Воля к жизни

Как-то в середине заполярной зимы попросили меня подменить на пару недель начальника одного из газодобывающих промыслов, он то ли заболел, то ли запил. Выхожу с вертолета - погода прекрасная! Уже солнышко появилось, ветра нет и мороз не больше сорока градусов.
Часа в три ночи меня разбудили, за разрешением отправить пару вездеходов в тундру. Погода к тому времени стала портиться, начал задувать низовой ветер. Оказалось, что мой старый знакомый, Игорь, с которым за несколько лет до этого мы работали в одной бригаде, отличный сварщик, непьющий и некурящий, потому что серьезно занимался культуризмом, вечером отправился на снегоходе поохотиться на оленей и до сих пор не вернулся. Вездеходы проездили до утра, но никого не нашли. Утром все три вездехода колесили по тундре, но к тому времени началась низовая метель, когда при ясном небе дует сильный ветер. Солнце при этом еще можно разглядеть, а все ниже трех метров над землей скрыто, как молоком, поднятым ветром снегом.
К обеду прилетел вертолет с вахтой. Я переговорил с летчиками, и они минут сорок кружились в окрестностях промысла, после чего вышли на связь с неутешительными новостями.

Ближе к вечеру мы грустно сидели с начальником службы добычи газа и обсуждали, что еще можно сделать. И тут он предложил направить побольше газа на большой вертикальный факел, который постоянно горел на промысле для продувки скважин и оборудования и для аварийного сброса газа. И через десять минут две скважины были направлены на факел, пламя от них поднялось метров на десять выше факела.
Через три дня настроение у нас было на нуле. Вертолеты уже не летали из-за сильного ветра, вездеходы продолжали бороздить тундру, но видимость была настолько плохой, что впереди них обычно кто-то шел пешком, указывая дорогу. И ладно бы еще был охотник опытный! У меня работало пару операторов, которых я без опаски мог отпустить на несколько суток в тундру и не переживать за них, они по выживаемости могли дать фору многим коренным оленеводам. Но Игорь был доморощенный охотник, надежда не умерла только потому, что одет он был в малицу с чужого плеча и в унты (малица - это ненецкая шуба из шкур северного оленя).
Поздно вечером третьего дня раздался звонок из слесарной мастерской: "Игорь нашелся!"
Через пару минут я был уже там и с облегчение лицезрел тающий сугроб, из которого только глаза выглядывали.
Оказалось, что Игорь увлекся погоней за оленями и не заметил, как бензин кончился. До поселка было километров двадцать. Оставив на бугре "Буран", он отправился пешком в сторону поселка, но в это время началась метель. Он знал, что его ищут, это его реально поддерживало. Вертолет долго кружил над ним, снизу его хорошо было видно. Два раза на него чуть не наехал вездеход, но в пурге разминулись. Попытавшись выстрелить из ружья для привлечения внимания, он обнаружил, что смазка замерзла (опытные тундровики и отличаются в том числе тем, что у них такие промахи невозможны).
Ночевал он, закапываясь в сугроб. Главное - он увидел факел и знал направление.
Он даже не обморозился. Общее охлаждение организма, конечно, получил, мы его сразу на пару дней в медпункт сдали. Но руки-ноги-уши-нос остались на месте.