, бригада была уже сформирована. Но на "Скорой" встречается множество причин, по которым происходят рокировки и порой нередко сотрудников элементарно не хватает, поэтому стараются заткнуть дыры тем, что есть.На очередное дежурство я прибыл в плохом настроении. Я проспал, поэтому пришлось собираться в спешке, и результат был печален - пришлось возвращаться с полдороги за забытым телефоном. Возвращаться, как известно, плохая примета. Хотя я никогда не был суеверен и сейчас таковым не являюсь. На работу я все-таки опоздал, слава богу, что заведующая не видела, да и сменяемые были людьми невредными: спокойно выслушали мои извинения и сказали: "ничего страшного, бывает".Настроение мое улучшилось, когда я, злой и нервный, буркнув диспетчерам в "аквариуме" что-то вроде "здрасьте", посмотрел на список дежурных бригад. Моя фамилия красовалась в составе педиатрической и совместно со мной поставили фельдшера Ирку - здоровую неутомимую бабу лет тридцати с гаком, ранее уже работавшую на детских бригадах. Это все обозначало сущую халяву на протяжении суток - можно было дремать, смотреть телевизор, гонять чаи - к детям, как я уже говорил, вызывают не так часто, как ко взрослым. Не потому, что дети меньше болеют, а потому, что в то время родители были все больше адекватные. Сейчас не знаю как, судя по слухам, стало хуже. Еще и количество бригад сократили, хотя куда уж там сокращать - и так работать некому."Все больше" - это не значит "все". В этом я убедился поздно вечером, когда нам дали вызов с поводом "плохо, М, 5 лет". В переводе это означало, что пятилетнему мальчишке стало плохо и родители не понимают, в чем дело. Ладно, они не понимают - мы разберемся, на то и поставлены.Собрались, поехали. Наш "луноход", дребезжа всеми своими железными сочленениями, подъехал к подъезду новостройки. Судя по машинам во дворе, ее обитатели были людьми небедными. Еще к тому же под козырьком каждого подъезда висел колпак камеры наблюдения - в то время это была редкость, причем не всем по карману. Да и панель домофона была какая-то замороченная, больше похожая на пульт космического корабля: кроме привычных цифровых клавиш там присутствовал целый сонм кнопок какого-то таинственного назначения.Мы набрали номер нужной квартиры и стали уныло слушать нежные трели из динамика. Нас словно никто не ждал. Сбросили, набрали снова. Опять те же звуки. Нет, они что, сволочи, издеваются? Это ж теперь сколько заморочек: отзваниваться на центр, ждать МЧС с полицией (сколько ждать - вопрос) и после этого входить в подъезд, а там еще придется попотеть, чтобы попасть в квартиру. Уехать, плюнув на все, мы не могли: случаи бывают разные, даже на детской бригаде. Не исключено, что наша помощь требуется как раз в эту минуту, надо только вскрыть двери - бывали прецеденты, мало ли, что происходит там в данный момент.Слава богам врачевания, ждать никого не пришлось. Домофон наконец-то откликнулся молодым женским голосом:- Кто там?Мы ответили, что "Скорая". Хотелось прорычать в динамик: "Мать твою, ты кого ждешь в такое позднее время, сантехника или мальчика по вызову?" Дверь распахнулась, и мы стали подниматься на этаж в непривычно чистеньком лифте. Там даже зеркало во всю стену присутствовало. Ирина не упустила возможности прихорошиться, пригладив лохмы выбившихся из-под заколки волос.В богатой квартире нас ждали двое: молодая женщина лет 20-22 и мужчина лет сорока - отец захворавшего. По комнате были разбросаны детские вещи. Женщина с заплаканным и испуганным лицом сидела в кресле, а мужик стоял возле кровати с ребенком в какой-то неестественно-напряженной позе. С первого взгляда было ясно - вызов необычный. Мелкий как-то странно себя вел: словно не замечая нас, озирался кругом, махал руками, коротко вскрикивал и дико вращал глазами словно ожившая кукла. Лицо мальчугана выражало неописуемый ужас, словно он увидел в окне какое-то чудовище.