Школа, школа...

- Третьего числа встреча одноклассников, - позвонила Катька. - Пойдем?
И расхохоталась.
Да уж, насмешила.

Наш класс дружно просуществовал до седьмого класса. От нас стонала вся школа. Почти все, за исключением пары человек, были большими умницами со светлыми головами. И столь же самозабвенными разъебаями. Дневники пестрели отличными оценками и замечаниями по поведению. Сбегали с уроков вместе, отмечали дни рождения всем классом. Мальчики по-рыцарски защищали нас от нападок ребят из параллели, девочки трогательно заботились о заболевших парнях.
Однажды, в класс пришла новая девочка, мерзковатой натуры, которую не очень любили в старой школе. Не помню, что она натворила на старом месте, но разбираться с ней приехали к нам. И хоть все понимали, что правда не на стороне новенькой, допустить, чтобы "били наших" (а она уже по дефолту считалась нашей), весь класс вышел на ее защиту. При этом на уши были поставлены друзья, друзей друзей, друзья друзей друзей. Надо было видеть лица тех пяти человек, когда к ним навстречу вышло порядка семидесяти подростков.

В итоге, когда встал вопрос о том, что нужно сократить количество классов, было сразу решено пожертвовать нашим. И вот нас, по два-три человека, раскидали по всей параллели.
Завуч настояла на том, чтобы меня отправили в класс с углубленным изучением русского языка и литературы.
Услышав это, я взвыла. Противней класса, как мне казалось, не было в школе. Сплошь ботаники, очкарики и зануды.
Мои слезные просьбы отправить меня в какой-нибудь другой класс игнорировали все. В том числе и новая директриса, пришедшая к нам из какой-то детской колонии.
Ленка с Катькой тоже попали в разные классы, но их это уже не волновало. Мы решили, что нас должны направить втроем в один класс. И никаких гвоздей.
Забастовка длилась почти две недели. Мы исправно ходили в школу, располагались на втором этаже у кабинета директора, и сидели до тех пор, пока не заканчивались уроки.
Угрозы, просьбы, уговоры. Родители, учителя, одноклассники. Ничто не могло сломить наш, по-юношески крепкий, дух. Устав противостоять трем нахалкам, одним ясным утром, директриса сдалась.
- Выбирайте, в какой класс пойдете.
Самое смешное, перебрав все классы, взвесив все достоинства и недостатки, мы пришли в тот самый, с углубленным изучением.

Это было началом конца. Во всех классах сидели засланные казачки, которые потрясали неокрепшие детские умы своей бесшабашностью.
К концу полугодия почти все мальчики в новом классе научились курить. Некоторые даже шли на такой риск, как прогул. Девочки начали пользоваться косметикой, чем повергли в шок нашу классную даму Зою Петровну.
На три года, наше трио стало ее врагами номер один.
Разбито стекло в классе - Зайка, Шишкина и Власова, к директору.
В столовой все закидано вареными яйцами и котлетами - троица из 9 "А", к директору.
Класс отказывается от подготовки к смотру песни и строя? Правильно, опять мы виноваты.
Не менее двух раз в неделю нас вызывали в ненавистный директорский кабинет по громкой связи, чем смешили всю школу.

Но кроме плохого поведения, ничего другого нам инкриминировать не могли. Мы не давали им такого шанса. Доходило до того, что у нас даже в текущих оценках не было четверок. Ленка отлично разбиралась в точных науках, я - гуманитарий, а Катька просто виртуоз списывания.
Но за три года мы так и не сблизились со своими новыми одноклассниками, оставаясь персонами "нон-грата".
Мы платили им той же монетой, жестко, а порой и жестоко (дети, хуле) выстебывая то, что было им дорого. Поэтому нас вполне справедливо считали паршивыми овцами и быдлом.
После выпуска, мы абсолютно не сожалея, расстались с классом, который не оставил в наших душах никаких следов.
Черт, преамбула слегка затянулась. Старею. Тянет на воспоминания.

Так вот, пару лет назад, Катька точно так же позвонила и сказала, что она встретила Машку Утянину, активистку, комсомолку, спортсменку, страшную, как пиздец, бывшую одноклассницу. И она помянула о том, что в начале февраля будет встреча класса.
- А нас не позвали, - возмущалась Катька.
- А нам и незваными придти не в падлу, да же? - коварно предложила я.

В день встречи, пропустив недолгую торжественную часть, чтобы не спугнуть заранее подопытных, мы вплыли в класс.
- Здра-а-а-аствуйте, - дружно поздоровались мы, картинно замерев в дверях.
Немая сцена из "Ревизора" может нервно сосать у Гоголя.
Двадцать две пары глаз молча смотрели в нашу сторону. У некоторых отвисли челюсти.
- На манеже все те же, - хмыкнула Ленка. - Зоя Петровна, у вас на подбородке крем от торта.
Зоя Петровна захлопнула пасть, поморгала и проблеяла:
- Эмм... А... К-к-как?
- Утятина, ой, простите, Утянина нас пригласила, - мило улыбнувшись, я уставилась на Машку. Она мне никогда не нравилась.
Катька же в это время окинула взглядом столы и громко высказалась:
- Я смотрю, девочки, вы до сих пор брезгуете сидеть рядом с мальчиками. Или боитесь подхватить от них нечто пикантное и неизлечимое? Пацаны, двигайтесь, мы разбавим вашу компанию.
Пацаны, некоторые из них обзавелись брюшками и усами-бородами, погыгыкав, освободили нам три места.
- Вино пьете? - Катька достала из пакета первую бутылку коньяка.
Быстро разлив его по близстоящим чашкам, из которых только что чинно пили чай наши зануды, мы выпили и, состроив умильные морды лица, уставились на всех.

