Нельзя сказать, что Степан Васильевич не знает истинного назначения подсачека.
Знает и, конечно, умеет им пользоваться, но при этом он ухитряется еще употреблять подсачек и в качестве садка: получается у него просто и даже эффективно.
К примеру, удит он с лодки подлещиков. Клюнул первый - Степан Васильевич спокойно подводит рыбу к лодке и берет ее подсачеком. Тут бы самое время посадить рыбу в корзинку или в садок. Но Степан Васильевич спешит;
- Некогда! Вишь, опять поплавок ложится!
Освободив крючок, он опускает подсачек вместе с рыбой в воду, а руч?ку подсовывает под весло или под рюкзак.
Новая поклевка. После удачной подсечки в подсачеке рядом с первым лещом оказывается второй, а там, глядишь, и третий, четвертый...
Когда приутихнет клев, пойманные лещи переезжают из подсачека в корзину.
Рационализация, не правда ли?
Так-то оно так, да недолго и до конфуза.
Вот послушайте, что однажды получилось.
Неподалеку от нашей рыболовной базы, что на Сылве, как-то летом стоял плот. Отличная была позиция для ловли лещей! Плот протянулся метров на двести вдоль берега, поэтому можно было найти место любое по вкусу. Рыболовы - а они частенько гостили на плоту - предпочитали ту сторону плота, которая была обращена к берегу: там была самая подходящая глубина - восемь-двенадцать метров.
Пришлось однажды мне удить с того плота в компании со Степаном Васильевичем.
Было утро. Опустили в воду кормушки с пареным овсом и сухарями и стали ждать. Уже кое-где со дна стали подниматься струйки воздушных пузырьков - верный признак, что лещи не далеко...
Из-за леса поднималось солнце. Ветерок приносил то аромат еловой хвои, то запах спеющей малины, то сочный грибной дух. Чем не благодать!
Наконец подлещики начали клевать, но не часто, хотя попадались и увесистые, такие, которых не знаешь, как назвать: то ли лещи, то ли подлещики.
Мы уже поймали по нескольку штук.
Степан Васильевич оставался верен себе. Пойманных рыб оставлял в подсачеке, ручку же подсовывал под доску, на которой сидел. После пятой рыбы капроновый подсачек наполнился до половины и выглядел весьма увесисто.
- Смотри,- сказал я,- будешь следующего брать, а какой-нибудь и выскочит.
- У меня не выскочит! - веско ответил Степан Васильевич.
Тут как раз у него клюнуло. Удилище прогнулось: лещ был, видимо, крупный. Лицо Степана Васильевича стало напряженно-счастливым, и он даже вскочил.
- Подсачек! - вскрикнул я, но поздно: тяжелая сетка с рыбой перетянула, доска приподнялась, и палка от подсачека мелькнула в воздухе.
Не отвечая на мои сочувственные слова, Степан Васильевич собрал спиннинг и принялся водить и дергать под плотом блесной с крупным тройником.
В конце концов подсачек он зацепил, однако лещей в нем, конечно, уже не было. Так же молча Степан Васильевич уложил в лодку свое имущество и отплыл на базу.
Может быть, лещи напугались шума или кончилось их время, но клев прекратился.