Ирина начала раскладывать свои причиндалы, я занялся делом.- Что случилось? - спросил я, присев возле и внимательно смотря на пацана.- Да он вот уже с обеда как-то странно ведет себя, - начал отец. - От кого-то убегает, кого-то убрать просит, в туалете закрылся, думали, что дверь ломать придется, кричит, ссытся под себя. Мы ему успокоительного дали, жена какую-то таблетку синюю дала - не помогает. Я его уже задолбался ловить, то и дело убегает. Все, уже не знаем, что думать. Доктор, что с ним? Может, отравился чем?- Э-эй, давай знакомится! Как тебя зовут? - улыбнувшись елико возможно ласково, обратился я к мальчику.- И-и-игорь - проблеял мальчишка, тупо глядя на меня.- У тебя что болит, Игорек?- Ничего... мне страшно... уберите его...- Кого убрать?- Его...- А кто это он? Где он? Ну-ка покажи, щас я его.Вместо ответа мальчишка вдруг рванулся с кровати, отец его перехватил и снова усадил на место.- Вот он... - дико завизжал мальчик, - Он большой... он с зубами. Уйди-и-и-и! - в сторону Ирины полетела подушка. Ирка уклонилась и, приготовив все, что надо, встала в позе ожидания моей команды.
- Кто он, сынок? - заплакала баба, - Да скажи же, кто это? Вот так он с обеда! - разрыдалась она навзрыд, - Ну сделайте же что-нибудь, хоть какой-то укол! Ы-ы-ы-ы-ы....Не обращая внимания на мать, я продолжал расспросы:- Игорь, а сколько тебе лет? Как твою маму зовут? А папу? А в какой садик ты ходишь? Как твоего друга зовут? А во что играть любишь? А сейчас что - день или ночь? Завтра пойдешь в садик?Пацан на все вопросы отвечал правильно и адекватно. Успокаиваясь на пару минут, он вдруг снова вскрикивал и швырял в какого-то "его" все, что попадалось под руку. Пару раз пытался бежать, но отец его ловил. Описать чудище ребенок так и не смог: кроме того, что "он страшный, с зубами и большой" я ничего не добился. Я велел пацана раздеть. Кожа была розовой, влажной, скользкой, пульс частил. Нам удалось измерить температуру, которая оказалась 37 с чем-то, уже не помню. Но признаков инфекционного заболевания не было.В свое время я хотел быть психиатром, но обстоятельства поменялись и я стал хирургом. Тем не менее психиатрия мне до сих пор нравится и изучал я ее добросовестно. Поэтому диагноз в силу очевидности клинической картины не вызывал сомнений. Такое не редкость у личностей определенного социального слоя. Но чтобы этот был пятилетний ребенок...- А как он у вас спал в последнее время? - спросил я.- Плохо. Вот уже третий день не спит, - сказал отец. Мать знай себе рыдала. - Да это он всегда так. Решили от сока отучать, а вот не надо было.- От какого такого сока? - насторожился я, внутренне торжествуя: ай да я, каков диагност! Все было ясно.Мужик вдруг растерял свою уверенность и начал мямлить:- Да этого... мы сок делаем из винограда на даче... он у нас стоит... Игорь его любит... всегда с ним спит... вот...- Виноградный сок, говорите? А он у вас есть сейчас?- Есть немного... Что, думаете, отравился соком?- Я пока ничего не думаю. Сока мне принестие, я посмотрю, что он пил.Мужик, пожав плечами, метнулся на кухню и принес полкружки мутной жидкости, от которой явно пахнуло спиртом. Мама продолжала реветь белугой на своем кресле.- Вот это он у вас пил?- Ну да. А что особенного? Это всего лишь перебродивший сок, что тут вредного. Мы и сами его пьем и ничего... Он так хорошо спит после него.Мне захотелось со всего маху двинуть мужику по морде. И бабе добавить.- И вы что, каждый раз его поили вот этим перед сном? Сколько же лет подряд?- Ну сколько-сколько... как его собака укусила.. да, Люся? - обратился он к жене.- Да-а-а - прогундела баба сквозь сопли и слезы - Он пугался, плохо спал, мама моя посоветовала и он хорошо спать начал.