Зоя Петровна прокашлялась и неестественно любезно поинтересовалась:
- Ну, девочки, рассказывайте, чем занимаетесь?
- У нас бурная личная жизнь. Да что мы все о нас? - улыбнулась Ленка. - Давайте о вас. Олеся, ты все еще занимаешься балетом? - она уставилась на Олеську, которая гордилась тем, что ходит в балетную школу. - Мы с Лелькой на все премьеры ходим в театр оперы и балета. Только что-то там твоей фамилии нет. Или в каком-нибудь десятом составе задействована? Ты не замужем?
Ленка подозрительно уставилась на правую руку Олеськи, на безымянном пальце которой отсутствовало обручальное кольцо. Олеська что-то пробормотала и спрятала руки под стол.

- Ва-а-а-адька, - продолжала тем временем Ленка. - Ты совсем не изменился. Кажется, у тебя даже очки те же, что и в десятом классе. Помнится, ты так хотел стать пожарным. Не получилось? Наверное, ты не мог поднять пожарный шланг. Помнишь, как на физкультуре ты не мог через козла перепрыгнуть?

На дальнем конце стола послышалось хихиканье.
- Заушникова! - в голос воскликнули мы.
- Окса, я никогда не забуду твое мерзкое хихиканье, - воскликнула я. - Мне кажется, я его узнаю из сотни. Так умеешь только ты, дорогая.
Хихиканье затихло.
- Кажется, мы переборщили, - громко прошептала Катька.
- Похоже на то, - пожала плечами Ленка. - Чувство юмора у вас с годами не появилось.

Катька снова разлила коньяк, мы встали посреди класса, чтобы видеть всех и начали толкать заготовленную речь.
- Друзья! - торжественно начала Катька. - Прошло десять лет с тех пор, как мы с вами расстались и наши пути разошлись. Все эти годы, борясь за свое место под солнцем, мы ни на секунду не забывали о том, что творили во время своей юности. За многие поступки нам до сих пор стыдно. Потому сегодня мы пришли попросить у вас всех прощения.

- Яна, - Ленка изящно склонила голову в ее сторону, - извини, что в классном журнале я приписала к профессии твоего отца - мануалиста, "проктолог". Кто же знал, что в этот раздел заглядывают все, кому не лень.

- Маша, - Катька обратилась к Утяниной. - Извини меня за то, что я подсказала нашим мальчикам, как можно с помощью зеркальца, резинки и собственной ноги посмотреть, какого цвета на тебе надеты трусики. Я же не знала, что иногда ты забываешь их надеть.

- Света, - я, смущаясь, теребила воротник пиджака, - прости меня, собаку переодетую, за то, что я долго уговаривала тебя попробовать закурить, а когда уговорила, то дала сигарету, в которой был перемешан табак и ногти.
- Олечка, - пропищала Светка. - Спасибо тебе, золотая моя. Зато теперь я не курю.
- Светка, ты всегда была дурой, - неожиданно выдала Утянина. - Ты всегда завидовала этой троице, потому что они творили, что хотели, и при этом учились на отлично.
Мы переглянулись. Неожиданный поворот.
- Утянина, - выкрикнула Юлька, - Говори за себя, ладно! Эти дуры всегда были позором нашего класса!
- Погодите, погодите! - заорала я. - Дайте нам закончить!
Но Утянина уже начала что-то верещать в ответ Юльке.
- Детские комплексы неискоренимы, - захихикала Ленка. - Наверное, нам пора.

- А как же я? - заныла я. - Я еще хотела перед мальчиками извиниться. - Генка! - гаркнула я.
Генка вопросительно приподнял белесенькие брови.
- Генка, извини меня за то, что я тогда тебе на ботинки наблевала! - я пыталась перекричать ссорящихся девчонок. - У тебя так изо рта воняло, что я не могла даже поцеловаться с тобой!
Генка ощерился, и меня снова чуть не вырвало. Судя по всему, после школы его обувь часто была облевана, потому что без содрогания смотреть на то, что находилось в его пасти, было невозможно.

- Власова, Зайка, Шишкина! Что вы натворили? - еще немного, и Зоя Петровна забьется в истерике. - Выйдете вон!
- До свидания, Зоя Петровна, - дружно ответили мы.
Я подошла к ее столу, и положила перед ней визитку.
- Зоя Петровна, у вас не прическа, а черте что. Позвоните вот по этому номеру, и запишитесь к Марине Владимировне. Это одна из моих лучших мастеров. Я предупрежу администраторов. Вас обслужат, как самого дорого клиента. Марина Владимировна из вас конфетку сделает. И все это за мой счет. Не отказывайте мне, ведь у вас мы прощения не успели попросить.
Растрогать Зою Петровну всегда было легче всего. Она клятвенно уверила, что позвонит завтра же и запишется к мастеру.

Уверена, что Маринка вспомнит ненавистную училку по биологии, которая не отпустила ее домой, когда Маринка упала на лестнице и сломала ногу. А когда от боли потеряла сознание, Зоя Петровна минут пять считала это притворством.

- Катька, я не уверена, что нам там будут рады. Лучше встретимся втроем, как всегда.

ПыСы: Маринка узнала Зою Петровну  

©Пенка