Каждое утро я бегаю в парке. Добегаю до маленького пруда. И всю зиму наблюдал одну и ту же картину: в центре пруда сидит дядька, лунку проделал, ловит рыбку. Не каждый день, но часто.
И вчера удалось мне с ним поговорить, наконец. Он топтался у пруда, но лед уже тонкий, опасный. Говорю: "Не стоит". Он мрачно кивает: "Сам вижу". И тут я задаю вопрос, который ненавидят все рыбаки: "А рыба-то есть?". Дядька усмехается: "Да почти нет. Какая тут к черту рыба?". И здесь я задаю второй дурацкий вопрос: "Зачем же вы сидели тут всю зиму?".
И тут вдруг он начал говорить, неожиданно страстно. Он работает сутки через трое. И когда нет работы - с утра на пруд. Это его бегство из дома. Бегство на волю. Дома - жена: "Когда уже в Ашан за продуктами, а?" Дома кот гадит в тапки, диктор тревожно бубнит в телевизоре, теща звонит, что-то требует. А мой рыбак сбежал ото всех, сел посреди пруда, укрылся большим капюшоном. Он смотрит на лед и думает, о чем хочет. Ему не нужна рыба, ему вообще ничего не нужно, только свобода. Пара часов мужской свободы.
Любому мужчине нужна свобода. Не абсолютная, не отшельничество, а такая краткая мужская свобода. Лучше бы не на пару часов, а на пару дней.
Мужчина, как ни крути, генетически дикарь и охотник. Женщина приручала-приручала его веками, а он все равно в лес смотрит. Даже если он с животом, даже если лежит никчемной тушкой перед телевизором. У любого нормального мужика иногда возникают мысли: "Бросить всё на фиг, и сбежать!". А жена смотрит на него и пытается разгадать: о чем он сейчас думает, вот о чем? Да об этом, дорогая, об этом.
Мужчина должен иногда уходить, получать избавление от всего - жены, детей, суеты, хлопот и забот. Это его психотерапия.
Не вечером в пятницу с коллегами и пивом - это само собой, но это не то. А уйти куда-то в глушь, в деревню, в поля, с парой верных друзей. Можно это назвать охотой, можно рыбалкой, можно "помогу другу на даче немного". Суть одна - погрузиться в первобытную мужскую дикость. Чтобы разбросаны всюду носки и штаны, но никто за это не пилит. Чтобы из одной кружки - и чай, и водку. И не мыть эту кружку вообще. Чтобы закусывать прямо из консервной банки, вскрытой ножом. И никакой к черту посуды. Чтобы не мыться несколько дней, заваливаться спать хоть в ботинках. Курить прямо в кровати, пепел на грязный пол. Конечно, женщины тут ужаснутся. Но это и есть чистый мужской кайф, мужская свобода, пониманию женщин она недоступна.
А если вдруг подвернутся лихие девчонки, проезжие или из местных, можно и с ними слегка отдохнуть. Это, конечно, измена. Но бояться такую не стоит. Бояться женам надо измен долгих, в городе, по месту работы. А тут, на воле, это лишь развлечение, быстрое, ни к чему не обязывающее.
Помню, однажды, я оказался с компанией простых мужиков, которые вырвались на неделю в Тамань, и называлось всё это "морской экспедицией". Мы жили в вагончике на берегу, пили местное крепленое вино из канистр, играли в карты, много трепались, смеялись, рассказывали скабрезные анекдоты. Нет, что-то мои герои успевали поделать согласно заданию, но так, без усердия. Главным для всех нас была свобода. Что интересно - все пятеро были женаты, но никто жен не вспоминал. Мобильной связи тогда, к счастью, не было. А потом к нам завалилась пара каких-то девиц, тоже вина принесли. Пришлось четверым освобождать вагончик, пока один из нас там внутри рассказывал девушке что-то страшно увлекательное в темноте. Короче, неделя чистого мужского счастья.
А когда мужчина возвращается - опять становится человеком. Обнимает жену, целует детей, он дико соскучился. Он моется-бреется, становится гладким и шелковистым. Обычным мужчиной. И на душе у него спокойно, он полон умиротворения. Он удовлетворил все мужские инстинкты. Семье от этого только лучше.
...В прошлом году мы с другом так собрались к нему, у него домик в деревне, остался от бабки. Дня на три. Уже предвкушали водку, мангал, кайф и свободу. Но тут его жена - руки в боки: "Никуда ты не поедешь! Совсем уже! Дома сиди!"
Он начал было спорить, но перестал, жену он побаивается. Посмотрел на меня: "Извини... Сорвалось". И в глазах была такая печаль. Мне стало его дико жалко. А жена друга, конечно, хорошая женщина, но недалекая. Надо отпускать мужчин на свободу. Обязательно надо.