Доколе?!?, или Уходя - уходи

Велимир Ипатьевич Опистрохоз-Кулуарный нервно теребил подол рабочего халата. Лицо его исказила гримаса душевной боли. Его бывшая любовница Изольда Трубапечная уже несколько дней не приходила на работу.
Велимир Ипатьевич вскочил и побежал по коридору. Попадавшиеся навстречу сотрудники жались к стене и провожали удивленным взглядом начальника АХО. Халат его развевался, глаза горели праведным огнем.

- Доколе?! - врываясь в буфет завопил он. - Доколе мы будем делать вид, что ничего не происходит?
Обедающие удивленно воззрились на Велимира.
- В чем дело? - поинтересовался зам по общим вопросам.
- Трубапечная не выходит на работу, а вас... - Опистрохоз-Кулуарный обвел всех грозным взглядом. - Вас всех это совсем не волнует!
- Почему нас должно это волновать? - пискнула миловидная Нюра Лобковская, работающая в отделе кадров.
- Как?!? - Велимир Ипатьевич закатил глаза и театрально заломил руки. - А вдруг с ней что-то случилось? Вдруг она сидит дома? Одинокая, никому не нужная, голодная, холодная...
Из его правого глаза выкатилась одинокая слеза. Он уже сам верил в то, что говорил.
- Но...
- Нельзя быть такими бессердечными! - громоподобный голос его перекрыл голос Лобковской. - Вы же люди! Человеки! Ваш товарищ погибает, а вы спокойно спите! Стыд вам!
- Велимир Ипа...
- Молчать! - взвизгнул он, поворачиваясь к Нюре. - Ты! ТЫ! - он ткнул пальцем в замолчавшую девицу. - Ты ее подруга, и даже не знаешь, как ей сейчас тяжело! Что ты сделала, что бы облегчить ее страдания?
Лобковская вжала голову в плечи и тихо заплакала.

Добрых полчаса Опистрохоз-Кулуарный взывал к гражданской сознательности сидевших в буфете. Все молчали. Многие уже не обращали внимания, тихо переговариваясь между собой.
- Велимир Ипатьевич!
Оратор, войдя в раж, ничего не слышал. Он стоял на стуле, нервно щелкая подтяжками, и говорил, говорил, говорил.
- Велимир Ипатьевич! - в дверях стояла немолодая, с припухшими глазами от постоянного пьянства, Изольда Трубапечная. - Что ж вы так разоряетесь? На картошку я ездила. В отделе кадров лежит мое заявление об отпуске за свой счет. Нюра подтвердит.
Опистрохоз-Кулуарный выпучив глаза, слез со стула.
- Вы мне сказать не дали, - прошептала Лобковская, сморкаясь в салфетку.
- Я ухожу! - гордо заявил Велимир. - Ключи от кабинета оставлю на вахте. Я не могу работать с людьми, которые наплевательски относятся к своим обязанностям.

На следующий день Велимир Ипатьевич Опистрохоз-Кулуарный, как ни в чем не бывало, пришел на работу и принялся за свои ежедневные обязанности.
Причиной тому был долгий разговор с генеральным директором по телефону. Генеральный просил Велимира не оставлять должность, уговаривал отказаться от столь скоропалительного решения. Через три долгих часа Опистрохоз-Кулуарный сдался.

- Доколе?!?
Лобковская, поперхнулась компотом, кто-то захихикал.
В буфет ворвался Опистрохоз-Кулуарный.
- Доколе мы будем делать вид, что ничего не происходит?!?
Он замолчал. В буфете висела настороженная тишина. Рыжий курьер, работающий первый день, украдкой проверил карман, не торчит ли из него клок туалетной бумаги.
- Сегодня я повесил на доску объявлений поздравительный плакат! Кто-нибудь обратил внимание, что там написано про Новый Год, хотя на дворе лето?
- Велимир Ипатьевич, - секретарша генерального кокетливо поправила волосы. - Я заметила. Очень красивый плакат. И поздравление в стихах такое милое. Я даже переписала его себе. Отправлю маме открытку, когда Новый Год будет.
- Во-о-от! - протянул он ехидно. - Дожи-и-и-или. А что подумают о нас клиенты? Что нам нет дела до них! Это же надо додуматься - поздравлять с Новым годом в июле!
- Но ведь вы сами повесили его, - попыталась встрять Лобковская.
- Я устал... - Опистрохоз-Кулуарный опустился на стул и, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватил голову. - Я устал за всем следить.
Вдруг он вскочил. Глаза его светились безумием.
- Я ухожу!
Он развернулся и покинул буфет.
В тишине еще долго было слышно, как Велимир заглядывает в каждый кабинет, кричит "Я ухожу!" и шумно хлопает дверями.

Через два дня томительного ожидания звонка от генерального, но, так и не дождавшись, Велимир Ипатьевич слонялся возле здания, где он работал.
Одет он был более чем странно.
Голова его потела под длинноволосым париком, большие темные очки скрывали лицо. Бесформенная кофта обтягивала сутулые плечи. Из-под юбки торчали плохо побритые кривые ноги, подламывающиеся в туфлях на каблуках.
Наконец, решившись, он зашел в здание. Вахтер, баба Дуся, проводила удивленным взглядом странную женщину.
- Не повезло бедной, - сочувствующе покачала она головой, - надо же было такой страшной уродиться. Наверное, уборщицей пришла устраиваться.
Баба Дуся снова склонилась над вязанием.

В буфете шла оживленная беседа. Лобковская смеялась над бородатыми анекдотами, который травил рыжий курьер. Трубапечная шушукалась с секретаршей. Никто не обратил внимания на ворвавшуюся в помещение женщину.
- Доколе?!?
Все вздрогнули.
- Тьфу, - Опистрохоз-Кулуарный стянул парик. - Не доколе. Кто посмел сменить табличку на двери моего кабинета? Там было написано АХО! А теперь АХЧ!
- Все решили, - небрежно бросила Лобковская. - Что там дальше было? - вернулась она к прерванному анекдоту.
- А можно громко закричать: "Эх, была не была!" и скупить все презервативы. - продолжил курьер.
Лобковская залилась звонким смехом.
- Ухожу! - гаркнул Велимир Ипатьевич.
Никто не обратил на него внимания.

© Пенка