Лена, это я!

Есть на моём участке парочка. Елена Сергеевна (82 года) и Сергей Петрович (83 года). Всю жизнь вместе. Отметили и серебряную и бриллиантовую свадьбы. И всегда у них тишь да гладь. Даже завидно. Бодрые старички, которые и в магазин сами могут сходить, и летом в клумбе под окнами копаются. И врачей лишний раз не вызывают, давление померять. К своим годам они, конечно, нажили букет болячек, но успешно с ними справляются. Поэтому появляюсь я у них только в виде ежемесячных обходов.
При каждом визите меня неизменно поят чаем с домашним печеньем и рассказывают какую-нибудь историю из 60-х.
Да вот беда, последний год всегда ясный разум Елены Сергеевны помутился. Стала она рассеянной, отложила в сторону вязание, кроссворды. Уставилась в "пожиратель времени" телевизор и перестала участвовать в наших с Сергеем Петровичем разговорах. Я, конечно, тут же отправила её на обследование к узким специалистам, но те лишь руками развели. Мол, и так удивительно, что до этаких-то лет в ясном уме прожила. А значит - вот вам, бабушка, таблеточки, принимайте каждый день, может чего и прояснится. Но, скорее всего, нет.

Погрустнел Сергей Петрович. Тяжело ему было смотреть, как верная подруга, с которой бок о бок прожито столько лет, превращается в чужого, непонятного человека.
А на днях звонит он мне, чуть не плачет.
- Юлия Викторовна, могли бы вы срочно к нам прийти?
- Что случилось, Сергей Петрович? - встревоженно спрашиваю я.
- Да я, дурак старый, выскочил в магазин за хлебом, да ключ по рассеянности дома забыл. А Лена изнутри заперлась и не узнаёт меня. Помогите. Вас она очень уважает. Может, вспомнит.
Бегу к старикам, благо их дом в двух шагах от поликлиники. Сергей Петрович стоит в коридоре, на полу валяется пакет с хлебом, молоком и ещё какими-то продуктами. Старик согнулся над замочной скважиной и монотонно просительно повторяет:
- Лена, Лена, это я. Лена, открой.
А из-за двери - крик:
- Спасите! Я сейчас милицию вызову!
- Лена, это я, - вздыхает Сергей Петрович. - Муж твой, Серёжа. Лена, открой.
- Давно вы так? - спрашиваю.
- Да часа два уже уламываю, - качает головой Сергей Петрович. - Решила, что кто-то в квартиру ломится. Кричит, боится, меня не узнаёт. Как бы беды с собой не сотворила.
И снова, уже почти безнадёжно:
- Лена, не бойся. Лена, это я. Открой.
Без особой надежды подхожу к двери, звоню.
- Елена Сергеевна, это Юлия Викторовна, ваш врач. Откройте, пожалуйста.
Тишина. Бабушка за дверью копается в смутных воспоминаниях. Не кричит - и то хорошо.
- Если не откроет - будем МЧС вызывать, - ободряю я старика. - Там хорошие специалисты, мигов дверь вскроют.
- Напугают Лену до полусмерти, - переживает Сергей Петрович. - А у неё последнее время не очень хорошо с сердцем.
И тут - чудо, щелкает замок.
- Юлечка, а разве сегодня пятнадцатое? - спокойным, ровным голосом говорит Елена Сергеевна.
Сергей Петрович барсом бросается в открывающуюся дверь.
- Лена, это я!
Елена Сергеевна подозрительно смотрит на мужа.
- А-а-а, Серёжа! Ты где так долго был?
Сергей Петрович уводит жену в комнату, потом возвращается ко мне.
- Спасибо вам, Юлия Викторовна. Не знаю, что бы я без вас делал. Она ведь с утра совсем прежняя была. Книгу какую-то читать начала, вот я, видно, и расслабился. Вы проходите, может чайку.
- Спасибо, Сергей Петрович, меня другие пациенты ждут. Вы звоните, не стесняйтесь.
Пришла я домой, муж у подъезда курит. Посмотрела я на него и говорю:
- Бросал бы ты это дело.
- Чего это? - сразу надулся муж.
- Начинай вести здоровый образ жизни. А то лет через сорок сойду я с ума, и некому будет сказать: "Юля, это я".