- Вы что, в самом деле ничего не понимаете? - я уже едва сдерживался. Ладно, если бы это было булгаковское село Никольское с его "тьмой египетской", но XXI век, областной город... Ну можно еще понять тупорылая молодуха без малейших признаков мозга, но отец старше меня, явно не олигофрен, и тут такое...- Да вы можете сказать, что с ним такое? Мы вас зачем позвали, чтобы вы нам лекции читали? - вдруг начал "поднимать гребень" папаша.- Хотите знать? Отвечу. Острый алкогольный психоз - вот что. Вам стало легче?Вы видели когда-нибудь, как у человека отвисает челюсть?- Как-аак-аак-ак вы сказали? - мужик охренел настолько, что забыл следить за сыном, который в очередной раз рванулся с кровати. - Эт-то ка-ак?- Вот та-ак! - в тон ему ответил я. - Вы его поили перебродившим соком! По сути вы его поили спиртным. Вот поэтому он у вас и спал так хорошо! Он у вас элементарно пьяный был. Вам по фигу, вы взрослые люди, а ему много ли надо? Я теперь даже не представляю, что там в его организме творится. Вы же его травили, черт вас возьми! Сколько вы его поили этой гадостью? Месяц, год, два? Да отвечайте же, черт вас раздери! - рявкнул я, видя, что отец впадает в состояние полной прострации. Неужели он в самом деле этого не знал? Похоже на то - вряд ли люди так притворяться умеют.- Год уже... нет, меньше... месяцев восемь... - и тут, словно неделю тренировался, подскочил к жене и заорал: - Я твою матушку-суку урою! Сына сгубила, коза! Да я ее вышвырну из квартиры, бомжевать будет! А ты какого х**, овца ты е**ная, ее все слушаешь, как малая соплявка?"А ты чем в это время занимался, дрочил? Или настолько тупой, что не знал?" - захотелось спросить мне.- Не сметь так про мою маму! - взвилась баба, и мы с Ирой около пяти минут вынуждены были лицезреть семейный скандал со всеми сопутствующими ему атрибутами: каленый боцманский мат, летающие подушки, женский визг. Даже мальчишка и тот присмирел. До рукоприкладства не дошло: супруги вспомнили, что они не одни.- Что будем делать? - красный как задница макаки мужик, отпихнув жену, воззрился на меня.- Ну чего-чего, - произнес я, сообразив, что пора смываться. - Поедем в больницу, его теперь надо долго лечить и обследовать, неизвестно, что там этот ваш "сок" с его организмом сделал.- Нет, мы никуда не поедем! - мужик решительно замотал головой. - Сделай ему укол какой-нибудь (он перешел на "ты"), а дальше мы как-нибудь уж сами. Скажи, что делать надо. Да, напиши там какую-нибудь простуду, не пиши этого, а то нас по судам затаскают."Вот-вот, дорогой, я это как раз и сделаю! - злорадно подумал я. - Как раз такое и напишу!"Минут пять я объяснял, чем они рискуют и что тут требуется стационарная помощь. От мамаши, размазывающей сопли по морде где-то в углу, толку не было. А отец ни в какую. Бился я, бился, но в конце концов, плюнув, сказал, что вызову психиатрическую бригаду и пусть они уже решают. А я, мол, не имею права ничего назначать, я не того профиля врач (и это чистейшая правда), мы ж не знали, что у вас тут такое случилось. На визит "кровельщиков" (на нашем слэнге так называются психиатры) папаша нехотя согласился. Мы сделали соответствующую инъекцию и проторчали возле больного битых полчаса, пока не приехали специалисты по ремонту поехавших крыш...Не стоит думать ,что я перевалил ответственность на коллег. Так велит должностная инструкция - во всех подобных случаях судьбу пациента должны решать психиатры, какого бы он возраста не был. У них есть свои приказы и распоряжения, руководствуясь которыми ребенка разрешено везти в стационар без согласия родителей. Какие именно - не моего ума дело.Обратно мы ехали с чувством утомления и какой-то злобы на весь род людской. Недаром из каждого утюга вещают о стремительном отупении и обыдлении народа. Но я никак не думал, что настолько и за такой короткий срок.А ведь еще не вечер...