Хряк

Однажды Наум побрился.
Вернее даже не побрился, а его в прикол почистили от волосни тупым складишком дворовые пацаны, но факт остаётся фактом - лысина сверкала так что на неё слетались вароны даже с соседних микрорайонов.
Столь удачно изменивши облик - седой, а нынче уже лысый - решил изменить и своё внутреннее мировоззрение.
Из комнаты полетели старые затхлые вещи, коробки сломанных игрушек.. Он даже открыл окно, чтобы в комнату быстрее ворвался ветер перемен. Но с работы заехал папа Падло, надрал сорванцу задницу резиновым жгутом и всё вернулось на круги своя.

Наум поплакал немного и решил что если изменит не себя, так хотя бы окружающий мир.

Но при попытке посадки дерева во дворе, опять же был не понят и сурово отпизжен дворовыми бабками.
Ибо со стороны его жалкие потуги посадить саженец выглядели как раскопка братской могилы.

Толян почти уже приуныл, когда вдруг встретил толстого. Тот шёл давя лыбу на всю ширину улицы и периодически спотыкаясь о котов и ржавые банки, периодически палил по сторонам и с гордостью демонстрировал новенькую майку Гринпис.
-Мир, брат! - выставил жирный при встрече два пальца. Он всегда путал их комбинацию и поэтому сейчас получился некий гибрид жестов "пошёл нахуй" и "все заебись".

Перетерев на лавочке события последних дней, жирный объяснил седому, не забывая таскать из его кармана семечки - что цель жизни толстяка теперь заключается в сборе мусора, что позволит сделать город чище.
-Да кому он нужен, - вздохнул Наум. - город же мёртвый?
-Ниче, не унывать! - бодро хрюкнул толстяк и, заправив кишку, встал со скамейки. - вот смотри, эт баночка-жестяночка!
Он наклонился чтобы поднять мусор и только положил на неё руку, как банку вместе с кистью ловко проткнула острая железная палка.
-Аааа!!! - заорал толстый, присев на моментально ослабевших ногах рядом с повреждённой рукой. Перед ним стоял бомж с мешком жестяных банок и металлическим копьём для их сбора придерживал добычу.
-Ааааа!!! - не унимался жирный. Видать было больно.
-Да замолчи ты! - брезгливо поморщился бомж и положил найденную банку к себе в мешок вместе с рукой толстяка.
Заметив что к найденной руке прилагается целая туша, вагабонд недолго думая достал из кармана на спине ржавое мачете и одним махом отрубил толстому кисть по запястье.
Охуевший Наум сидел на лавочке боясь пошелохнуться, а Ильеша упал рядом с ним на землю, прижимая к телу окровавленную культю и зашёлся в неистовом визге. Кровь толстыми пульсирующими струями обагряла жухлую желтоватую травку, увядающую возле лавочки.
-Асталависта бэйби - хрюкнул бомж-похуист и, взмахнув измазанным в краске плащом, исчез в ближайшей рощице.
Наум в недоумении посмотрел на толстяка.
Лицо жирного корефана побледнело, майка гринписа порвалась о растущие в траве гвозди и казалось не могло уже быть и хуже.
Ан нет, выскочила из-за кустов какая-то кучерявая шавка и с победным лаем принялась грызть на жирном тапки.
Наум с трудом отогнал мерзкое животное пинками и прислонив толстяка спиной к скамейке, побежал за помощью.

В клинике Даун Тауна в помощи отказали, сославшись на то, что у толстого просрочен медицинский полис.
Седой разрыдался от безысходности и вышел на улку.
Дул промозглый сентябрьский ветер.
Сильнее запахнув мамкин плащ, он пошёл домой, уставившись в землю и тихо плача.
Неожиданно, дорогу ему преградил черный автомобиль с длинным, выступающим вперёд как у трактора, мотором.
Крыша у него была из брезента, а стёкла покрыты 90%-ной тонировкой.
Пассажирская дверь повозки распахнулась и наружу вышел внушительного вида джентльмен, с тростью как у папы Карло и в смокинге.
Он взял Наум за плечи и заглянул ему в глаза: - Нужна помощь?

-Да, - всхлипывал Наум, когда они ехали к нему во двор, - он помирает без руки, дядя бомж очень жестоко над ним пошутил.
-Погрузите тело в машину - приказал, как оказалось - доктор, двум своим помощникам, когда они остановились около скамейки, рядом с мертвецки выглядящей тушей жиробаса.
-Мы повезём его лечить. И сделаем всё возможное, чтобы он остался жив.
-Спасибо доктор! - восхищённо воскликнул Наум и полез цаловаться.
-Тьфу, блять, отвали - отмахивался смущённый доктор и, наконец, коротко хохотнув - выпнул Наума из машины.

Седой отряхнул гузло и потопал домой.

***

Три дня и три ночи о жирном не было ничего слышно.
За это время через пацанов дошли слухи что треснули толстые и непоколебимые стены саркофага.
Очевидно их кто-то повредил.
Город опять накрыла волна радиации, вороны мутировали в следующую стадию и стали жрать собак на улице, а деревья - вдруг дали небывалый прирост, вследствии чего некоторые дворы заросли клёном как пизда у мексиканской пуританки.

Звонок в дверь рано утром разбудил сладко спящего Наума.
Натянув шортики, седой побежал открывать дверь и на ходу поскользнулся на умкиной куче, проехав и впечатавшись в дверь лбом.
Когда он наконец смог скоординировать свой вестибулярный аппарат и стоять более-менее ровно - открыл дверь.
На пороге стоял толстый.
Что-то в нём было не так.
Майка вся измазана в земле и порвана, цвет лица какой-то земельно-серый.. Ах да, и вместо правой кисти - поросячье копыто.
Наум удивленно приподнял бровь. Посмотрел на порванные кроссовки толстяка. Стоит ли такое пускать в дом?
-Ну че, - разрушил тишину жирный, - пустишь или мне тут до вечера стоять? Хрю!

(c) Дикс